В Украине и за ее пределами ведется острая дискуссия между сторонниками и противниками сооружения в Киеве общинного центра в урочище, где в годы Второй мировой были расстреляны более 100 тысяч человек
Два года назад Американский еврейский распределительный комитет «Джойнт» выделил 50 миллионов долларов на сооружение в трех городах бывшего Советского Союза общинных центров, призванных, по замыслу инициаторов, стать средоточием еврейской жизни. У этого веками гонимого народа всегда существовала сложность с передачей своего культурного и религиозного наследия из поколения в поколение, поэтому создание подобного центра должно было быть, по идее, встречено с радостью и пониманием. Руководители киевского «Джойнта» предложили построить центр… в Бабьем Яру.
В США нынче модно рассуждать о «возрождении после трагедии». Возможно, учитывая то, что за несколько тысяч лет существования нашей цивилизации на земле вряд ли найдется место, свободное от захоронений, эта идея в чем-то оправдана и, безусловно, прагматична. Так или иначе, американцы эту идею одобрили, и Киев попал в число городов, где должны были построить общинный центр. Однако и в Украине, и за ее пределами возникла острая дискуссия между сторонниками и противниками сооружения центра на костях почти 100 тысяч убитых, половина из которых евреи.
Впрочем, председатель Международного антифашистского комитета Александр Шлаен, с 60-х годов занимающийся историей Бабьего Яра, в газете «Телеграфъ» поспешил успокоить взбудораженную общественность: «Это будет Мемориально-просветительский общинный центр «Наследие». В него войдут: музейно-мемориальный комплекс (музеи Холокоста, Бабьего Яра, истории культуры еврейского народа в Украине), Институт Холокоста (с научно-исследовательским комплексом, просветительским центром, центром неформального образования). Кроме того, здесь откроются комплекс организации общинной жизни, ветеранские организации, объединения узников, инфраструктурный комплекс и другие подобные учреждения». По словам А. Шлаена, общины поддерживают строительство центра -- протестуют же только так называемые «профессиональные» евреи, то есть люди, живущие со своего еврейства на средства зарубежных спонсоров.
Реакция общин не заставила себя долго ждать. Неделю назад с обращением к Президенту, премьер-министру и Председателю Верховной Рады выступил Президиум Конгресса национальных общин Украины вместе со значительной частью еврейской общины Киева и страны. Они говорят о том, что глубоко взволнованы самой возможностью строительства центра «Наследие» в месте, ставшем символом геноцида для всех граждан мира. «100 тысяч загубленных жизней, из которых половина -- евреи, граждане разных национальностей (рома, русские, украинцы и др. ), участники советского подполья и украинские патриоты, узники Сырецкого концлагеря. Все они так и остались незахороненными. Их трупы были сожжены немцами, а пепел развеян по всей округе. Поэтому тщетными кажутся попытки доказать возможность наличия или проведения достоверной экспертизы на обнаружение здесь захоронений. Их уничтожали сознательно и неоднократно, не оставляя следов преступления».
16 подписавшихся под обращением председателей общин утверждают, что вопреки позиции большинства членов градостроительного совета Киева уже было объявлено о согласовании проекта центра -- то есть работа не прекращается. «Послевоенная история уже доказала, что в Бабьем Яру нельзя строить, не нарушив норм совести, природного равновесия, межнационального мира -- всего, что является приоритетом гражданского общества», -- предупреждают они.
Это произошло в Киеве в 1941 году. «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться… » -- приказывали со стен домов листовки, расклеенные немецкой администрацией Киева. Их обещали вывезти в Германию, и, взяв за руки одетых в лучшее платье детей, посадив в коляски немощных стариков, они шли на улицу Дегтяревскую -- к месту сбора. Тем более, что те же листовки пугали: «Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян… » Ручейки людей слились в один поток, устремившийся к урочищу Бабий Яр, который немцы называли «Baustelle» (строительная площадка). Некоторые уже почувствовали, что надвигается беда, и пытались вырваться из этого потока или хотя бы вытолкнуть из него детей. Удалось это единицам. Остальные были расстреляны в урочище.
Автоматные очереди из Бабьего Яра раздавались несколько дней, в течение которых овраги яра заполнились трупами. Оккупанты заставляли военнопленных сжигать их, писал Анатолий Кузнецов в документальном романе «Бабий Яр». Далее к работе приступали ТРАМБОВЩИКИ. Они «имели дело уже с золой. На гранитных плитах кладбища они обыкновенными трамбовками должны были размельчать недогоревшие кости. ОГОРОДНИКИ назывались так потому, что, нагрузив золу на носилки, под конвоем разносили ее по окрестностям Бабьего Яра и рассеивали по огородам».
Не оставалось ни костей, ни могил -- только пропитанная кровью земля. Инженер-строитель Лев Дробязко, называющий в журнале «Еврейский обозреватель» проект строительства центра «Наследие» новым проектом «Baustelle», утверждает, что руководителя проекта «Baustelle», командира айнзацкоманды ЧА Пауля Блобеля повесили по приговору Нюрнбергского процесса, а председатель Киевгорсовета Алексей Давыдов, «продолжатель проекта «Baustelle» (по его решению овраги засыпали намытым из Днепра песком, что привело в дальнейшем к оползню. -- Авт. ), застрелился. Но и после его смерти киевляне не могли простить ему куреневскую трагедию -- у могилы Давыдова долгие годы дежурил милиционер».
После войны начались годы нарочитого БЕСПАМЯТСТВА, НЕЗАМЕЧАНИЯ. Советская власть не просто сама забыла о том, что было в Бабьем Яру, она наказывала тех, кто забыть не мог. В Освенциме, Дахау открылись мемориалы, весь мир распевал «Бухенвальдский набат». А в Киеве за то, что 29 сентября, в годовщину массовых расстрелов в Бабьем Яру, сюда приходили люди почтить память невинно убиенных, давали 15 суток -- как за хулиганство. Словно на эти несколько дней советская власть становилась на сторону палачей. В 1966 году, на 25-летие трагедии, в урочище выступали Виктор Некрасов, Иван Дзюба и Дина Проничева -- единственная выжившая из всех жертв первых трех дней. Оператор и режиссер «Укркинохроники» снимали об этом сюжет -- им не дали доснять, а пленка была арестована. Режиссера Нахмановича и оператора Тимлина бюро горкома партии обвинило в том, что появление киногруппы придало стихийному сборищу официальный характер.
Только в 1991 году, через 30 лет после случившегося, мир узнал о куреневской трагедии, произошедшей из-за того, что руководители страны и города пытались вытравить память о другой трагедии. На месте Бабьего Яра было решено разбить парк культуры и отдыха, расширить трамвайно-троллейбусный парк. Для этого овраги урочища засыпали намытым из Днепра песком. «Но святотатство не может остаться безнаказанным, -- пишет в «Еврейском обозревателе» архитектор, член правления Союза архитекторов Украины (до 1991 года), один из авторов так и не установленного памятника жертвам Бабьего Яра Александр Штейнберг, живущий в США. -- Нельзя строить развлекательные учреждения на местах трагедий, нельзя веселиться на костях безвинно погибших. 13 марта 1961 года лавина намытого грунта, под которой лежали кости 100 тысяч расстрелянных, сорвалась и затопила Куреневку (официально тогда погибли 140 человек, неофициально -- несколько тысяч). Новая массовая трагедия на том же месте. Сама земля взывала к памяти… Международный резонанс вынудил правительство пойти на уступку».
В 1965 году правление Союза архитекторов УССР объявило о закрытом конкурсе на проекты монументов в память советских граждан, погибших от рук немецко-фашистских захватчиков во время оккупации г. Киева. И в дальнейшем в официальных монументах слова «Бабий Яр» заменялись эвфемизмом «Шевченковский район г. Киева» -- власти Украины все еще пытались не замечать факт Холокоста. Сам же монумент, согласно программе конкурса, должен был «художественными средствами отображать героизм и непоколебимую волю нашего народа в борьбе за победу великих идей коммунизма, за честь и свободу Отчизны». Ознакомившись с программой, Виктор Некрасов в статье «Новые памятники», напечатанной в журнале «Декоративное искусство», написал: «Бабий Яр -- это трагедия беспомощных, к тому же отмеченных особым клеймом. История Второй мировой войны (а значит, и всех войн) не знала столь массового и сжатого срока расстрела». Весь тираж журнала был изъят.
К чести участников конкурса, ни один из проектов второго тура ничего из того, что требовала программа, не отображал. Мотивы скорби, звучавшие в работах их авторов, жюри не удовлетворило, и заказ был передан в мастерскую М. Лысенко, где его выполнили в соответствии с требованиями руководства, вспоминает Александр Штейнберг.
И все же без неприятностей не обошлось. Кто-то из руководства обнаружил, что овраг, декоративно оформленный на площадке, отведенной под героический монумент, имеет шесть ответвлений. Чем не звезда Давида! Одно из ответвлений в срочном порядке засыпали. И в 1976 году был установлен памятник, и ныне напоминающий о «непоколебимой воле к победе великих идей коммунизма».
К 50-летию трагедии Бабьего Яра установили бронзовую «Менору», благоустроили подходы к яру и открытый амфитеатр для митингов. Опять объявили конкурс на разработку мемориального комплекса «Бабий Яр», который опять закончился ничем, несмотря на то, что в его программе ни слова о борьбе за торжество идеалов коммунизма не было. А два года назад, когда в Бабьем Яру пытались установить цыганскую кибитку -- памятник погибшим там рома, столичная госадминистрация отказала главному архитектору комплекса Анатолию Игнащенко под тем предлогом, что «концепция архитектурно-планировочного решения мемориала состоит в том, что внимание зрителей концентрируется непосредственно на скульптурной композиции (советским гражданам. -- Авт). на фоне ландшафта».
И наконец в мае нынешнего года в Республиканском доме художников состоялось обсуждение эскизных проектов будущего здания еврейского общинно-культурного центра «Наследие». «Все вернулось на круги своя, -- пишет А. Штейнберг. -- Самая крупная трагедия Холокоста опять остается без мемориала. Более того, на этом месте предлагается создать культурный центр (уже создавали парк культуры и отдыха), где люди смогут заниматься танцами, спортом и прочими развлечениями. Здесь вы будете оплакивать 200 тысяч безвинного погибших, и здесь же вы будете развлекаться. Не хочется думать плохо об организаторах конкурса, но на ум приходит уже известная схема -- здесь вы будете жить, здесь же вы будете хоронить своих мертвых, здесь же вы будете учиться и развлекаться (это схема черты оседлости)».
Никто из тех, кто сегодня выступает против строительства еврейского общинного центра в Бабьем Яру, не является противником проекта как такового -- речь идет только о месте. И сколько бы сторонники застройки этого Богом проклятого места ни ссылались на зарубежный опыт, там тоже мемориалы отделяют от центров досуга. А структура центра «Наследие» предполагает, что направленность его деятельности будет именно таковой. В проекте заложены театр, кафе, мастерские искусств и ремесел, мультмедиа, компьютерный и оздоровительный комплексы.
Известный украинский диссидент и правозащитник, врач-психиатр Семен Глузман, дед которого Абрам Глузман, «как и все евреи, оставшиеся в Киеве, был убит немцами», в интервью еженедельнику «Зеркало недели» замечает, что «речь идет о создании украинского национального символа. И это уже не касается фонда, который дает деньги, и тех людей, которые этот символ будут строить. В цивилизованной стране ответственность за такой проект должны взять на себя верховные власти… Это (Бабий Яр. -- Авт. ) символ не только еврейской трагедии, и не только украинской трагедии, это еще и символ, отражающий уровень цивилизованности и культуры правителей страны». По его мнению, что и как строить в Бабьем Яру, должны решать нравственные авторитеты нашей страны.