C замечательной актрисой Тамарой Семиной мы встретились на Южном берегу Крыма, на кинофестивале в «Артеке». На пляже гостиницы «Скальная», где жили именитые гости, можно было заметить массу знаменитостей, но она выделялась из всех. Она -- «белая ворона». «А ты чего одетый, не купаешься?» -- спросила меня актриса. «Работа -- прежде всего!» -- улыбнулся я. «Можно ведь совмещать приятное с полезным! Я сейчас окунусь, а потом -- интервью», -- предупредила Семина. Это не было интервью -- скорее дружеская беседа: о жизни, о работе, о политике… Тамара подкупает открытостью, непосредственностью и… сексуальностью. Напропалую кокетничает, растягивает слова, играет и то и дело копирует окружающих.
-- На днях я узнала, что, оказывается, несмотря на отсутствие в последнее время новых хороших ролей, меня любят сильные мира сего. Совсем недавно пригласили на «крутую» вечеринку: РАО ЕС отмечали юбилей. Так меня не только пригласили, а и почетную грамоту вручили, да и значок какой-то (с иронией) зо-ло-той подарили! Ну и, естественно, букет цветов! Награжденных было много, поэтому никому говорить не разрешали, чтобы не затянулась процедура… Когда дошла очередь до меня, я вдруг как выдам: «Слушай, Чубайс, -- говорю, -- можно я слово скажу?» Он обалдел от неожиданности! (Смеется. ) «Секундочку!» -- продолжила я. Прошла к микрофону и говорю: «Ой, вы знаете, у меня сегодня ТАКАЯ энергетика, та-ка-ая эн-нерге-етика… » И все в зале упали! Так всем понравилось!
-- Что, характер такой юморной?
-- Можно сказать, способ выживания. Юмор ведь не только продлевает жизнь. Это и врач, и помощник в решении сложнейших проблем. Так жить легче! Правда, придти к этому очень сложно. У меня такое отношение к жизни изначально было, с детства. Всем советую -- попробуйте! Первые три дня трудно, потом благодарны будете. Нет, как-то все равно всех кидает в агрессию, в злобу.
-- На съемочной площадке тоже хохмите?
-- Ага. Всегда и всюду. Я очень любила Веру Марецкую -- она была такая хулиганка, родственная душа. Кстати, и Фаину Раневскую обожала за это. Я очень горда, что Раневская меня ценила. Она любила наш курс и приходила на занятия пантомимой. Постоянно мешала нам играть -- она ТАК смея-я-ялась. Когда она разбирала наши работы, для нас это было что-то! Ну-у, как черепаха Тортилла-- древняя, мудрая. Замечательная! Могла убить одной фразой. А уж определения давала просто невероятные. Про одну певицу как-то сказала (копирует голос Раневской): «Пою-ющее влага-алище». И все. Уничтожила напрочь!
-- Из-за несерьезности были в жизни проблемы?
-- Конечно. Это мне мешает всю жизнь. Всегда говорили (передразнивая): «Ей легче всех, у нее вообще нет никаких проблем. Она подождет -- у нее хороший характер! Смотрите, как она выглядит… » Я вечно маленькая-маленькая, это и мешало воспринимать меня серьезно. За картину «Матерь человеческая», хотели дать Ленинскую премию, так все: «Зачем ей Ленинская премия? Ну что вы! Она такая молоденькая!» А я уже давно не молоденькая была. Будь здоров -- 37 лет! Уже столько сделала, дай Бог каждому.
Кстати, с «Матерью человеческой» была жуткая история… Фильму пророчили ТАКОЕ будущее, все призы всех кинофестивалей! И Ленечке Головне, режиссеру картины, это вскружило голову. Он давай монтировать, перемонтировать… И угробил картину. Даже монтажницы плакали: «Тома, что он с тобой делает? Какие куски выбрасывает!»
-- Вы, такая веселая, как заставляете себя плакать на съемочной площадке? Лук трете?
-- Да я не заставляю себя плакать -- просто попадает такой кусок в жизни моей героини… И я живу этим куском. А лук -- это для дурочек! Лук или что-то еще -- зрителя это не прошибет, его не обманешь!
-- Какие из своих фильмов считаете наиболее удачными?
-- Все удачные. Есть любимые, конечно. Как я могу не любить роль своей современницы в «Двух Федорах»? Это время я вспоминаю как лучшее. Спустя сорок с лишним лет помню, как каждый кадр снимался… Это первая картина в моей жизни, я тогда была студенткой второго курса. И, естественно, запомнился Хуциев. Он так меня ждал… Но меня не пустила мой руководитель Ольга Ивановна Пыжова. Тогда Хуциев начал снимать девочку из Киева. Съемки длились полгода. Но все же он настолько бредил мной, что снова приехал к Ольге Ивановне, и она отпустила меня на каникулярное время. Это была моя первая серьезная работа.
-- «Пойти в актрисы» хотели с детства?
-- Не-ет, все произошло случайно. Я во Льгове родилась-то (кокетливо), я -- тургеневская девушка. Просто убежала из дома. И поехала на артистку учиться.
-- Конфликт отцов и детей?
-- Не-ет, никакого конфликта. Тогда учеба в 8, 9, 10-й классе была платная! А в семье не было денег. И восьмой класс я с горем пополам протяну-ула, родители заплатили, но меня все время пилили: «Иди в те-е-ехникум, иди рабо-о-отать… » И я, чтобы угодить отцу и матери, стала искать вечернюю школу… Закончив, подала документы в педагогический институт. А однажды пришла к подруге на занятия в драмкружок, и их руководитель, прослушав меня, сказал: «О-о, в тебе что-то есть. Надо учиться». Забрала из пединститута документы -- и в Москву. В никуда!
В кармане было 100 рублей, 30 из них ушло на билет от Калуги до Москвы. Деньги очень быстро, кончились… Пришла в институт, а прием закончен. Я огорчилась, конечно, но не растерялась. Думаю, все равно домой не вернусь, поеду на Дальний Восток ловить рыбу. На мое счастье шел по коридору человек, оказалось, декан актерского факультета Ким Арташезович Тавризян. Увидев меня, расстроенную, отвел в приемную комиссию: «Возьмите, -- говорит, -- у этой несчастной документы! На нее же смотреть без слез невозможно!»
-- После того как вы наутро проснулись знаменитой, что-то в вашей жизни изменилось?
-- Да. На улице узнавали, говорили, похожа на артистку. А я такой же сорванец, как была… И никаких этих прикидов типа -- идет АКТРИ-ИСА! -- никогда в жизни!
-- Неужели славой не пользовались? В магазине, допустим, без очереди?..
-- А, раньше вся жизнь шла только через заднее крыльцо. Это -- да! Однажды пришла в магазин, меня спрашивают: «Что же вы ничего не покупаете?» -- «Ну что у вас купить?» -- отвечаю. Остановилась у рыбного отдела, (я обожаю всякую рыбу и морепродукты), говорю: «Ну что у вас купить?» -- «А что бы вы хотели?» -- «Та-ак, я бы хотела кролика». «Это же рыбный отдел!» -- «Но вы же спросили, чего я хочу. А я хочу кролика! Хочу приготовить его под соусом, соседей угостить, золовку, и муж у меня его очень любит». Продавщица удивилась, изменилась в лице: «Подождите минутку». И куда-то ушла. Возвращается и зовет: «Идите за мной». Мы пошли с ней в подвал. Там че-го то-ль-ко не было! Я не растерялась, говорю: «Щас позвоню домой, дядь Володя приедет, сумку возьмет. До дома довезет». Только так можно было что-то достать.
-- Сегодня ваша семья -- это кто?
-- Муж и кошка. Детей нет, не сложилось. Я до 40 лет переживала, потом утихла. О ребенке сейчас поздновато горевать. Все так получилось, потому что профессия такая -- зимой по снегу хожу босиком, купаюсь в холодных реках, травмы разные… Это, наверное, моя самая большая драма. Безусловно, это подтверждает аксиому, что творчество и личная жизнь несовместимы. Но многие как-то перехлестывают эту черту, и если даже родят одного ребенка, то его ненавидят! Ненавидят!
-- Вы всегда говорите то, что думаете. У вас наверняка много противников.
-- Конечно! Врагов полно. Ладно бы женщины, но ведь многие мужчины мне завидуют. У меня были партнеры-мужчины, так они ревновали даже к… букетам цветов. Я играла как-то Катерину в «Грозе»… А после спектакля обычно поклонники вручают цветы. Вдруг одна из актрис бежит после поклона с дикими воплями: «Это мои цветы, это мои цветы!» Я сразу и не поняла, в чем дело. Оказывается, некоторые артисты приглашают свою публику, и та должна кричать: «Кака-а-ая ты-ы-ы!» Мне это даже в голову не приходило.
-- Вас с ролей никогда не снимали?
-- Не-ет, никогда. Правда, делали гадости. Я должна была, к примеру, играть роль, а в театре говорят: «Ее нет в Москве». Очень часто я сама дарила роли!
-- ???
-- Например, Люся Чурсина стала известной актрисой после «Донской повести», роль в которой подарила ей я. Отказалась я и от «Журавушки» -- она сыграла. И хотя я безумно мечтала о роли Анфисы в «Угрюм- реке», отдала ей и эту роль.
-- Вы чувствовали, что это не ваше?
-- Да нет. К «Угрюм-реке» у меня такая ревность была… Тогда только начинали снимать телевизионные фильмы, сериалы. Режиссер решил несколько серий снимать кусочками. Мне это не понравилось.
-- Потом не жалели?
-- Не-а. У меня и так полно было работы. Поблем с репертуаром у меня никогда не было. Наоборот, выбирала-выбирала…
-- С кем приятнее всего было работать?
-- Партнеры были настолько разные… Так же, как режиссеры. Ну что я могу сказать о Хуциеве, кроме того, что он потрясающий педагог! А мне ведь посчастливилось работать c Хуциевым, Швейцером -- это вообще мечта каждого! А Хейфец… В последний день озвучивания говорю ему: «Иосиф Ефимович, у меня такое состояние -- грусти, потерянности какой-то… Я просто не представляю: завтра я не приду на площадку, и вы не скажете: «Сем, взяла с собой кофе? Ты сегодня взяла кофе с коньяком или коньяк с кофе? Что ты сегодня принесла?»
-- Коньячок -- увлечение?
-- Не-ет, просто забавный случай был. Было много работы, и на съемочной площадке я так уставала… А Хейфиц мне говорит: «Сем, а ты кофейку с коньячком принеси. Помогает очень!» Назавтра приношу термос: «Иосиф Ефимович, хотите кофе с коньяком?» -- и ему подношу, он глоточек сделал: «Слушай, Сем, что у тебя за напиток?» Я говорю: «Коньяку много налила? Сейчас приготовим еще кофе и разбавим». И действительно -- хорошо-о-о… С лимончиком вообще великолепно! Вообще, каждая встреча с Хейфецем -- это сказка! И каждый съемочный день был для меня счастьем. Картина, кстати, так и называлась: «День счастья»… А коллектив? Леша Баталов, Валя Зубков, Белла Каплан, Крючков заезжал -- эпизодик играл….
-- Как вы считаете, актерское ремесло может обеспечить достойную жизнь?
-- Нет, что вы! Представляете, когда я играла Катюшу Маслову, была вся в долгах. А когда мне предложили ехать за границу, у меня вообще не было ни наряда, чтобы показаться на международном кинофестивале, ничего. Выручили девчонки из пошивочного цеха.
-- За роль Масловой сколько получили?
-- Платили два раза в месяц зарплату, как какой-нибудь уборщице или каменотесу. Ставка была 13 рублей, что ли. Этого не хватало даже на еду. А для роли нужно было поправиться. Это было непременное условие. Весила я в то время всего 43 килограмма. Я ела все подряд. Узнав, что я поправилась, студенты всех факультетов сорвали занятия. Причем педагоги не сердились, тоже радовались вместе с нами. Правда, самая жуткая задача для меня -- сохранять вес. Мой нормальный вес -- 49--50 килограммов… Ну, сейчас, наверное, 51--52. Чувствую, поправилась, и это мне мешает.
-- На что потратили свой первый гонорар, помните?
-- Первый гонорар я получила за «Двух Федоров». И на эти деньги устроила банкет для всего курса! Потом, маме, естественно, помогала, в семью отсылала, когда могла. Что бы ты ни играл, все равно встречи со зрителями, творческие вечера плюс премьеры картины -- это пожалуй, единственный заработок, причем гораздо больший, чем когда играешь главную роль. Из кадра не выходишь, а ни хрена не получаешь за это.
-- Тамара, играя разных героинь, вы что-то позаимствовали у них?
-- Научилась подъемным краном управлять, катком асфальт укладывать, на швейной машинке шить, делать уко-о-олы… Отпускать в физиотерапевтическом кабинете процеду-у-уры… Мы в санатории «Парус», в Ялте снимали, и там девчонки-медсестры меня постоянно просили: «Слышь, Том, подежурь, пока мы на пляж искупаться сбегаем».
-- Банальный вопрос: если бы была возможность что-то изменить в своей жизни…
-- Знаешь, если бы в мои, предположим, 25--30 лет случилось то, что произошло в 1991 году, конечно, у меня жизнь по-другому сложилась бы. Где бы в мире мне ни доводилось быть, меня всюду приглашали сниматься: в Египте, в Италии, в Германии. Я только в Германии два раза отказалась сниматься! Николай Крючков меня ругал: «Д-у-ура, ты что отказалась?.. Заработала бы. Лю-ю-юстру бы себе купила!» Почему именно люстру? Говорю: «Батя, на хрена мне люстра?» (Смеется. ) Меня даже вызывали в министерство культуры, ругали за то, что я подрываю «культурные отношения с Германской Демократической Республикой».