Но данное себе обещание он, скорее всего, не выполнит -- другой возможности содержать семью в донецком регионе нет
31 июля на шахте имени Засядько в результате взрыва метано-воздушной смеси погибли 20 горняков. Сиротами осталисьболее двадцати детей, в том числе 17 несовершеннолетних. Спастись удалось лишь двоим шахтерам. Один из них находится на обследовании в больнице, второй, поднявшись на поверхность после взрыва, своим ходом отправился домой.
Спаслись 31-летний электрослесарь подземного проходческого участка Евгений Володин и работавший неподалеку от него постовой, имя которого нам узнать не удалось -- он не был госпитализирован и, выбравшись на поверхность, сразу же ушел домой.
У Евгения Володина диагностировали психотравму, и в 22. 10 его доставили в Донецкую областную клиническую больницу профзаболеваний.
-- У него депрессия. Парень находился в состоянии аффекта. Отравление угарным газом -- под вопросом, -- сообщил «ФАКТАМ» главный врач больницы Евгений Гладчук.
… Володин как раз собирался домой -- его смена закончилась. Товарищи, работавшие с ним, уже ушли, он оставался один. Вдруг раздался хлопок.
-- Я видел, как черный столб пыли шел прямо на меня. Это длилось считанные секунды, но мысленно я успел со всеми попрощаться -- был уверен, что раздавит. К счастью, обошлось. -- Евгений Володин улыбается.
Взрывной волной Володина отнесло на полтора метра от того места, где он работал. Попытки найти свой самоспасатель успехом не увенчались. Удаляясь от предполагаемого места взрыва, он по-пластунски пополз к вентиляционному ходу и через пару метров столкнулся с постовым, тоже целым и невредимым и даже успевшим надеть самоспасатель. Вместе они опустились в нижнюю лаву и вышли по нему к подъемнику.
-- Когда очнулся от взрыва, первое, о чем я подумал, придя в себя после взрыва: «Я еще на этом свете или уже на том?» -- рассказывает Евгений. -- К счастью, лампа осталась при мне, хоть ее свет почти не пробивался сквозь угольную пыль. Ощупал себя -- руки-ноги целы. Тогда только понял, что жив, и нужно побыстрее уходить.
О судьбе ушедших ребят ему ничего не было известно. В выработке стояла полная тишина. Это потом выяснилось, что шахтеры, работавшие на этом отрезке лавы, уцелели и благополучно выбрались наверх еще до приезда спасателей.
Евгению Володину и постовому действительно повезло, потому что взрывная волна металась по лаве, как дикий зверь в клетке. Остановить ее могло только какое-то препятствие. Налетев на вентиляционные двери и разветвления выработок, волна разошлась в разные стороны и остановилась.
По специальности Евгений телемастер. Но проработав совсем немного, он понял, что, ремонтируя телевизоры, не сможет достойно содержать будущую семью. В удаленном районе Донецка, где он живет, раньше вся инфраструктура находилась на содержании у шахт. Но как только дела на шахтах ухудшились, рабочие поселки стали хиреть. В Петровском районе города, где живет Евгений, даже рельсы на железнодорожном перегоне, по которому раньше ходили составы с углем, разобрали. И, конечно же, при таком положении дел, телемастера стали терять клиентов -- кто думает о зрелищах, когда денег на хлеб не всегда хватает.
И горняки, работавшие на местных угольных предприятиях, и те, кто раньше в угольной промышленности не работал, потянулись на другие, более перспективные, шахты -- подальше от дома, но с более-менее приемлемой зарплатой. Так поступил и Евгений. Хотя ни для кого уже не секрет, что перспективные шахты в Донбассе опасны из-за внезапных выбросов газа…
В 1992 году Володин пришел на шахту «Южнодонбасская-3» в Угледаре. Управлял конвейерами, ремонтировал комбайны. Но когда появилась семья (сыну Евгения сейчас три годика), заработков на этом участке стало не хватать. В 1999-м удалось устроиться на такой флагман угольной промышленности, как шахта имени Засядько. Ездить на работу приходилось через весь город, но многие сюда и из других городов на работу приезжают. Благо, шахтные автобусы возят людей на смену и со смены. А что касается опасности, то…
-- Бог миловал, -- говорит Евгений. -- На «Южный Донбасс» я пришел уже после аварии 1991 года, когда много народу полегло. А 19 августа 2001 года, во время прошлой аварии, я уже работал на шахте имени Засядько, но в ту злополучную смену не попал. Наша вторая смена приехала, а там уже пожар, и нас в шахту не пустили. Мы так и просидели в автобусе, наблюдая, как прибывают на предприятие горноспасатели. Потом по домам разъехались, и некоторые наши ребята после этого уволились. Но на моем участке таких было немного. Заработки людей держат.
К тому времени как мы беседовали с Евгением, жена к нему еще не приезжала. Наверное, ей еще и не успели сообщить о том, что супруг в больнице. Некоторые жены погибших прибежали на шахтный двор, когда по телевидению сообщили (притом, сначала по российским телеканалам), что на шахте произошел взрыв…
Пришедших на шахтный двор родственников горняков никто не встречал, информацию получить было невозможно. Стоявшие здесь же весь день в ожидании официальных заявлений журналисты наблюдали, как некоторых женщин охранники впускали в административное здание только после того, как собравшиеся во дворе люди стыдили их за черствость. На втором этаже здания работала правительственная комиссия, эксперты, которым, понятное дело, никто не должен был мешать. Но все мои коллеги пришли к мнению, что позаботиться о том, чтобы кто-то встречал во дворе находившихся в полном неведении родственников, было можно и нужно. Помощь врача или психолога этим людям совсем бы не помешала. Но, увы, работник предприятия, при мне дважды выходивший на шахтный двор, был весьма лаконичен -- если погибшего уже опознали, он сообщал печальную весть и отправлял его родных домой со словами «к вам уже поехали». Словом, даже элементарного сочувствия люди не получали.
Честно говоря, провожая глазами рыдающих женщин, мы с коллегами опасались, как бы с ними чего не случилось по дороге домой -- ведь они шли по улице, ничего перед собой не видя.
Рядом с нами стоял пожилой мужчина, он плакал и очень тяжело дышал… Его сын был в ту ночь на смене. Старик-отец никак не мог узнать, какая судьба его постигла. Гораздо позже выяснилось, что парень, благополучно вышел из шахты, просто домой не сразу пошел.
-- Когда меня подбросило взрывной волной, я подумал: как только выберусь -- сразу уволюсь. Теперь, наверное, еще подумаю, -- говорит Евгений Володин. -- Моя жена -- учительница украинского языка, с заработками у нее не густо. А жить как-то надо…
Вчера на донецком кладбище возле шахтного ствола похоронили 37-летнего проходчика Игоря Петрова. Завтра будут хоронить остальных погибших. Третье августа объявлено днем траура. Работа шахты имени Засядько приостановлена.
После спуска в шахту вице-премьер-министр Украины Олег Дубина сообщил журналистам, что, комиссия пришла к выводу: на месте взрыва произошел внезапный выброс метана. Что спровоцировало сам взрыв, пока неизвестно. «Шахтный конвейер просто сметен», -- рассказал вице-премьер.