64 года назад, 7 августа 1938 года, легендарный основатель МХАТа ушел из жизни
В энциклопедии написано, что Константин Сергеевич Станиславский был «выдающимся русским и советским актером, режиссером, реформатором и теоретиком театра, основателем Московского художественного театра, создателем методики подготовки артистов, известной как система Станиславского».
Однако мало кто знает, что Станиславский полностью посвятил себя театру только после 1917 года. До этого сцена была скорее его хобби -- в «главной» жизни он был солидным предпринимателем, представителем одной из ведущих купеческих династий России Константином Алексеевым.
Начало династии купцов Алексеевых было положено еще в 1785 году, когда сын ярославского крепостного крестьянина Семен Алексеев построил в Москве фабрику по производству золотой и серебряной нити и фольги. В то время спрос на подобные изделия был очень велик. Российский императорский двор при Екатерине II поражал своим богатством и великолепием. Для туалетов придворных дам и кавалеров требовалось золотое шитье, поэтому дела на новой фабрике шли прекрасно. Кроме того, Семен Алексеев сумел заинтересовать своей продукцией окрестные монастыри, благодаря чему обороты фабрики существенно выросли.
Сын Семена Владимир Алексеев существенно расширил дело отца. Однако, будучи успешным предпринимателем, он, тем не менее, строго следил за соблюдением на своей фабрике патриархальных обычаев. Ежедневно усаживался за обедом во главе стола, где сидели все рабочие фабрики. Хозяин знал всех своих работников по именам, а к старейшим из них он обращался по имени-отчеству. Продукты для этих бесплатных обедов, в основном квашеная капуста и солонина, давало специальное подсобное хозяйство.
Станиславский, который приходился внуком Владимиру Алексееву, писал, что патриархальность простиралась до того, что его отец, Сергей Владимирович до самой женитьбы спал в одной постели с отцом и только в день свадьбы обрел собственное ложе.
Однако технологии не стояли на месте, и вскоре патриархальные нравы первых русских заводчиков стали входить в противоречие с реальной жизнью. Был, например, такой случай. После того как была построена железная дорога из Петербурга в Москву, делегация московского купечества во главе с Владимиром Алексеевым отправилась в столицу -- поблагодарить царя Николая I за дарование стране такого невиданного дотоле блага.
Царь, принимая москвичей, весь аж светился гордостью и спросил: «Ну что, господа, вы, чай, и во сне не видали, что через 14 часов из Москвы очутитесь в Петербурге?» Восторженного ответа не последовало. Купцы «шайтан-арбе» не доверяли и в Петербург добирались трое суток на перекладных.
Царь пожурил подданных, невосприимчивых в техническому прогрессу, и отпустил с миром. Обратно было решено ехать поездом. Но в пути с купцом Алексеевым случилась неприятность. Выйдя на станции Бологое, чтобы посетить буфет, он затем впопыхах вскочил в поезд на Петербург, который прибывал на станцию одновременно с поездом на Москву. Очутившись снова в северной столице, Алексеев окончательно убедился в том, что технический прогресс -- зло для русского человека, не стал вновь испытывать судьбу и поехал домой на почтовых лошадях.
Один из сыновей Владимира Алексеева, Николай, тоже был человеком деятельным. В течение девяти лет он даже занимал должность московского градоначальника, прославившись тем, что, во-первых, уговорил купца Третьякова подарить городу картинную галерею, во-вторых, построил в окрестностях Москвы психиатрическую лечебницу, известную ныне как Канатчикова дача. В результате был убит в собственном кабинете сумасшедшим, пациентом своей же лечебницы.
В семейный бизнес 19-летнего Константина Алексеева, правнука основателя компании, привел отец -- Сергей Владимирович. На фабрике Константин больших успехов не делал. Впрочем, этого от него и требовалось -- делом руководили представители старшего поколения. Поэтому в течение нескольких лет он в рабочее время слонялся по цехам, присматриваясь к производству, чтобы в будущем взять дело в свои руки. А после работы отправлялся в театр, где уже начинал приобретать известность как актер Станиславский.
Однако в 1892 году дело потребовало, чтобы Константин всерьез занялся семейным бизнесом. Западные конкуренты активно наступали на рынок, предлагая товар по все более низким ценам. Поэтому руководство решило послать в Европу своего представителя, который разведал бы секрет успеха немецких и французским промышленников. Решено было, что светский и обладающий актерским дарованием Константин Алексеев как никто другой подходит для выполнения этой ответственной миссии.
Сначала он отправился в немецкий город Мюльгаузен, где посетил заводы конкурентов Венинга и Шварца. Затем поехал в Лион -- столицу французского ткачества и канительного производства. Там ему пришлось заняться самым настоящим промышленным шпионажем.
«В Лионе фабриканты очень скрытны -- официального разрешения на осмотр получить невозможно, -- писал он брату в Москву. -- Пришлось осматривать потихоньку, то есть в то время, когда мастера отдыхают днем». Осмотр показал, что секрет прост -- европейцы использовали более совершенную технику. «Теперь меня уже не удивляют баснословно дешевые цены заграничных рынков. Папаня поймет, какого прогресса достигли здесь в золототканном деле… » Не откладывая дело в долгий ящик, Константин Алексеев принялся исправлять такую оплошность: «Я купил машину, которая сразу тянет товар через 14 алмазов. Другими словами: с одного конца машины идет очень толстая проволока, а с другого выходит уже совершенно готовая».
Через месяц Константин Алексеев, успешно выполнив задание фирмы, вернулся в Москву. Он вез с собой план реорганизации производства, призванный вывести фирму на передовые позиции в мире. Однако увидеть этот документ Алексееву-старшему сразу не удалось. Прямо на перроне Константина встречал антрепренер Малого театра и на коленях умолял его заменить на гастролях заболевшего артиста. Промышленник Алексеев в считанные минуты превратился в актера Станиславского и уже вечером того же дня вышел на сцену театра в Ярославле в пьесе «Счастливец». Видимо, на создание системы художественного перевоплощения Станиславского подвиг личный жизненный опыт.
Но счастье не может длиться вечно. По окончании гастролей Константин Алексеев был вынужден предстать перед разъяренным отцом. Праведный отчий гнев удалось смягчить, только предъявив разработанный во Франции бизнес-план развития предприятия. Этот план предусматривал слияние с основными российскими конкурентами -- компанией Вешнякова и Шамшина, оснащение фабрики современными машинами и освоение производства позолоченной нити, которая выглядела так же, как и золотая, а стоила гораздо дешевле.
План был успешно выполнен. После смерти отца Константин взял управление фирмой в свои руки. Дела предприятия пошли в гору. В 1900 году золотая нить производства фабрики Алексеевых получила Гран-при Всемирной выставки в Париже, а предприниматель Константин Алексеев удостоился диплома и золотой медали.
Удивительно, что при этом артист Станиславский отнюдь не зачах, сраженный успехами фабриканта Алексеева. Вечерами он по-прежнему играл на сцене и стал задумываться о создании собственного театра. Эта идея начала обретать конкретные очертания после исторической встречи Станиславского с другим будущим классиком -- Владимиром Немировичем-Данченко в ресторане «Славянский базар». По свидетельствам современников, они провели в отдельном кабинете этого заведения 26 часов подряд. В результате идея создания московского общедоступного театра обрела реальные очертания. Организационную часть взял на себя Немирович-Данченко, а капиталист Алексеев -- финансовое обеспечение.
Впрочем, будучи человеком практичным и, видимо, не особенно рассчитывая на прибыли нового предприятия, Станиславский не спешил вложить в него собственные деньги. Он занялся формированием акционерного общества.
В результате основным акционером и меценатом нового театра стал известный промышленник Савва Морозов. Благотворительность этого человека была известна на всю Россию и принимала подчас абсурдные формы: он финансировал даже партию большевиков. Сделали свои взносы и несколько других пайщиков, среди которых был и Станиславский. Один только Немирович-Данченко участвовал в деле своим трудом.
В 1898 году театр был открыт. На первый спектакль «Царь Федор Иоаннович» пришел главный акционер Савва Морозов. Представление ему понравилось, и он сразу же предложил деньги на ремонт здания театра.
Несколько лет театр был убыточным предприятием. Но в конце концов, благодаря растущей популярности, стал приносить прибыль. И уже вскоре после этого между пайщиками начались обычные в таких случаях дрязги. В результате Савва Морозов вышел из состава акционеров, предоставив актерам и режиссерам самостоятельно выяснять отношения. Однако, несмотря на вражду между идейными руководителями -- Станиславским и Немировичем-Данченко, -- театр работал успешно вплоть до Октябрьской революции.
Успешно работали и предприятия фабриканта Алексеева. Он вовремя почувствовал приближающийся бум электротехники и переориентировал заводы на производство медных проводов. Наладил также производство резины для изоляции. Начавшаяся в 1914 году Первая мировая война также сыграла ему на руку. Благодаря военным поставкам годовой оборот предприятий Алексеевых достиг 4 миллионов рублей золотом -- суммы по тем временам огромной.
Но благоденствие в одночасье кончилось в 1917 году. Все частные предприятия были национализированы. Предприниматель Алексеев «умер». Остался только режиссер Станиславский.
Никаких причин любить советскую власть у него, естественно, не было, хотя Ленина Станиславский любил и уважал. Правда, не Владимира Ильича, а Михаила Францевича, артиста Малого театра. Кроме актерского таланта, тот прославился еще и тем, что в 1918 году дал в газету объявление следующего содержания: «Прошу не путать меня с политическим авантюристом, присвоившим себе мой псевдоним».
Рассказывают, что как-то к Станиславскому прибежал посыльный:
-- Константин Сергеевич, несчастье! Ленин умер.
-- Ах, Михаил Францевич! Какое горе!
-- Да нет, -- Владимир Ильич!
-- Тьфу-тьфу-тьфу, -- постучал по дереву Станиславский.
P. S. Семейная фабрика Алексеевых после революции была переименована в «Московский электрозавод» и после принятия плана ГОЭЛРО тянула вольфрамовую нить для «лампочек Ильича». Малая Алексеевская улица была переименована в Малую коммунистическую, и ничто уже больше не напоминало о некогда процветавшей купеческой династии.