В интервью «ФАКТАМ» она призналась, что благодарна священнослужителю из Львова за слова: надо молиться за летчиков -- им с этим горем жить…
Спасшиеся во время трагедии на львовском аэродроме «Скнилов» пилоты разбившегося истребителя Су-27, военные летчики первого класса полковники Владимир Топонарь и Юрий Егоров сейчас находятся на лечении в отделении интенсивной терапии и реанимации Винницкого военно-медицинского центра Военно-воздушных сил Украины. Как сообщил начальник медслужбы центра Петр Мельник, у обоих -- серьезные травмы позвоночника, и летчики все еще нуждаются в тщательной медикаментозной и медико-психологической реабилитации. Владимир Топонарь до сих пор находится в возбужденном состоянии, а вот у Егорова -- депрессия. Проблем со зрением у них нет, хотя некоторые СМИ сообщали об этом. Журналистам, а также проводящим расследование сотрудникам прокуратуры, СБУ и всем, кто захочет с ними пообщаться, будет разрешено сделать это только после того, как такое решение примет консилиум медиков, сказал Петр Степанович. Летчики в курсе всего, что происходит в стране -- они читают газеты. А вот навещают их пока лишь близкие родственники. Медики поставили перед ними условие: не расспрашивать об обстоятельствах трагедии на авиационном празднике и вообще не касаться этой темы. К Владимиру Топонарю приезжали брат и сестра, сейчас о нем заботится прибывшая из Крыма жена. Семья Юрия Егорова проживает в Виннице, и жена Юрия Михайловича Галина каждый день навещает мужа. С ней встретилась корреспондент «ФАКТОВ».
-- Галина, многие виннитчане, жители авиационной столицы Украины недоумевают, как случилось, что в центре трагических событий оказались опытнейшие воздушные асы. Равных им, кто удивлял своим мастерством мир, сегодня в стране можно пересчитать по пальцам одной руки. Полковник Владимир Топонарь -- военный летчик-испытатель первого класса, член пилотажной группы «Украинские соколы». Ваш муж, полковник Юрий Егоров, -- главный летчик-инструктор, председатель квалификационной комиссии ВВС Украины, которая определяет уровень профессиональной подготовки каждого летчика…
-- Знаете, муж никогда много не говорил о своей работе. Знаю лишь, что он бесконечно предан службе в Военно-воздушных силах Украины. После полетов возвращался домой хотя и уставший, но счастливый. В последнее время неделями находился в командировках -- в авиационных частях в Житомире, Запорожье, Николаеве. Ведь он, летчик-инструктор, учил молодое пополнение летать, поэтому, мне кажется, часов налета у него было больше, чем у других. Трагедия на аэродроме «Скнилов» -- это большое горе не только людей, потерявших своих родных. Это горе и нашей семьи, и всех военных авиаторов Украины. Надеюсь, возглавляемая Евгением Марчуком государственная комиссия по расследованию причин авиакатастрофы установит, что же произошло на самом деле. Уже сейчас приходится слышать много вопросов, ответы на которые пока не найдены. Например, почему летчики не принимали участия в генеральной репетиции авиационного праздника? Почему перед самым вылетом им вдруг заменили самолет, и они полетели не на том Су-27, на котором должны были выполнять демонстрационные полеты?
-- Вы были на аэродроме «Скнилов» 27 июля?
-- Нет. Еще в начале июля уехала в отпуск к маме в Россию, в Иркутскую область. Как правило, навещаю родных один раз в несколько лет -- ведь это очень далеко. Когда была в России, то никак не могла понять, почему меня все время так тянет домой. О том, что Су-27 разбился на авиашоу и погибло очень много людей, узнала в поезде, по дороге в Винницу. Помню, как только услышала об этом, у меня внутри все похолодело. «А кто пилоты?» -- спросила сообщившего эту ужасную весть попутчика. Он сказал лишь, что, кажется, два полковника. Тогда я и поняла: не зря мне хотелось поскорей домой, предчувствовала, что с Юрой что-то произойдет. Ведь наверняка в этом самолете находился именно он! Потом вспомнила: перед моим отъездом в Россию муж рассказывал, что во Львове состоится шоу. Но о том, что именно он полетит на истребителе, не говорил…
-- Узнав, что и ваш муж, и другой пилот, Владимир Топонарь, госпитализированы в Винницкий военно-медицинский центр ВВС Украины, вы, естественно, помчались туда…
-- В Винницу я приехала в воскресенье ночью. Конечно, сразу же поспешила в центр. Ранее Юра, как и все военные летчики, проходил здесь врачебно-летную комиссию, а также специальную подготовку в центре аэрокосмической медицины. Когда я приехала сюда, то увидела, что у его палаты -- охрана. К мужу меня не пустили. Тогда я попросила хотя бы приоткрыть дверь палаты, в которой находился Юра, чтобы увидеть его, убедиться, что он жив! Объясняла, что мы целый месяц не виделись… Но охранники оставались непреклонны. Разрешили только передать ему пакет с продуктами. И никаких записок! Тогда я вынуждена была обратиться за помощью к адвокату. Выяснилось, что запрещать мне видеться с мужем охраняющие его милиционеры не имели права. Ведь он не преступник, не заключенный, он в здравом уме.
-- В штабе ВВС Украины говорят, что Юрий Егоров -- человек огромной силы воли. Как он сейчас себя чувствует?
-- Он очень переживает по поводу происшедшего, но старается держаться, беречь силы. У него тяжелая психологическая травма. Врачи советуют, чтобы не усугублять его состояние, в беседах вообще не упоминать об авиакатастрофе. Поэтому, как только он начинает что-то говорить о трагедии в Скнилове, я тут же стараюсь переводить разговор на другую тему. Еще он как-то сказал, что был обречен и что остался жив… случайно, потому что шансов выжить после катапультирования у них с Владимиром практически не было. У Юрия -- компрессионный перелом позвоночника, он не поднимается. Лежит в палате один. Врачи говорят, ему необходим полный покой.
-- Наверное, в жизни каждого летчика бывают драматические ситуации, когда жизнь его оказывается под угрозой.
-- Может, что и было… Но ни о чем таком раньше Юра не рассказывал -- старался не травмировать семью. Я, как и все люди в Украине, видела по телевидению жуткие кадры этой авиакатастрофы. Как после выполнения фигуры высшего пилотажа Су-27, развернувшись над авиаремонтным заводом, начал терять высоту, как-то странно приседая, -- самолету не хватало мощности и запаса скорости, чтобы вновь взлететь. Затем как он начал заваливаться на левый бок, а потом резко пошел вниз, зацепив дерево и круша все на своем пути, как его подбросило и развернуло, как он носом сильно ударился о землю. Эти полные ужаса крики и стоны… Боже мой, что довелось пережить людям! И, наверное, действительно никто не ожидал, что летчики катапультируются, ведь они сделали это практически с земли, за несколько секунд до взрыва самолета. Бог уберег их… Незадолго до этой трагедии я подарила Юре иконку с его ангелом-хранителем Георгием Победоносцем. Муж всегда носил ее в нагрудном кармане. Как знать, может святой и уберег его.
Знаете, у Юры были какие-то плохие предчувствия. Об этом сейчас вспоминает и он сам, и сын. Когда он собирался в Озерное (военный аэродром под Житомиром, откуда должен был вылетать во Львов Су-27 для участия в демонстрационных полетах), какой-то внутренний голос предупреждал его, чтобы он не летел. Но он ведь человек военный, человек приказа. Сын только напомнил отцу, чтобы он проверил, не забыл ли иконку.
-- Профессия у Юрия Михайловича рискованная…
-- Я всегда переживала, когда Юра улетал. А несколько раз и вовсе душу сковывал какой-то ужасный, просто необъяснимый страх. Но о плохом старалась никогда не думать, чтобы, не дай Бог, ничего не случилось. Впрочем, к такому образу жизни, даже к волнениям и переживаниям человек ведь тоже привыкает -- тем более, если знакома с ними еще с детских лет: мой отец тоже был военным летчиком, летал на тяжелых бомбардировщиках.
А Юра ведь собирался увольняться… Выслуга-то у него большая -- он уже 30 лет служит в ВВС! В августе Юре исполнится 49 лет. Сколько пережито нами вместе за эти годы. Сколько раз переезжали с места на место, уже и счет потеряли… Кстати, именно в авиагородке в Миргороде мы познакомились с Владимиром Топонарем и его семьей. Теперь они живут в Феодосии. Володя -- военный летчик-испытатель первого класса, работает в государственном авиационном научно-испытательном центре ВВС Украины. А в пилотажной группе «Украинские соколы» он со времени ее основания! Наверное, и сами пилоты, и организаторы авиашоу понадеялись на их большой опыт. Сейчас, после этой трагедии, приходится слышать разное, даже будто пилотам-камикадзе заплатили, чтобы они упали на Львов. Какой бред! Я уверена, что Юрий вместе с Владимиром Топонарем сделали все от них зависящее, пытаясь предотвратить авиакатастрофу. Но ведь самолет оказался неуправляемым!
-- Галина, у Юрия есть свои версии произошедшего?
-- Конечно, есть. Но пока он предпочитает не распространяться об этом.
-- Вы ощущаете сейчас поддержку друзей, знакомых?
-- Когда в воскресенье по телеканалу «1+1» к скорбной дате -- 9 дней памяти погибших -- показали документальный фильм об этой ужасной трагедии, священнослужитель из Львова сказал, что надо молиться за летчиков, потому что им с этим горем жить. Как я благодарна ему за такие слова! Юра всегда учил меня быть милосердной, великодушной. И в сложившейся ситуации я ни на кого зла не держу.
А без поддержки друзей и знакомых было бы очень трудно. Кстати, ощущаю поддержку даже тех людей, на которых никогда не рассчитывала. Поистине в беде познаешь, кто тебе настоящий товарищ. Знаете, я ведь и сама знакома со многими семьями военных авиаторов, потому что работаю методистом Дома офицеров ВВС Украины. Друзья постоянно спрашивают о Юрином самочувствии, передают приветы, предлагают свою помощь в ремонте квартиры. Мы ведь несколько месяцев назад квартиру получили, а заняться ремонтом все было некогда. Знаете, генерал Стрельников как-то высказался о печальной традиции в ВВС: как только летчик разбивается, так мы и выделяем его семье квартиру. У нас произошло наоборот. Мы с Юрой всю жизнь мечтали о собственном жилье, ведь последние семь лет были вынуждены снимать квартиру в Виннице. Теперь даже новая квартира не в радость.
-- А родственники Юрия из России тоже приехали?
-- Со дня на день жду его брата. Старенькие родители Юры живут в Казани, очень переживают -- они всегда так гордились Юрой! Да и сыновья наши уже подросли: Максиму -- 25, Диме -- 20, дети очень волнуются за отца. Собираясь навестить Юру, мы обязательно покупаем его любимое мороженое, конфеты, вафли с шоколадной начинкой. Во всех трудных житейских ситуациях мы привыкли советоваться с ним, главой семьи, а теперь вот сами должны стать ему опорой! Слава Богу, сыновья не пошли по стопам отца и избрали гражданские специальности. В свое время Юра из-за этого переживал, но потом как-то сказал, что надо уважать их выбор. А я в глубине души их выбору даже рада. Наш Максим стал профессионалом по ремонту автомобилей, Димка -- студент, учится на факультете физического воспитания в Винницком педагогическом университете.
-- Одной из причин трагедии и госкомиссия, и бывший главком ВВС Украины Виктор Стрельников называют отклонение летчиков от полетного задания…
-- Знаете, мой муж никогда не прятался за чужие спины! И он, и я -- мы вместе привыкли воспринимать жизнь такой, какой она есть. Знаю точно только одно -- ни Юра, ни Володя не хотели этой ужасной авиакатастрофы и применили все свои знания и опыт, сделали все возможное и невозможное, чтобы ее избежать. И даже если они нарушили полетное задание, то почему так произошло? Впрочем, считаю, что до выяснения всех обстоятельств происшедшего не следовало бы делать какие-либо категорические выводы или давать какие-то оценки.