5 января бывшей Первой леди Советского Союза исполнилось бы 70 лет
Несмотря на то, что Раисы Максимовны Горбачевой нет в живых, история ее жизни продолжает интересовать многих. Эта женщина, которую при жизни больше ненавидели, чем любили, была очень интересной личностью. О ней ходили самые невероятные истории. Только после смерти Раиса Горбачева снискала любовь и уважение своих соотечественников. В издательстве «Вагриус» вышла книга «Раиса. Памяти Раисы Максимовны Горбачевой». «ФАКТЫ» предлагают своим читателям ознакомиться с отрывками из этого произведения.
На первом курсе института у Раисы случился роман с молодым человеком. Но через полгода они расстались. «Больше никогда не буду верить мужчинам, никому… » -- зареклась она тогда и, чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, отправилась с подружками на танцы… … Миша читал книгу, когда в комнату заглянули сокурсники: Володя Либерман и Юра Топилин.
-- Мишка, там такая девчонка! Новенькая! Пошли, -- в один голос заорали они.
-- Идите, мне некогда… -- ответил он.
При поступлении в МГУ дал себе слово: все пять лет -- только учеба и никаких «амуров». Но какой-то «черт» его дернул. Через полчаса Михаил вышел из стен общежития и направился навстречу судьбе…
Первое знакомство у Раи не вызвало никаких эмоций, она отнеслась к будущему юристу достаточно равнодушно. Вторая встреча произошла в комнате ребят, куда Юра Топилин пригласил девушек. На чай. Она по-прежнему была очень сдержанна и первая покинула компанию. Михаил пытался с ней встретиться, завязать разговор, но все усилия сводились к нулю. Лишь в декабре 1951 года представился подходящий случай. В клубе на встрече с деятелями культуры Рая была очень грустная, и Михаил предложил пойти прогуляться по городу. На следующий день встретились снова и скоро все свободное время стали проводить вместе.
В тот зимний вечер, как обычно, они встретились после занятий во дворике МГУ на Моховой. До Стромынки шли пешком. Всю дорогу Рая больше молчала, нехотя отвечала на вопросы. И вдруг… «Знаешь, нам не надо встречаться, -- тихо сказала она. -- Мне было хорошо с тобой. Я снова вернулась к жизни. До этого тяжело перенесла разрыв с человеком, в которого верила. Я не вынесу еще раз подобное. Лучше прервать наши отношения сейчас, пока не поздно… » Но было уже поздно…
25 сентября 1953 года они расписались в Сокольническом загсе. На обручальные кольца молодоженам денег не хватило. Свадьбу сыграли позже -- 7 ноября. На нее Михаил потратил все деньги, заработанные летом на уборке хлеба. Раисе в ателье на Кирова из итальянского крепа сшили платье, а Михаилу -- первый в жизни костюм из дорогого материала, который назывался «Ударник». С обувью дела обстояли хуже. На белые туфли невесте пришлось брать взаймы у подруги. Гуляли свадьбу в диетической столовой на той же Стромынке. На столе преобладал винегрет. Пили шампанское и «Столичную».
Последние годы в университете Рая много болела. Перенесенная на ногах ангина осложнилась ревматизмом. Около месяца лежала в больнице, Михаил каждый день жарил ей в общаге картошку и приносил в палату. «Вот, -- говорила Рая, -- этой картошкой он меня и покорил». После окончания университета любительница картошки поступила в аспирантуру, а кулинару-юристу предложили шикарный выбор: либо работа в Ставрополе, либо аспирантура в Москве. Они уехали на Ставрополье.
В Ставрополе Раиса несколько месяцев не могла найти работу. Михаил Сергеевич приехал в Ставрополь в распоряжение краевой прокуратуры. Позже Раиса Максимовна устроилась преподавателем на кафедру философии Ставропольского сельскохозяйственного института. Вместе со студентами часто ездила на уборку кукурузы, винограда и картошки. Раиса весила тогда 50 кг и, чтобы выглядеть перед профессорами института солиднее и взрослее, надевала на себя как можно больше одежды. Позже она начала заниматься социологией. В Ставрополе Горбачевы снимали комнату в деревенской избе. Кровать, стол, два стула и два громадных ящика, забитых книгами. В центре комнаты -- огромная печь. Еду готовили на керосинке в маленьком коридорчике. Зато комната была светлая, и все три окна выходили в сад. Здесь, в этой комнатке, в ночь под православное Рождество 6 января 1957 года родилась дочь Ирина… Все радовались рождению малышки и… очень переживали.
После ревматического заболевания, перенесенного в студенческие годы, врачи запретили Раисе иметь детей. Но она считала, что без ребенка семья будет неполноценной, и поэтому рискнула…
Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич представляли собой сильный тандем. И сильны они были взаимной поддержкой. «Ни одного важного решения в жизни я не принял, не посоветовавшись с Раисой Максимовной», -- сказал он нам как-то не без гордости, хотя за эту «семейную демократию» его чаще всего и упрекали.
Те, кто часто бывали у них в доме, рассказывали: она никогда не звонила ему на работу. Ни в Кремль, ни в Фонд. Зато очень часто звонил он. По нескольку раз в день. Всю жизнь. Чувствуя острую потребность в разговоре.
Она называла его Миня, он ее -- Захарка. -- Еще в студенческие годы на одной из фотографий, восемнадцатилетняя Раиса, напомнила Михаилу Сергеевичу Захарку с картины Венецианова, русского художника XIX века, «Захарка». И он стал ее так шутливо называть.
Они были прекрасной парой. Всю жизнь хранили свою переписку. Листочек к листочку с самого первого письма, написанного еще в студенческие годы. После Фороса Раиса Максимовна все письма сожгла. Боялась, что придут с обысками, начнут рыться в бумагах. «Я не перенесу, если будут копаться в моей жизни», -- сказала она Горбачеву и бросила в камин четыре толстенные пачки, перетянутые голубой тесьмой.
Всю совместную жизнь -- а это больше сорока лет -- она дарила ему на день рождения один и тот же подарок: букетик фиалок. Почему так, вероятно, никогда Горбачевым рассказано не будет. И доставала этот букетик из-под земли. Однажды во время поездки в США она не могла найти фиалок -- и отменила всю свою программу. Всех подняла на ноги, и когда крошечный букетик наконец принесли -- лучилась от счастья. И на этот раз все будет как всегда, а значит -- хорошо.
Модельер Тамара Макеева, сшившая все «выездные» костюмы Горбачевой и по праву считающаяся автором ее зарубежного имиджа, рассказала, что Горбачева строго делила гардероб на «внутренний» и «внешний», считая для себя невозможным выглядеть внутри страны слишком шикарно, когда все переживают такие тяжелые времена. Это подтверждает такой факт: Раиса Максимовна отказалась посещать с мужем Московский часовой завод, хотя в то время ездила с Горбачевым везде. Сочла для себя невозможным красоваться перед исключительно женским коллективом завода, понимая, что у нее принципиально другие возможности и выглядит она не так, как они.
Раиса Максимовна была очень деликатной. Всецело доверяла модельерам. Макеева старалась показать ее прекрасную фигуру, подчеркнуть талию и стройные красивые ноги. Рассказывала, что сшила ей несколько строгих серых костюмов, а однажды на свой страх и риск взяла и сшила красный. Горбачева ей доверилась и надела костюм. Рискнула. Как и в другой раз рискнула, надев маленький зеленый костюм, который ей также очень шел. Ей шли короткие юбки. Она умела не только носить, но и нести костюм. У нее были красивые руки и прекрасная пластика. Она умела хорошо двигаться и показывать свои руки, не размахивая ими, не делая резких жестов. «Она никогда не играла «куколку», -- подытоживает Макеева, -- была слишком умна для этой роли. Любовь к бордовому выдавала в ней аристократизм вкуса. Она напоминала мне наездницу с полотен былых времен».
Чаще всего Раиса Максимовна выбирала бордовый цвет. Как-то взяла в руки старую фотографию, черно-белую, показывает своему приятелю и говорит: «Посмотри, у меня здесь кофточка была бордовая, а еще говорят, что женщины непостоянны».
Правда также в том, что Раиса Горбачева легко ориентировалась в сложных ситуациях и никогда не создавала вокруг себя неловкости. Многие из сопровождавших ее в путешествиях любят вспоминать, как во время поездки в Бужеваль Раиса Максимовна попросила завести ее в обычное кафе, подальше от назойливых телекамер, в пригороде Парижа. Вошли. Посетителей было мало, но все повскакали с мест, начали подходить, пожимать руки. И вдруг одна из молодых женщин едко так говорит: «А знаете, мой муж очень успешно зарабатывает на вашем муже!» -- «Как это?» -- изумилась Раиса Максимовна. «А он карикатурист, и у него прекрасно получается Горби, карикатуры просто идут нарасхват». Без секунды колебания Раиса Максимовна парировала: «Я очень рада, что моя семья хотя бы чем-то может помочь вашей». Всеобщий хохот. Аплодисменты.
Конечно, имидж был для нее необычайно важен. Даже тогда, когда верность имиджу входила в конфликт с протоколом. Во время очередной поездки в США ей предстояло отправиться в маленький городок на выпускной праздник знаменитого женского колледжа. На этом празднике ее и Барбару Буш, с которой она была дружна, должны были посвятить в почетные магистры. Праздник был в самом разгаре, произносились торжественные речи, играл оркестр. Прозвучали их с Барбарой имена. И две Первые леди послушно поднялись на сцену. Вынесли магистерские мантии и шапочки. Под рукоплескания Барбара надела мантию и стала кланяться публике. Раиса Максимовна повертела свою мантию в руках, показала всем, поклонилась, но так и не надела. Не могла заставить себя облачиться в то, что, с ее точки зрения, ей не шло. Проявляла твердость и оставалась собой.
Она знала себе цену и понимала, кто она есть. Но, конечно, женственность в себе ценила выше других качеств. И на политическом Олимпе она оставалась женщиной.
На вопрос, легко ли быть женой Президента и Генерального секретаря ЦК, Горбачева отвечала: «Легче, чем быть Президентом и Генеральным секретарем. Я не принимаю государственных и политических решений, не участвую в их подготовке и не несу за них ответственности. Моя деятельность -- сугубо общественная. Все, что делаю, -- в ее рамках. Это так. Но Президент и Генеральный секретарь -- мой муж. Его жизнь -- это и моя жизнь. Его тревоги -- это и мои тревоги».
О Горбачевой, де-факто являвшейся первым лицом создающегося Фонда, говорили тогда в Москве: «Фонд культуры создается «под Раису Максимовну». И как оказалось, это была великолепная идея, неожиданная и действенная акция. Первая леди Советского Союза не только поражала зарубежных партнеров своей элегантностью, умом, вниманием, но и привлекала образованностью и искренней заинтересованностью существом вопроса. Никогда Фонд культуры не получил бы от влиятельных иностранных компаний крупных денежных сумм на программы «Возвращение культурных ценностей», «Новые имена», «Наше наследие», никогда бы не провел в Англии таких прекрасных выставок произведений русского искусства из частных коллекций России и концертов молодых талантливых музыкантов, если бы не перестройка и ее символ в Фонде культуры Р. М. Горбачева. В бытность Дмитрия Лихачева, председателя Фонда, при большом стечении прессы она вручила чек его представителю на 100 тысяч долларов, ранее пожертвованный нашей обновлявшейся стране неким южнокорейским бизнесменом (деньги впоследствии пошли на стажировку специалистов и курс лечения для нескольких детей). То была, пожалуй, единственная «громкая» акция. Все остальное уже делалось без афиширования. Был создан Международный фонд «Гематологи мира -- детям». Создано первое в стране отделение трансплантации костного мозга РДКБ (ныне подобных центров в стране пять). Благодаря Фонду для больницы приобретено дорогостоящее оборудование, без которого отделение не могло бы существовать. Появилось 11 центров детской гематологии и онкологии -- от Владивостока до Воронежа (во многом с помощью благотворительного общества «КЕР -- Германия»). Открылся НИИ детской гематологии.
Часть Нобелевской премии мира, полученной первым и последним Президентом СССР Михаилом Горбачевым, в размере 100 тысяч долларов была истрачена на больных детей. Туда же пошел и гонорар от книги Раисы Горбачевой с символичным названием «Я надеюсь… ». Да и многие благотворители за рубежом выделяли средства именно потому, что верили этой спаянной супружеской паре. Верили в их начинания. И в том не ошибались.