Недавно Дарницкий местный суд Киева вынес приговор похитителям сына Владимира Алехина
Средь бела дня красные «Жигули» пятой модели с забрызганными грязью номерами внезапно подкатили к трем подросткам, выходившим из подъезда одной из столичных многоэтажек. И трое мужчин, «случайно» оказавшихся рядом, на глазах у остолбеневших свидетелей затолкали на заднее сиденье машины 14-летнего Алешу. Мальчик отчаянно закричал, но машина с визгом рванула с места и скрылась в соседнем дворе. Все это длилось не более трех секунд. «Кажется, похитили ребенка», -- произнесла изумленная женщина, гулявшая во дворе с собакой…
Это случилось около четырех часов дня 12 февраля 2000 года. О похищении сына народный депутат Украины Владимир Алехин узнал через несколько минут и сразу же сообщил об этом в милицию, но только спустя долгие шесть часов томительного ожидания стало известно, чего хотят злоумышленники. Мужской голос лаконично сообщил по телефону: «Если хотите видеть сына живым и здоровым, готовьте 500 тысяч гривен. Никуда не обращайтесь. Дальнейшие указания по телефону». Определитель номера показал, что звонок был сделан из телефона-автомата в центре Киева. И больше никаких зацепок не было.
-- Сумма, которую потребовали вымогатели, была просто фантастической, -- рассказала кандидат психологических наук Жанна Половникова, возглавлявшая группу психологов в области криминалистики, которые занимались расследованием этого дела. -- Сначала мы думали: может, это ребенок создал впечатление, что в семье есть большие деньги, где-то хвастаясь или вызывающе дорого одеваясь? Но в его комнате не было даже компьютера, только старый отечественный телевизор и обыкновенная игровая приставка «Денди». Да и одевался мальчик довольно скромно. Обычная семья среднего уровня достатка. Но на тот момент Владимир Алехин уже работал в комитете по борьбе с организованной преступностью, и велик был шанс, что похищение связано не с вымогательством, а с его профессиональной деятельностью. И, естественно, в таком случае можно было ожидать самого печального исхода. Хотя до похищения сына самому Алехину никто не угрожал, не выдвигал каких-то требований.
Правда, сам мальчик заметил, что в последнее время за ним кто-то следит, и его стал отвозить в школу и назад знакомый отца. В ту злополучную субботу у знакомого были какие-то дела, и Алехин-младший наотрез отказался отправляться в школу один. Но во второй половине дня к нему зашли приятели, и мальчишки решили прогуляться…
… Затолкав Алешу в машину, мужчины надвинули ему шапку на глаза и сказали, чтобы он не пугался. Мол, мы -- телохранители твоего отца и спасем тебя от преследователей. Мальчика привезли в один из частных гаражей в Минском районе столицы и только в подвале позволили снять шапку, оставив на попечение одного из похитителей. В подвале Алеша увидел загородки для хранения картошки и накрытые тряпкой банки с консервацией. Посидев на овощном ящике и изрядно замерзнув, «телохранитель» вывел мальчика в помещение гаража. Когда стемнело, его перевезли в двухкомнатную квартиру на Оболони. Лиц похитителей Алеша не видел -- общаясь с ним, они натягивали маски. Практически все время с ним находился один и тот же моложавый «охранник», сопровождавший мальчика и в ванную, и в туалет, и на кухню. Подросток запомнил, что на полу комнаты, где его держали, лежал старый грязный коричневый ковер с затертым рисунком.
Алешу не били, не угрожали, покормили и даже привезли валидол, когда у мальчика начался сердечный приступ. Так прошли сутки. А когда стемнело второй раз, ему опять надвинули шапку на глаза и вывели из квартиры. Везли недолго, минут пять-десять, потом «втемную» вывели из машины, вложили что-то в ладошку и сказали, чтобы возвращался домой. Наступила тишина. У мальчика бешено колотилось сердце -- он был уверен, что сейчас его убьют. Стянув шапку, Алеша увидел, что стоит возле бювета в одном из спальных районов Киева, а в руке у него 20 гривен.
Из обвинительного заключения следует, что идея и организация похищения Алексея Алехина принадлежала 45-летнему Владимиру Мироненко. В свое время он служил в Москве в различных спецподразделениях, за 22 года дослужился до капитана и переехал в Украину. В Киеве тоже успел поработать в СБУ, а потом устроился в службу безопасности одного из коммерческих банков. На следствии обвиняемый утверждал, что мальчика похитить его… принудили неизвестные. Якобы в сентябре 1999 года на улице к нему подошел мужчина и предложил работу. «Придет время, и тебе скажут, какая», -- добавил незнакомец. Позже ему дали фотографию мальчика и, угрожая расправиться с семьей самого Мироненко, принудили выкрасть этого паренька и продержать его какое-то время у себя.
Бывшему спецназовцу пришлось подбирать себе «команду» из трех молодых ребят, не имевших ранее проблем с законом, зато имевших проблемы финансовые. Одному Мироненко обещал 300 долларов за слежку за Алехиным-младшим, второму оплатил аренду той самой двухкомнатной квартиры, в которой потом держали заложника, третьему просто посулил «хорошую работу». Даже взяли «на подхват» одного несовершеннолетнего. С середины декабря 1999 года за мальчиком начали следить, но появившийся на горизонте знакомый Алехина-старшего надолго спутал карты похитителям. 12 февраля 2000 года им наконец-то подвернулся «удобный» случай.
-- С Алешей мы встретились на следующий день после его возвращения домой, -- вспоминает Ж. Половникова, -- Поскольку опыта расследования случаев киднеппинга у нас не было, свидетельские показания мальчика были очень важны. (За последние 10 лет в Украине до сих пор остаются не раскрытыми, по меньшей мере, четыре случая киднеппинга. Похищенных детей до сих пор не нашли. -- И. Р. ).
Когда мы встретились с мальчиком, он был в крайне тяжелом состоянии. Оказалось, что еще до похищения он уже пребывал в длительном стрессе: на протяжении нескольких месяцев замечал за собой слежку, но родители не придавали этому должного значения. Мальчик чувствовал постоянную угрозу, а с другой стороны, его угнетало недоверие взрослых. К тому же Алеша оказался очень развитым ребенком. Очень домашним, но совершенно не избалованным. Нам удалось с ним подружиться, и в общении обнаружилось, что подросток способен на самопожертвование, хорошо понимает мотивы и поведение других людей и даже может манипулировать окружающими. Но склонность к самообвинениям и почти полное отсутствие агрессивности как раз и усложняли процесс выхода из стресса. Хотя, если бы он был агрессивным, то мог бы спровоцировать похитителей на жесткие действия.
Когда Алешу похитили, он проявил недюжинную волю, утверждает Ж. Половникова. Далеко не каждый взрослый может так держаться в сложной ситуации. Несмотря на то, что за эти сутки у него случилось несколько сердечных приступов, мальчик пытался запоминать малейшие детали, анализировать ситуацию, услышанные разговоры. Например, когда его везли между сиденьями автомобиля в натянутой на глаза шапке, он считал повороты, вычисляя длину и время пути, пытаясь не поддаваться панике. В этой ситуации он предпринимал запредельные для своей психики усилия.
Именно показания подростка легли в основу версий, которые помогли следствию. Все события он запомнил настолько детально, будто бы записал их в своей памяти на видеокассету -- это, конечно, феноменально. Впоследствии подтвердилось все, о чем он рассказывал, до малейших подробностей. Алеша даже дал личностные характеристики похитителям, он оценивал, кто из них добрее, а кто более жестокий. Эта колоссальная работа, конечно же, сказалась на его здоровье.
Сразу же сообразив, что физически он не может противостоять четырем взрослым мужчинам, маленький пленник не стал рыдать, закатывать истерик, впадать в ступор. Максимально собравшись, он наблюдал за похитителями, беседовал с ними, собирал как можно больше информации, чтобы оценить, что ему реально угрожает.
-- Алеша рассказывал нам, что больше всего боялся, что после похищения его будут физически мучить, -- говорит Ж. Половникова. -- По поведению похитителей он понял, что у них что-то не получается, и испугался, что его убьют. Он говорил: «Я хотел, чтобы они ко мне расположились и пожалели». Ему запрещалось подходить к окнам и самостоятельно перемещаться по квартире, но украдкой он бросал взгляд на закрытые шторы, пытаясь определить, в какой местности он находится, замечать время суток. Когда его вывезли и отпустили, Алеша был уверен, что на самом деле его ведут убивать, чтобы не оставлять следов в квартире.
Когда ему вручили деньги на такси, он первым делом забился в ближайший дом, чтобы через чердак, по крыше незаметно убежать. Но выход на чердак был закрыт, и перепуганный, голодный и замерзший ребенок спрятался на этаже, отслеживая любое движение на улице. Он попытался обратиться за помощью, стучался в двери в парадном, но было уже довольно поздно, и ему никто не открыл. Это еще больше напугало подростка. Спустя какое-то время, он нашел в себе силы выйти на улицу, поймать такси и около часа ночи добраться домой. Первое, что произнес мальчик, войдя в переполненную правоохранителями квартиру, было: «Я должен сейчас же все сказать». Все, что мог, рассказал, а потом заснул на полсуток.
Мальчика отпустили, скорее всего, по двум причинам: испугались за его здоровье после сердечных приступов и поняли, что правоохранительные органы напали на их след: информация о похищении сразу же попала в прессу, «ФАКТЫ» описали машину похитителей. Вот те и побоялись, что будут разоблачены, и решили не усугублять свое положение.
-- После ареста подозреваемых не было уверенности в том, что изобличены все преступники и ребенка больше не будут преследовать, -- продолжает Ж. Половникова. -- Мы подружились с мальчиком и играли в полицейских. Во время одной из таких игр мы вместе отправились искать бювет, возле которого похитители оставили Алешу. Это помогло установить и место, где держали мальчика.
Первые два-три дня после возвращения сына отец просто держал его за руку и никуда от себя не отпускал. Отец и сын очень похожи: когда возникла вся эта ситуация, Владимир Ильич мгновенно начал действовать, но когда она разрешилась и опасность отступила, он очень тяжело выходит из стресса. Может, винил в произошедшем себя, свою профессиональную деятельность. Мать же, едва пережив страшные сутки, как только Алеша вернулся, сказала: «Ребенок жив, здоров, а с остальным будем бороться». Близкие Алеши сделали и продолжают делать все возможное, чтобы помочь мальчику восстановиться. Ведь в то время, как во всех развитых странах существуют государственные программы оказания психологической помощи жертвам преступлений, у нас этот вопрос не урегулирован, и многое зависит от близких.
По словам Ж. Половниковой, после своего освобождения Алеша не подходит к окнам, его нельзя уговорить это сделать никакими соблазнами. Поездки в машине также стали для него пыткой. В школу он пошел не сразу. Мальчик без усилий учится, и все это время он переживал, что оторван от класса. Поначалу, выходя на улицу даже с хорошо знакомыми людьми, он постоянно оглядывался, бледнел, у него увлажнялись руки. Поэтому Алеша занимался с учителями дома. Для полной смены обстановки пришлось перевести его в другую школу, поменять квартиру. Месяцев через восемь после похищения Алешу отправили в дельфинарий Евпаторийского реабилитационного центра. Там его состояние все еще оценивали как крайне тяжелое. Появился у мальчика и новый друг -- собака, но в течение первого года после похищения он не гулял с ней в одиночку.
Непосредственные участники тех событий предпочитают не вспоминать о них. Владимиру Алехину не хотелось бы даже мысленно возвращаться в те мучительные, полные страха неизвестности часы. «Стоит ли опять говорить об этом? Главное, что все закончилось, и мне не хотелось бы опять травмировать своих близких воспоминаниями, -- сказал Владимир Ильич. -- Сейчас главное полностью восстановить здоровье сына. Все злоумышленники задержаны и предстали перед законом. Я считаю приговор суда справедливым и объективным».
А вот подсудимые, естественно, придерживаются несколько иной точки зрения. Они напрочь отрицают, что вымогали деньги за похищенного ими ребенка. По словам адвоката народного депутата Николая Кучеревского, Мироненко так и не раскаялся в содеянном и в зале суда вел себя весьма заносчиво. Суд приговорил его как организатора преступной группы к 10 годам лишения свободы, его подельников -- к 9 и 8 годам заключения с конфискацией имущества, а несовершеннолетнего участника преступления передал на попечение родителей. Подсудимые подали апелляцию и надеются на смягчение приговора. А мама одного из похитителей попросила после приговора прощения у родителей Алеши.