Сегодня соберутся все родственники этой удивительной женщины, чтобы поздравить ее с днем рождения и днем ангела
Татьянин день отмечают не только те, кто носит это имя. Он стал любимым праздником всех студентов: 25 января 1805 года был подписан указ об открытии Московского университета. С годами традиция отмечать день ангела по святцам была утрачена. И только о дне всех Татьян и студентов помнят до сих пор. Нам удалось встретиться с женщиной, родившейся 25 января… 1901 года! Сегодня Татьяна Павловна празднует первый год своего второго столетия.
Младшая дочь сегодняшней именинницы первым делом показала нам большой лист ватмана, на котором изображено генеалогическое древо семьи Загорулько-Ященко, составленное родными к столетию Татьяны Павловны. У нее две дочери -- 82-летняя Елена и 74-летняя Ирина, четверо внуков, пять правнуков. А двоюродных и троюродных -- не счесть. Живут они не только в Украине, но и в Польше, Германии, Израиле.
-- Помню, после войны мы собирали всех членов семьи, -- говорит Ирина Михайловна. -- Приехали мамины братья и сестры, их жены и мужья, дети и внуки. Тогда нас было 56 человек! Сейчас-то уже гораздо больше. Наше «дерево» разрастается.
-- Это я в молодости, -- Татьяна Павловна показывает фотографию, прикрепленную к основанию древа. -- У меня уже есть и праправнук. Его фотография в самом верху.
-- Когда мы эвакуировались из Киева в 1941 году, я догадалась взять наш семейный альбом, -- вспоминает Ирина Михайловна, которой тогда было тринадцать лет. -- Перед уходом из дома мама свернула ковры, спрятала в ящики вещи, посуду, памятные предметы. Думала, вскоре вернемся. Кто же мог предположить, что мы уезжаем на два года и, вернувшись, увидим свой дом разрушенным. Альбом несла под мышкой, тяжело было, но казалось, что это такая ценность! Там были редкие фотографии: дедушка с бабушкой в картинных позах, необычных нарядах… К сожалению, он не сохранился, многие снимки потеряны. И я до сих пор говорю старшей сестре: «Я несла тяжелый альбом, вокруг свистели снаряды, а ты потом раздавала фотографии всем, кто просил». Больше у нас ничего не осталось с довоенных времен.
К счастью, человеческая память способна хранить происходившее много лет назад, как фотопленка. Только одни «снимки» становятся со временем размытыми, а другие остаются яркими и четкими. Такими остались в памяти Татьяны Павловны воспоминания детства.
-- У нас в семье было девять детей -- четыре девочки и пять мальчиков, -- рассказывает она. -- Я родилась шестой 25 января (по старому стилю -- 12-го) 1901 года. Родители назвали меня Татьяной согласно святцам.
-- Я прекрасно помню бабушкин дом. Это было настоящее родовое гнездо: на улицу выходило пять окон, огромный сад, -- дополняет Ирина Михайловна. -- Дедушка ухаживал за деревьями, занимался селекцией. Например, на яблоне одновременно росли яблоки нескольких сортов: маленькие «райские» и какие-то громадные.
-- Читать, писать и считать меня и сестер научили старшие братья, -- продолжает Татьяна Павловна. -- Усаживали за учебники и говорили: «Читайте от сих до сих». И все, ни объяснений, ни примеров. Но я быстро всему научилась. Правда, наши родители считали, что мальчикам нужно дать образование, а для девочки важнее удачно выйти замуж.
-- Чем занимались ваши родители?
-- Семья была среднего достатка. Отец -- мастер по дереву. Делал спицы для фаэтонов и карет, после революции работал на мебельной фабрике имени Боженко. Мама окончила школу графини Браницкой, была очень образованной. Детей держала в строгости. Каждому надо было уделить внимание, всех одеть-обуть. На Демеевке у нее была рыбная лавка. С мамой все купцы считались. Многие ее товарки сердились: «Почему это Загорульчихе лучший товар даете и скидки большие делаете?» А им отвечали: «Посмотрите, как она трудится, какая у нее прекрасная семья!.. »
Татьяна Павловна помнит, как бегала на праздник пуска первого в Киеве трамвая. Там она видела дочерей Николая II, а самого царя ей удалось рассмотреть в другой раз.
-- В революционные годы в Киеве начались погромы, -- продолжает наша 101-летняя собеседница. -- Мы с сестрой на улице нашли расческу и перчатку -- наверное, обронили погромщики, растаскивавшие чужое добро. Мама нас за это отругала. Она сказала, что, может, хозяйка этих вещей ищет их, они ей дороги… Честность и порядочность мама очень ценила и хотела, чтобы и мы такими были.
-- Лет в шестнадцать я прочла в газете объявление: «Те, кто поработает на торфяных выработках, смогут получить лучшую работу», -- продолжает Татьяна Павловна. -- Но меня направили копать ямы на строительстве моста через Днепр. Именно там я познакомилась с будущим мужем. Мы полюбили друг друга. В награду за то, что я хорошо работала, меня перевели на мясокомбинат. Правда, не в колбасный цех, о чем можно было только мечтать, а туда, где перерабатывали копыта, уши, рога. За смену я выполняла три нормы. В награду мне вручили один раз швейную машинку, другой -- поросенка.
-- Вы помните вашу свадьбу?
-- Расписались, да и все. Это было в 1919 году. Вот у старшей сестры, выходившей замуж раньше меня, была свадьба! Они венчались, неподалеку от церкви сняли зал, где накрыли столы для гостей. Жених с невестой шли туда пешком. Как было красиво…
-- А за модой вы следили? Где покупали одежду и обувь?
-- Какая мода? Носили то, что удавалось достать. Практически всю одежду нам шила портниха. Но чтобы купить красивую ткань, приходилось выстаивать в очередях. Обувь шили у сапожника.
-- В то время мне было лет шесть, -- говорит Ирина Михайловна. -- В память врезалось, как отец принес мешок отрубей и картофельные очистки. Из них мама жарила котлеты. Еще помню колоссальные очереди за хлебом, который выдавали по карточкам. Как-то мою сестру «пожалели», чтоб не стояла в очереди: «Девочка, я знаю твою маму, давай карточки, я вам хлеб прямо домой принесу». Сестра отдала. Хлеба мы не дождались. А ведь карточки были на целый месяц…
-- Год 1937-й стал для многих семей трагическим. Коснулись ли репрессии вашей семьи?
-- Да, пострадали три моих брата, -- вспоминает Татьяна Павловна. -- Один из них был профессором, преподавал в университете, в Политехническом институте. Переехав в Москву, он попытался встретиться с кем-то из руководства партии, чтобы объяснить ошибки политики Сталина. Его арестовали. Это произошло в 1937 году. Больше о его судьбе мы ничего не знаем. Другой брат -- генерал-лейтенант, служивший в штабе Киевского военного округа -- просидел в тюрьме шесть месяцев. Его заставляли подписать донос на одного из родственников как на врага народа. Он этого не сделал. Но выпустили его по счастливой случайности: за него заступился влиятельный сослуживец. Вышел брат из тюрьмы седой, как лунь. Вспоминал, как его ставили в бочку, по пояс заливали ледяной водой… Третий брат, который работал в Москве врачом, отсидел двенадцать лет: с разрешения начальства он отлучился с работы, чтобы помочь собраться эвакуировавшейся семье. А когда вернулся, его арестовали…
У Ирины Михайловны совсем другие воспоминания:
-- Мы любили встречаться с мамиными родными и ходить в Голосеевский лес. Там играл оркестр, на танцплощадке кружили пары, забавные игры предлагал массовик-затейник. Мама с папой регулярно ходили на спектакли в театры. О семейных несчастьях взрослые нам не говорили.
-- Война застала вас в Киеве?
-- Да. С нами не было только старшей дочери -- она уехала накануне в Ташкент к знакомым, -- говорит Татьяна Павловна. -- Когда началась война, мы решили ехать к ней, взяв только самое необходимое. В Ташкенте мы все работали на оборонном предприятии, ремонтировавшем самолеты, и вернулись в Киев в 43-м. На улице Горького начали строить новый дом из шлакобетона. Можно сказать, построила его своими руками -- муж-то воевал в это время, сын погиб на фронте… Кроме того, после работы мы каждый день ходили разбирать завалы на Крещатике. От центральной улицы осталась узенькая тропка для прохода, а вокруг -- руины. Муж вернулся домой после победы -- израненный, контуженый. Он умер в 1957 году.
-- Вы больше не выходили замуж?
-- Ну что вы! Конечно нет, -- возмущенно ответила Татьяна Павловна. -- Я работала, у меня росли внуки. Забот хватало. Оставшись одна, я устроилась на работу в управление башенных кранов. Кстати, сотрудники управления не забыли меня поздравить со столетием. Приятно, когда о тебе помнят…
Во время нашей беседы Татьяна Павловна постоянно поправляла плед, наброшенный дочкой на плечи: последнее время она очень мерзнет и почти не встает с кровати.
-- Я не разрешаю маме залеживаться, -- говорит Ирина Михайловна. -- Мне не трудно принести еду ей в комнату, но я прошу прийти ее на кухню. Двигаться ей необходимо. Ее слабость объяснима. Возраст-то какой: мама отмечает начало второго столетия своей жизни!
-- Еще год назад такие, как я, старики получали бесплатные лекарства, но когда переименовали районы Киева, началась путаница. Где теперь их получать -- не знаем, -- единственный раз пожаловалась Татьяна Павловна.
Сегодня, как и каждый год, родные Татьяны Павловны сядут за праздничный стол. Обязательно прозвучат добрые пожелания здоровья и долгих лет жизни, к которым присоединяются и сотрудники «ФАКТОВ».