Через два года она умерла, а выдающийся артист был удостоен высокого звания
В Донецке, на родине Анатолия Соловьяненко, выдающемуся оперному певцу открылся памятник, где он изображен в костюме Герцога из оперы Джузеппе Верди «Риголетто». Именно этот первый сценический образ стал визитной карточкой великого певца во всем мире. Благодаря блестящему исполнению партии Герцога выходец из шахтерской семьи, выпускник Донецкого политехнического института получил прозвище Шахтерский Герцог…
Заведующий кафедрой высшей математики Донецкого национального технического университета профессор Витольд Витольдович Пак дружил с Анатолием Борисовичем Соловьяненко в течение 47 лет. Своими воспоминаниями он поделился с читателями «ФАКТОВ»
Анатолий Соловьяненко и Витольд Пак познакомились в доме у солиста Донецкого театра оперы и балеты Александра Николаевича Коробейченко, у которого они, тогда еще студенты Донецкого политехнического института (ныне -- Национальный технический университет), брали уроки вокала.
-- Начальным музыкальным образованием Анатолия стала тысяча уроков вокала, которые он тогда взял у великого маэстро, -- рассказывает Витольд Пак. -- С этим багажом он, от природы одаренный прекрасным тенором, и был направлен на стажировку в Италию. Произошло это после того, как его лишь однажды услышали на большом отчетном концерте артистов художественной самодеятельности в Киеве. Но в Ленинградскую консерваторию его в свое время не приняли.
… Дружба Витольда и Анатолия началась с незабываемых уроков Александра Коробейченко и вечеров, проведенных в доме этого разносторонне одаренного человека, гениального педагога и гостеприимного хозяина. Коробейченко, которого ученики боготворили, был не только уникальным оперным певцом, но и находчивым изобретателем. Его коллекция пластинок находилась в отличном состоянии, потому что на свой проигрыватель он ставил иголки только собственного изготовления -- из бамбука и вываренные в клее. Такие иглы не оставляли на грампластинках ни единой царапины! Он сам шил себе костюмы для спектаклей, тачал сапоги, делал бижутерию для всей театральной труппы!
У Соловьяненко всю жизнь хранилась тетрадь, озаглавленная «Что нужно знать для хорошего пения», в которой он делал записи о каждом своем уроке у Коробейченко. А в архивах самого педагога сохранилась следующая запись: «Я многих научил петь, надеюсь, мои советы помогут им в нашем благородном труде. Но об одном своем ученике я хочу сказать особо -- это Анатолий Соловьяненко. Я с ним занимался долго и упорно, все, что я мог и знал, передал ему. Я счастлив, что моя неистовость, моя любовь, трудолюбие, преданность пению передались ему и остаются в искусстве».
На всех театральных подмостках мира (кроме Метрополитен-Опера в Нью-Йорке) Анатолий Соловьяненко пел партию Герцога в костюмах, собственноручно сшитых его заботливым педагогом. Впервые он вышел в нем на сцену Киевской оперы в 1963 году. В этом костюме великий украинский тенор теперь увековечен и в памятнике.
-- Александр Николаевич разрешил мне петь раньше, чем Анатолию, что Толика страшно огорчило, -- продолжает Витольд Витольдович. -- Но учитель был мудр. Он прекрасно понимал, что я трезво оцениваю свои возможности и буду математиком. А на Анатолия он возлагал большие надежды. И возлагал оправданно. Я прозанимался у Коробейченко всего два года, певцом, как видите, не стал. Но зато научился у него преподавать… математику -- объяснять сложные вещи просто и артистично -- преподавателю без этого нельзя. А Толик учился у Александра Николаевича десять лет.
Благодаря нашему учителю и, конечно, себе самому, ему удалось сделать практически невозможное. Во-первых, он превратил имевшиеся у него колебания голоса (это серьезная проблема для оперного певца) в россыпи высоких колокольчиков, по которым ценители оперного искусства мгновенно узнавали «донецкого соловья», как его называли за границей, и во-вторых, сумел изменить свой характер, переломил суть своей натуры. Ведь по природе своей Анатолий был интравертом, что совершенно губительно для актера. Но он смог пересилить себя -- стать экстравертом (по крайней мере, на сцене). При этом он всю жизнь оставался человеком целеустремленным, не отступавшим от задуманного. И еще прямым и принципиальным при любых обстоятельствах.
О принципиальности Анатолия Соловьяненко ходили легенды еще со времен его работы в Донецком политехническом институте, где до начала своей актерской карьеры он восемь лет трудился на кафедре начертательной геометрии. Строгий преподаватель никому не делал поблажек.
-- После того как он проверял чертежи у студентов, их приходилось перечерчивать, -- вспоминает Витольд Пак. -- Он вносил свои поправки красными чернилами. Подтереть было уже невозможно -- только перечертить. Позже, бывая у него в гостях, я не раз слышал, как жена Анатолия Светлана Дмитриевна -- его бывшая студентка, частенько напоминала мужу, что и ее чертежи постигала та же участь. Старательной студентке, а позже тоже сотруднице кафедры, было очень обидно. Он и мне, своему старинному другу, мог высказать буквально все -- мягко, но прямо.
Иногда у него дома я мог позволить себе что-нибудь спеть. И вот однажды спел романс «Ой, ты дiвчино, з горiха зерня», объявив, что посвящаю его Светлане Дмитриевне. После того как я закончил петь, Анатолий подошел ко мне и сказал: «Ты хорошо спел. Но больше не пой этот романс моей жене. Это моя песня для нее». Я нисколько тогда на Толю не обиделся.
… Когда Анатолия в очередной раз выпускали с гастролями за границу, он, как и все мастера советского искусства, удостоенные такой чести, вынужден был проходить своеобразное собеседование в кабинете министра культуры Екатерины Фурцевой. Однажды он нарушил годами сложившуюся у Екатерины Алексеевны традицию -- заказывать гастролерам подарки. Пренебрегая всякими условностями, она сообщила Соловьяненко, что очень любит бриллианты, и заказала себе их в подарок.
-- Толик никогда не был скрягой, -- рассказывает Витольд Витольдович. -- Но ей ответил так: «Подарки я дарю только своей жене. Вам, Екатерина Алексеевна, я ничего не привезу». После этого Фурцева пообещала ему, что звание народного артиста СССР он получит только через ее труп. Через два года она умерла. А Толя получил это звание в 1975 году.
А накануне рождения в семье младшего сына Анатолий Соловьяненко получил Ленинскую премию. Только он и Аркадий Райкин были беспартийными лауреатами этой премии, достичь таких высот без билета члена КПСС никому в Советском Союзе не удавалось. В 1980 году 10 тысяч рублей были суммой, достаточной для покупки, например, автомобиля «Волга» и дачи. Но Анатолий Соловьяненко отдал их в Фонд мира, сказав своим домочадцам: «Я видел войну. И потому хочу, чтобы был мир».
Одновременно с выдающимся оперным певцом Ленинскую премию получил и «выдающийся борец за мир» генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. Только последний подарил эти деньги своей внучке.
Витольд Витольдович старался не пропустить ни одного выступления Анатолия Борисовича на донецкой сцене:
-- Мне нравилось быть его камертоном. Ведь человек не слышит, как звучит его голос в зале, а певцу это знать необходимо. Нужно постоянно что-то исправлять, совершенствоваться.
… Когда в 1969 году Анатолий Соловьяненко приехал в Донецк, он должен был выступить с концертом на сцене Донецкой филармонии, а на следующий день -- в Оперном театре в спектакле «Риголетто». Певец был простужен. Тем не менее отменять выступление в филармонии не стали. Выступления в родном Донецке были для него делом чести. Витольд Витольдович присутствовал на том концерте и как раз выступал в роли камертона. Во время исполнения романсов он услышал, как друг «баритонит». А ведь он должен был еще исполнить романсы на высоких нотах! Витольд выскочил за кулисы и посоветовал другу: «Толя, не баритонь. Не форсируй низы, погоришь!». Весь концерт приятель думал только об одном: как завтра, после исполнения в третьем акте «Риголетто» ариозо Герцога «Кто мог ее похитить?», построенного на переходных нотах, Соловьяненко допоет остаток спектакля?
Вместе с дирижером Донецкого театра оперы и балета Тарасом Остаповичем Микитко Витольд Пак долго и безуспешно уговаривал Анатолия не петь это губительное в той ситуации ариозо. И тут Витольд Витольдович выпалил: «Даже великий Карузо это ариозо пару раз выбросил, чтобы зря не мучиться! Оно ничего не решает в действии. И не то что зрители, даже итальянские критики ничего не заметили!» Анатолий, услышав имя, перед которым преклоняются все теноры мира, неожиданно поверил в эту байку. Спектакль был спасен!
В тот вечер Витольд и его жена Виктория после выступления забрали Анатолия к себе домой, где собралась немноголюдная тихая компания -- именно в таком обществе Соловьяненко восстанавливал свои душевные силы после выступлений. На столе стояло молдавское вино «Негру де Пуркар» -- из неприкосновенного запаса семьи Пак. Это вино Витольд и Виктория каждый раз привозили из Кишинева для друга юности.
А однажды, когда в 1979-м у Анатолия Борисовича вдруг начались проблемы с голосом, донецкий друг дал ему парадоксальный совет: «Заводите со Светой второго сына». Тоша -- Анатолий Соловьяненко-младший -- появился на свет в 1980 году. По мнению Витольда Пака, сын «воскресил» своего отца.
-- Иногда нам приходилось выручать друг друга, -- вспоминает Витольд Витольдович. -- Подарок Толи до сих пор спасает меня. В феврале 1999-го (собственно, незадолго до его смерти) я попал в реанимацию с сильнейшим приступом астмы. Думал, что хоть и моложе Толи на три года, уйду раньше него. Но врачи донецкой больницы Калинина меня спасли и настоятельно посоветовали раздобыть пик-флуометр -- это такой приборчик, который измеряет скорость выдоха, исходя из чего можно определять свои возможности: либо читать лекции, либо сдаваться врачам. Я позвонил Толику и попросил: «Может, как-то и когда-то»… Толик бросил все, а через две недели я стал обладателем этой по нашим меркам диковинки. Деньги он брать с меня категорически отказался. А вот сам Толя, надо же, ушел, будучи в прекрасной и физической, и вокальной форме. Только вскрытие показало, что на сердце его осталось семь рубцов. Как же он глубоко скрывал свои раны! До последнего скрывал!…
… Витольд Витольдович считает, что Аллея звезд в Киеве должна была начинаться со звезды Анатолия Соловьяненко. И не только потому, что он на весь мир прославил свою страну, но и потому, что вернул Украине ее забытые народные песни. Всякий раз бывая на гастролях за границей, Анатолий Борисович встречался с представителями украинской диаспоры, кропотливо записывал песни, которые там еще помнили, а здесь уже незаслуженно забыли. Вместе со своими друзьями -- поэтами и композиторами -- восстанавливал слова песен, занимался их аранжировкой. И в результате на собственные средства записал три компакт-диска в Германии. «Такой подарок народу Украины никто еще не сделал ни до него, ни после, -- сказал на прощанье Витольд Витольдович.