Оказавшись в Керчи, я первым делом помчалась на набережную -- к морю, соленому ветру и манящему горизонту! «На лошади прокатиться не желаете?» -- окликнула меня юная девушка. «На лошади? Конечно, хочу! А не понесет?!» -- «Нет, -- заверила девушка. -- Юлька у меня надежная. Она ведь знает: не развлекаемся мы с ней -- на жизнь зарабатываем».
На набережной Юлька и ее хозяйка Полина дежурят каждый день. Благо, желающих прокатиться хватает в любое время года -- даже зимой, когда штормовой ветер грозит смести седока вместе с лошадью.
-- И как давно вы с Юлькой здесь работаете? -- поинтересовалась я.
-- Два года назад заболел мой дядя. Бабушка и дедушка пришли в отчаянье: как оплатить лечение? Помощи ждать было неоткуда, вот тогда я и решилась.
-- А лошадь у тебя откуда?
Полина отводит глаза, лицо ее грустнеет. Видно, не хочет посвящать постороннего человека в свою историю, но превозмогает себя.
Полине было десять лет, когда ее мама уехала с новым мужем в Туркменистан. Обещала вернуться за дочкой, но слова не сдержала. Девочка загрустила, и как дедушка с бабушкой ни утешали внучку, ей с каждым днем становилось все тоскливей. Но однажды Полина случайно попала в конно-спортивный клуб. Зашла на конюшню и встретилась с таким же, как у нее, грустным взглядом лошади. Подошла поближе, разгладила взбившуюся гриву, пошептала ласковые слова. Лошадь фыркнула и… положила голову на плечо Полины. Так они подружились.
С другими лошадьми девочка тоже нашла общий язык и стала прибегать на конюшню каждый день. Директор клуба Марина Казанцева разрешила Полине ухаживать за животными, а через несколько лет девушка уже стала заместителем директора детского конно-спортивного клуба.
Но завод, при котором существовал конный клуб, был не в состоянии финансировать содержание лошадей. Клуб распался, животных распродали. Полина места себе не находила: как будет жить без лошадей? И дедушка Полины, Анатолий Павлович решился: продал корову-кормилицу, пообещав внучке, что на вырученные деньги купит ей лошадь. Такую, какую Полина сама выберет.
Поначалу им не везло: куда ни приедут, то цена высокая, то другие покупатели опередить успели. Добрались аж до Симферополя, но и там их поджидала неудача. А на обратном пути Полина увидела пасшуюся у дороги лошадь. Побежала к хозяину, а тот лишь плечами пожал: «Хотите -- покупайте. Но предупреждаю: Юлька -- лошадь норовистая, будет ли слушаться? Под седлом она никогда не ходила». Полина надела на Юльку сбрую -- лошадь не шелохнулась, вскочила в седло -- Юлька ни звука. Дернула поводья -- и… лошадка медленно и важно пошла. «Дедушка, это моя лошадь! Покупаем!» -- обрадовалась наездница.
-- Транспортировать Юльку в Керчь было не на чем, пришлось мне верхом одолеть полторы сотни километров, -- вспоминает Полина. -- Всю дорогу Юлька держалась молодцом, а возле Феодосии мы с ней даже денег заработали. Когда подъезжали к городу, был поздний вечер. Из придорожного кафе вывалилась веселая компания и давай приставать: «Прокати хоть разок! Не обидим». Я им объясняю, что еще плохо знаю лошадь, мало ли чем такое катание может закончиться. А они не слушают, меня за ноги хватают. Я Юльке на шею легла, спрашиваю: «Что делать будем?» Она глазами покосила: мол, ладно, прокачу. И прокатила! Ребята остались довольны, проводили нас до города, а на прощание дали несколько купюр -- лошадке на сено.
Разместили Юльку в хлеву, где раньше корову держали. Дедушка с бабушкой задабривали лошадь лакомствами в надежде добиться ее расположения, но Юлька никого, кроме Полины, к себе не подпускала. К тому времени состояние здоровья дяди Полины резко ухудшилось, семье понадобились средства, чтобы обеспечить больному надлежащий уход. Вспомнив случай в Феодосии, Полина оседлала Юльку и выехала на набережную. Домой она вернулась со скромным, но честно заработанным гонораром. Подсчитав же заработок через неделю, Полина убедилась, что она с лошадью заработала сумму большую, чем месячная пенсия дедушки. Хватило и на лекарства для дяди, и на корм для Юльки.
А недавно у Полины появилась еще одна лошадь. Зашла как-то она в гости к Марине Казанцевой -- бывшему директору конно-спортивного клуба, а та показала ученице пепельного пони. Алмаз приехал в Керчь с цирковой труппой, которой порядком надоел -- уж больно капризен. Марине же он приглянулся, и она выкупила лошадку циркачей. Полина как увидела Алмаза, дух перехватило от восторга: стоит забавный малыш, копытцами землю роет, губы надул -- настоящий Конек-горбунок. И упросила Марину продать ей пони.
Алмаз сразу «влюбился» в Юльку. Бросился ее кусать -- так у лошадей принято в любви объясняться. Но Юлька ухаживаний пылкого пони не признала. И тот… запил.
-- В цирке артисты, видно, приучили его к пиву, -- улыбается Полина. -- И теперь, как увидит наш Алмаз в руках прохожего бутылку, начинает его преследовать. Пока бутылку ему не куплю, не успокоится.
На керченскую набережную Полина выезжает верхом на Юльке, а следом за ней дедушка ведет пони. Возле Алмаза всегда толпятся детишки. Юлька же, наоборот, привыкла к общению со взрослыми. Вот только поклонника Полины недолюбливает -- ревнует к нему свою хозяйку.