Двадцать лет назад популярный отечественный шоумен впервые появился на телеэкране
Сегодня Илью Ноябрева, блистательного шоумена, трудно представить в отрыве от отечественного телевидения. Однако Илья Яковлевич прошел достаточно долгий жизненный путь, прежде чем связал свою судьбу с телеэкраном. Он считает, что изменить биографию невозможно, зато очень даже можно поменять свое отношение к тем или иным жизненным событиям. Тем более, что основной жизненный принцип Ноябрева: «Никогда не радуйся собственным успехам, они -- конец пути, и никогда не огорчайся по поводу неудач, ибо они -- начало нового этапа твоей жизни».
-- Помните, с чего началась «ваша жизнь в искусстве»?
-- Пожалуй, с новогоднего вечера, проходившего на предприятии, на котором я тогда работал.
-- Предприятии?!
-- Называлось оно очень смешно -- экспериментальный завод по ремонту вычислительной и измерительной техники. А у меня была специальность -- слесарь КИП (по контрольно-измерительным приборам). И вот на этом самом вечере выступали артисты! Да не просто артисты, а юмористы -- Георгий Кислюк, с которым мы потом много лет работали в «Укрконцерте», писатель-юморист Юрий Батицкий и Леша Сичкин. Они тогда были для меня боги! И Гарик Кислюк, руководивший коллективом художественной самодеятельности в Республиканском доме работников искусств (сейчас его уже не существует в природе), пообещал, что меня могут туда взять. Сказал: «Да приходи, чего там!» Никогда не забуду, как я ходил вокруг да около этого «Рабиса» и боялся зайти! Я вообще был парнем жутко робким. Меня привел Давид Бабаев. «Рабис» был в то время кузницей актерских кадров, оттуда все шли в театральный институт, и многие поступали. Вот и я, вкусив сладкого театрального яда, на завод возвращаться не захотел. Когда в Киев приехали Сергей Герасимов и Тамара Макарова, чтобы набрать здесь часть курса, я им понравился. Но в Москве оказалось, что их курс уже забит (спустя много лет мы вспоминали с покойным Колей Еременко, что вместе должны были учиться). Тогда я начал поступать во все московские вузы, и у меня даже была справка, что я -- человек талантливый.
-- Это где же такие справки давали?
-- В Щукинском! Там было написано, что я сдал экзамены на всех турах, но не прошел по конкурсу. Я вернулся в Киев, но и здесь тоже все наборы уже прошли. И последнее, что оставалось, -- училище эстрадно-циркового искусства. Поскольку назад дороги не было -- непременно надо было идти в артисты! -- я поступил в это училище. Так началась моя творческая жизнь.
-- Сразу? Вы что же -- совсем не учились?
-- Сначала учился в училище, потом, много лет спустя, в институте. И все эти годы -- постижение профессии. После окончания училища я был распределен в Луганскую областную филармонию, в коллектив к Юрию Богатикову. Много ездил с концертами, выступая как артист разговорного жанра. В творческом плане это было тоскливое время. Продержался я так три года, а потом понял, если не хочу спиться, сколоться или учинить еще что-нибудь ужасное, надо все в жизни поменять. Надо сказать, что к тому времени я уже осел в Киеве и стал познавать новую профессию -- конферансье. И когда я понял, что конферансье -- не веселящий зрителей человек (проще говоря, шут), а некий путеводитель по концерту, профессия эта мне понравилась. Более того, я понял, что могу ею заниматься. Я начал работать в «Укрконцерте», снова много ездил, позже мы с супругой стали работать в паре и даже побеждать на конкурсах артистов эстрады. В 80-е годы это переросло в работу в Киевском театре эстрады, где я играл и занимался режиссурой.
-- Как в вашей жизни появилось телевидение?
-- Со второй попытки. Первая состоялась в 1982 году, когда на нашем, в ту пору безальтернативном, телевидении появилась установка сделать украинскую программу а-ля «Утренняя почта». Сделали. Называлась она «Призначається побачення», шла по субботам. Просуществовала она три года. И хоть я там был ведущим и писал сценарии, программа мне, по большому счету, ничего не дала.
-- А вторая попытка?
-- Была в 1996 году, когда появился «Памятник», который я стал делать с отчаяния -- мне тогда казалось, что, уйдя в бизнес, я предал искусство. Очень хотел вернуться, но плохо представлял, как это сделать. Понимал, что в театре буду нищим. Кино? Его в то время уже не было. Никакого. Так началась эпопея с «Памятником»…
-- Почему вы именно так назвали программу?
-- Поначалу планировалось сделать такую штуку: приглашаю на программу известного человека, с которым в процессе съемки происходят различные метаморфозы -- мы ставим его в удобные и неудобные положения, из которых он должен с удовольствием выходить. Но практика очень быстро показала, что никто не хочет, чтобы его ставили в неловкое положение, и уж тем более не собирается никуда из него выходить. Уразумев это, мы решили чествовать своих гостей, сооружая им памятник при жизни. Сначала даже попытались имитировать открытие этого самого памятника со всеми атрибутами -- простыней, вспышками фотоаппаратов, журналистами, пионерами и цветами. Но и это удалось осуществить только в одной программе -- с Валентином Гафтом. Чего греха таить, зачастую люди на нашу программу попадали формально.
-- Кто был первым участником «Памятника»?
-- Специально привезли из Москвы двух человек -- Евгения Матвеева и Ольгу Аросеву.
-- Беспроигрышные звезды!
-- А этот принцип и лежал в основе проекта. Мы долгое время не позволяли себе опускаться во второй эшелон, это уж потом приглашали на съемки людей, не будем называть их фамилий, без которых вполне можно было бы и обойтись.
-- И как же вы этих звезд заманивали?
-- За деньги! Наши приходили по дружбе, с москвичами было сложнее. Не из дешевых была программа. В 99 % случаев платили гонорары -- если не деньгами, то каким-нибудь рекламным бартером.
-- Знаменитым украинским салом никому не платили?
-- Дайте подумать… Нет, не было такого!
-- Со всеми гостями у вас было полное взаимопонимание?
-- Чего только не случалось: и накладки были, и грандиозные срывы, и скандалы, когда организаторы гастролей вводили актеров в заблуждение. Приезжает полный недоумения человек: дескать, куда он попал и что это такое. В таких ситуациях, как правило, выручал опыт. Кого-то приходилось переубеждать, кого-то брать обманом. Например, был невероятный конфликт с прекраснейшей актрисой Инной Чуриковой, которая вошла и сразу же сказала: «Как? Люди в зале?! С вами наедине я бы еще поговорила, а так -- никогда!» Потом подошла к столу и взяла бокал: «Что это? Сок? Не дай Бог это водка… »
-- И что вы предприняли?
-- Я ее купил, подарил ей куколку, и она растаяла: сидела, гладила ее, была мила и ласкова. А в книге отзывов ее слова оказались одними из лучших, с ними могут сравниться только отзывы Людмилы Гурченко и Никиты Михалкова.
-- Говорят, Гурченко -- очень тяжелая собеседница.
-- А мне показалась, что легкая… Может быть, у нас сердца завибрировали с одинаковой амплитудой, но был полный контакт. Честно говоря, я, наслышанный о ее крутом нраве, сам боялся, да еще она выглядела не очень хорошо. Я даже сделал попытку поддержать ее, на что она сказала: «Ну что вы! Я полна сил!» -- и выпорхнула из гримерки.
-- Вы поддерживаете отношения с участниками программы?
-- С кем-то никаких отношений не получилось, с другими встречаюсь, как со старыми друзьями, мы даже обнимаемся. Например, Никита Михалков до сих пор передает мне приветы. Очевидно, что-то ему понравилось.
-- Думаю, в этом случае куколкой вы не отделались?
-- Это и не нужно было, он же барин -- ему нужны были тонкая лесть и внимание! Это сейчас я могу раскрыть секреты, кого и чем мы покупали. У меня был беспрецедентный случай с Калныньшем, который, кроме «да» и «нет», вообще ничего не говорит, а у меня пел, танцевал и рассказывал анекдоты.
-- И как вам это удалось?
-- В первые пять минут беседы я понял, что у меня… закончились вопросы. Я его взял, что называется, «на слабо». Вспомнил, что когда-то он участвовал в художественной самодеятельности, и спросил: «А сейчас слабо?» Александр Михайлов, который вообще не дает интервью, «завелся» сам -- все рассказал, даже слезу пускал. Потом признался: «Вы сразили меня тем, что умеете слушать». Успех любой программы зависел от того, как пройдут первые пять минут беседы, как у боксеров -- разведка.
-- А бывало, что совсем ничего не получалось?
-- Конечно! Правда, на экране это не было заметно, при помощи монтажа многое можно скрыть. Но я-то знал, что беседы не получилось -- человек был холоден или исполнил свою роль формально. Например, программа с Татьяной Догилевой, которая была простужена и очень переживала из-за заболевшей дочери. И вроде бы мы с ней много говорили, но все это было… как секс без оргазма -- удовольствия не получили ни я, ни она. А были встречи с небожителями -- Образцовой, Башметом, Никитой Богословским. Последний уже семьдесят лет дает интервью, понятно, что все заучено и идет по трафарету, но все равно -- небожитель! «Памятник» -- долгожитель нашего телевидения. Он просуществовал шесть лет. Да и сейчас не закрыт. Просто мы временно прекратили производство. Ищем спонсоров…