Мама 14-летнего Ярослава сделала то, на что крайне редко соглашаются родственники сотен больных, ожидающей аналогичной операции в Украине
-- В больнице мама усадила меня перед собой и сказала: «Тебе пересадят мою почку. У меня их две, так что я могу отдать одну», -- рассказывает Ярослав, приехавший в Киев из города Малая Виска Кировоградской области. -- Честно говоря, я испугался за маму, но если она приняла решение, отговорить ее невозможно… Я знал, что детям и взрослым можно пересаживать чужой орган. И тогда не нужно через день ходить на четырехчасовую процедуру по очистке крови, можно уехать наконец-то из больницы домой, снова учиться в школе. Но я все время думал: откуда же возьмется почка для меня, где ее врачи найдут?
-- Я ни с кем не советовалась, соглашаться на родственную пересадку или нет, -- говорит мама мальчика Ольга Геннадиевна. -- Знала, что Закон о трансплантации обязывает врачей, перед тем как забрать органы умирающего человека, спросить разрешение у его родных. То есть, нам нужно было ждать чужого горя. От таких мыслей становилось не по себе. А ведь я сама могла помочь сыну. У врачей спрашивала, сможет ли одна почка после операции справляться с нагрузкой. Мне объяснили, что на свете много людей живет с одним органом -- без проблем. Перед обследованием я рассказала о решении мужу, он поддержал меня. И если бы оказалось, что моя почка не подходит, то отдал бы сыну свою. Стать донорами были согласны и другие родственники: наши сестры, братья.
-- Вы не боитесь, что пересаженная Ярославу почка может отказать в любой момент, а вы уже не сможете отдать свой орган?
-- Муж и старшая дочь очень рады, что уже два месяца мы с Ярославом находимся дома, не привязаны к больнице. И если почка прослужит Ярославу год или два, это тоже будет хорошо. Откажет -- будем думать, как решить проблему.
-- До операции я не мог бегать: не хватало воздуха, хотя раньше любил и в догонялки, и футбол играть, -- добавляет Ярослав. -- Мама еще не разрешает мне этого делать, но иногда я все равно пробую свои силы -- и не задыхаюсь, не устаю!
-- Известны случаи, когда пересаженный орган служил более двадцати пяти лет, -- говорит директор Института хирургии и трансплантологии АМН Украины Валерий Саенко. -- В прошлом году две наши соотечественницы, которым пересадили почки, родили детей и живут нормально. Бывает, что пересаженная почка отторгается и человек снова попадает на диализ, ждет следующей пересадки. Так что, из-за этого нужно отказываться от шанса улучшить качество жизни пациента?
… Первые симптомы заболевания почек у Ярослава появились восемь лет назад году, органы перестали работать в прошлом году. После обследования в больнице Кировограда мальчика направили в столичную детскую клиническую больницу «Охматдет», где ему впервые провели диализ -- процедуру очистки крови с помощью специального аппарата.
-- Перед операцией врачи тщательно обследовали Ольгу Геннадиевну. Ее почки работали нормально, -- отмечает Валерий Саенко. -- Сейчас оставшаяся почка прекрасно справляется с нагрузкой. Самоотверженность этой женщины восхищает… Ярослава и его маму оперировали одновременно две бригады хирургов. Обе почки Ярослава остались на месте (они живые, в таких случаях мы их не удаляем), почку мамы сразу подсадили в брюшную полость. Уже во время операции было видно, что орган заработал: чем меньше почка находится вне организма, тем лучше она приживается. Кроме того, операция была плановой, а не экстренной, поэтому проходила спокойнее.
-- На второй день после операции я ощущала слабость. Казалось, что болит левая почка, которой у меня уже не было, -- продолжает Ольга Геннадиевна. -- Но уже через неделю мое самочувствие стало таким же, как до операции. Правда, я теперь стараюсь не нагружать свой организм.
В школу Ярослав пока не ходит. Он пропустил две четверти, а сейчас ему нужно ежемесячно показываться столичным врачам, чтобы контролировать «приживление» новой почки.
-- Ярослав каждый день принимает три вида таблеток, которые препятствуют отторжению органа, -- говорит мама. -- Мне не приходится напоминать: сын понимает, что иначе почка перестанет работать. Правда, эти препараты подавляют защитные силы организма, а в школе заболеть легче легкого. Со временем дозу препаратов можно уменьшить. А на занятия сын пойдет в следующем году, окрепнув за лето.
-- С начала 2002 года хирурги нашей клиники пересадили всего четыре донорские почки и одну родственную, -- продолжает Валерий Саенко. -- Но у нас ждут трансплантации 40 человек, в Украине их более тысячи! А ведь диализ для одного пациента в год обходится в 60 тысяч гривен, тогда как на закупку препаратов для пациента с пересаженным органом ежегодно необходимо 25 тысяч. Есть разница?
… Сотрудники Украинского института социальных исследований в 2001 году опросили более 2,2 тысяч граждан Украины и выяснили: большинство не согласно, чтобы после смерти их органы пересадили больным людям, но считают возможным трансплантацию органов погибших родственников, если за это заплатят. То есть фактически допускают торговлю мертвыми телами. Кстати, четвертая часть опрошенных не считает нужным развивать трансплантологию в нашей стране: мол, если человеку суждено умереть, значит, так и должно быть. Видимо, они не сталкивались с этой проблемой, их родные, к счастью, здоровы. Но почему-то, когда заболевает ребенок или близкий человек, врачей умоляют: «Делайте все возможное, не допустите смерти!.. »
-- Даже если все родственники будут соглашаться на донорство умерших, мы не сможем помочь всем больным, -- признается Валерий Саенко. -- В Японии и Турции, например, 80% пересадок почек производят благодаря родственникам, согласившимся стать донорами. В цивилизованных странах люди принимают решение при жизни, можно ли использовать их органы после смерти. Я не раз собирал пациентов и их родных, объяснял все это, но мало кто решался отдать свою почку. Ольга Геннадиевна -- исключение.
… За диализ и за операции по пересадке органов пациенты крайне редко платят из своего кармана. Средства перечисляют областные и городские отделы здравоохранения. Они же покупают медикаменты, снижающие риск отторжения пересаженного органа. Кстати, операцию, которую сделали Ольге Геннадиевне и ее сыну, оплатил Институт хирургии и трансплантологии: это обещал сделать районный депутат, но затем отказался.
К трансплантологии с момента возникновения этой отрасли медицины возник стойкий интерес. Не удивительно, что многие авторы детективных романов и сценаристы художественных фильмов используют эту тему. Но для привлекательности обязательно расцвечивают повествование «криминальными» домыслами. Это создает в обществе неверное представление о трансплантологии и мешает спасать людей в реальной жизни, в которой истории болезней оказываются куда короче и заканчиваются грустнее…