По мнению автора монографии, такое огромное количество солдат, какое потерял «выдающийся» полководец -- больше 5 миллионов, -- не терял ни один командующий армиями за всю историю войн
Недавно увидела свет новая книга одиозного историка-аналитика Виктора Суворова -- «Тень победы». На первый взгляд, с безупречной логикой автор ниспровергает «очередной миф советской пропаганды о гениальности и непобедимости выдающегося полководца всех времен и народов» маршала Георгия Жукова. Не скажу, что Суворов в своем труде открыл что-то новое -- о многом из крамольного прошлого маршала уже поведали нам и российские историки. Но на фоне немного скучноватого развенчания ореола Жукова в книге, которая появится на нашем рынке месяца через два, все же есть доля интриги и сенсационности. Чего стоит одно только заявление Суворова о том, что Сталинград, который десятилетиями назывался переломным пунктом в истории Великой Отечественной войны, оказывается, стал таковым совершенно случайно и только благодаря бездарности Жукова.
По словам Виктора Суворова, эпоха расцвета культа маршала Жукова -- середина семидесятых, когда великого полководца едва ли не причисляли к лику святых. Но если вспомнить высказывания о Жукове не коммунистических борзописцев, а его современников, которые те же коммунисты скрывали почти пятьдесят лет, то от святости Георгия Константиновича не останется и следа.
Для начала приведем слова генералиссимуса Иосифа Сталина: «Маршал Жуков, утеряв всякую скромность и будучи увлеченным чувством личных амбиций, в разговорах с подчиненными приписывает себе разработку и проведение всех крупномасштабных операций Великой Отечественной войны, включая те, к которым он не имеет ни малейшего отношения».
Но это еще не все. В Красной Армии командир-садист ценится на вес золота. У Жукова жестокости было предостаточно. Сам Семен Михайлович Буденный, который тоже горазд был «морду бить», возмущался жесткостью Жукова: «Жуков -- твердый член партии, но наблюдается излишняя жестокость». Даже для Буденного стиль руководства Жукова был неприемлем.
А вот слова маршала Советского Союза Андрея Еременко, командовавшего Сталинградским фронтом и написавшего в своем дневнике следующее: «Жуков, этот узурпатор и грубиян, относился ко мне очень плохо, просто не по-человечески. Он всех топтал на своем пути. Я работал с Жуковым давно и знаю его как облупленного. Это человек страшный и недалекий. Высшей марки карьерист».
Более того, спасая подчиненных от садистских выходок Жукова, Константин Рокоссовский, у которого одно время находился в подчинении Георгий Константинович, вынужден был подать ходатайство о переводе его на вышестоящую должность: «В бригаде, которую возглавлял Жуков, царила атмосфера страха и нервозности. Бригаду просто лихорадило. Порядок удалось навести, только убрав Жукова с должности командира, так как попытки воздействия на командира успеха не имели. Командование дивизии было вынуждено в целях оздоровления обстановки в бригаде «выдвинуть» Жукова на вышестоящую должность».
Такая ситуация многократно повторялась и в дальнейшем, что позволило Жукову добраться до высоких должностей.
Помните эпизод в киноэпопее «Освобождение», когда Жуков докладывает Сталину о том, что Киев нужно сдать, дабы уберечь войска от окружения и гибели, и тут же предлагает организовать наступление у Ельни. Сталин тогда вспылил: Киев оставить отказался, а Жукова в сердцах отправил организовывать контрудар под Ельней. Этот эпизод взят из уже упомянутых размышлений Жукова. И вот, пишет Виктор Суворов, снова парадокс: о том, что немцы собираются повернуть танковую группу генерала Гота из центра на юг, на Киев, наш всевидящий Жуков говорит Сталину 21 августа. Самое интересное: в ставке Гитлера, в его генеральном штабе, в штабе сухопутных войск это решение будет принято только спустя восемь дней. А пока все генералы во главе с Гитлером лихорадочно думали, что же им делать дальше -- отправлять Гота на Москву, до которой еще 300 километров, но противника почти нет, или же разворачивать на юг, где его флагам угрожает почти миллионная киевская группировка Красной Армии с тысячами танков и орудий. Гитлера раздирают противоречия: какой же лакомый кусочек откусить? Куда наступать -- на Москву или Киев? Его лихорадит, во всех штабах идут бесконечные совещания, Гитлер кричит на своих генералов, те что-то доказывают фюреру. Все судорожно ищут решение, так как дорог каждый летний день, а Жуков уже знает все, что решат немцы через неделю.
Пусть даже так. Но удар под Ельней, по мнению автора книги, не имел смысла, так как сам плацдарм никакой ценности для немцев не представлял и через месяц они сами ушли оттуда. Но Жуков наступал -- слепо, проливая реки солдатской крови, перемалывая последние боеспособные части кадровой армии. А в это время Гот направил свои танки на юг, повернувшись спиной к войскам Жукова, и двинулся громить тылы войск Юго-Западного фронта, что и закончилось окружением и гибелью полумиллиона солдат. Спрашивается: где же талант Жукова и его дар ясновидения? Если он знал, что Гот повернет на Киев, то под Ельней надо было оставить только немного войск для обороны -- немцы ведь тоже засели в окопах. А всю мощь войск бросить на тылы танковой армии Гота. Поступи так Жуков, возможно, исход если не войны, то компании 1941 года был совсем иным. Но Жуков был слеп, и Ельня обернулась для Красной Армии пирровой победой -- великий стратег бессмысленно уложил почти 100 тысяч солдат и стал виновником гибели и пленения еще 650 тысяч под Киевом.
Как утверждает Виктор Суворов, возглавляемое Жуковым наступление Красной Армии под Москвой закончилось не победой, а очередным тяжелейшим поражением наших войск. И все благодаря Жукову. Почему? Никто не задавал себе вопрос, почему московская битва растянулась с декабря 1941 года до апреля 1942 года? И почему мы больше знаем о первой успешной ее фазе, чем о катастрофическом окончании? Первая фаза наступления действительно была успешной: измотанные немецкие дивизии отступали и отступали. Казалось, еще чуть чуть -- и весь центральный участок фронта немцев рухнет. И тут Жуков посылает в ставку одно сообщение за другим о разгроме очередной немецкой дивизии. Согласно этим донесениям в ходе наступления были полностью истреблены почти 30 немецких дивизий! Сталин понимал, что для вермахта это катастрофа. И поэтому, когда Жуков предложил начать наступление на всех фронтах, Верховный Главнокомандующий его поддержал, так как, если верить сводкам, немцы были на грани катастрофы. И погнал Жуков наших мужичков на немца от Ленинграда до Черного моря. Вместо удара кулаком по рассыпающемуся центральному фронту получился удар растопыренными пальцами во всех направлениях. Наступление захлебнулось в крови сотен тысяч наших солдат, резервы исчерпались, и к лету 1942 года Красная Армия, с таким трудом накопившая силы, снова была обескровлена. А немцы тем временем оправились от шока и сами двинулись на Сталинград.
Кстати, о городе на Волге. Жуков, считает Виктор Суворов, эту операцию тоже приписал себе, это он подал Ставке идею, как окружить немцев. Хотя на самом деле Жуков был на Сталинградском фронте всего два раза, да и то проездом. А идею сталинградской операции и ее план создал некий полковник Потапов из главного оперативного управления Генштаба, что доказано документально. Сталин увидел рациональное зерно в этой идее и уже в августе лично руководил укреплением сталинградского направления, посылая туда огромные воинские контингенты. А что же Жуков? Ведь не могла такая личность оставаться в стороне от исторической битвы! Маршал Василевский в своих мемуарах писал: «Во время Сталинградского сражения Жуков занимался организацией наступательных операций на второстепенных участках фронта». Вот-те на! Тут решается судьба страны, перелом в войне наступает, а Жуков занимается второстепенными атаками. Виктор Суворов утверждает, что как раз Сталинград был второстепенной отвлекающей операцией, а Жуков готовил грандиозное наступление на центральном участке фронта и… как всегда, его провалил.
По мнению Суворова, который черпал свои сведения из архивных документов, Сталинград должен был отвлечь внимание немцев. Ставка рассчитывала окружить здесь не более 7-8 дивизий, но никак не 22. Это был небывалый успех на второстепенном участке фронта. Что же тогда ожидало немцев на основном направлении, если на окраинах они потеряли 250 тысяч человек? Жуков замыслил новое наступление на фантастическую глубину -- до 600 километров -- силами Западного и Калининского фронтов. Планировалось дойти до Риги, Витебска и Минска, разгромить весь центральный фронт немцев. Для этого собрали огромные силы. Чтобы не утомлять читателя цифрами, скажем лишь, что пехоты, танков, артиллерии и авиации здесь было собрано в 2,5-3 раза больше, чем под Сталинградом. И вот все это двинулось вперед под командованием Жукова.
Но вместо грандиозного успеха получилось грандиозное поражение: оборону немцев не прорвали, вместо 600 километров прошли всего 23, угробили почти всю технику и почти половину солдат, дошли только до небольшого поселка Сычевка в Смоленской области, да и его не взяли. Поэтому-то громкое название операции затерялось в архивах, а на свет родилась Ржевско-Сычевская операция (не многовато ли -- два фронта на поселок Сычевку?), второстепенная и неудачная, и об участии в ней Жукова нет ни слова. Уже потом, задним числом Сталинграду приписали главенствующую роль. Раз уж под Сычевкой не вышло, пусть тогда будет Сталинград. Ну а Жуков победу в этой битве приписал себе. А как же! Это же был переломный момент в войне.
О заботе маршала Жукова о простых фронтовиках во время войны ходят легенды. Хотя, как утверждает Виктор Суворов, все они вымышлены. Но не будем о войне, ведь доказать тот или иной эпизод очень сложно. Давайте посмотрим, как заботился Жуков о фронтовиках в мирное время.
1 декабря 1956 года Жукову, тогда министру обороны, исполняется 60 лет. На его кителе три звезды Героя. Из живых участников войны столько же имеют только летчики Покрышкин и Кожедуб. И вопреки всем правилам и установленному порядку вручения наград, Жуков фактически сам себя награждает еще одной звездой Героя Советского Союза и орденом Ленина, полагающемуся к звезде, «за былые заслуги и в связи с юбилеем». Этим шагом маршал обесценил звание Героя, которое по четко разработанным правилам присваивалось только в военное время и только за конкретный подвиг. Более того, орден Ленина полагался только за первую звезду. Жуков повесил себе и второй орден Ленина. Но это был только первый шаг. Позже боевые награды в мирное время с легкой руки Жукова получили десятки его подхалимов. Какое это отношение имеет к заботе о фронтовиках? По мнению Суворова, самое прямое.
В 1991 году, к моменту распада Советского Союза, в Москве в хранилищах наградного отдела Министерства обороны хранилось 3,2 миллиона не врученных фронтовикам орденов и медалей! Лежали награды с 1945 года! 80 тонн орденов! А ведь Жуков, преисполненный заботой о фронтовиках, обязан был исправить это унизительное для государства обстоятельство. На любом посту, который он занимал после войны -- командующего советскими войсками в Германии, командующего округом, Главкома сухопутных войск, Министра обороны, -- он обязан был решить этот вопрос. Но забыл о трех миллионах фронтовиков.
Не были отданы последние почести и мертвым. Виктор Суворов утверждает, что если бы в советской армии солдат хоронили так, как в немецкой -- в отдельном гробу и отдельной могиле, то наши потери были бы в десятки раз меньше. В немецкой армии, имеющей ограниченные людские ресурсы, солдаты были на вес золота. И кроме команд по эвакуации боевой техники, трофеев и раненых, у немцев существовали спецкоманды по эвакуации с поля боя тел погибших. Над каждым солдатом капеллан совершал панихиду. Погибшего бойца, несмотря на боевую обстановку, хоронили обязательно в отдельном гробу и в отдельной могиле, а родственникам сообщали место захоронения. Так было у них. А у нас точно известно, что в захоронениях бойцов, погибших в войне против фашистской Германии, покоится 6,5 миллиона человек, из них только 2,3 миллиона известно пофамильно. Однако это только учтенные захоронения. Столько же -- неизвестных. Ведь есть еще миллионы погибших и не захороненных, кости которых до сих пор гниют на полях Киевской, Смоленской, Минской и других областей. Чудовищное соотношение потерь Красной Армии и вермахта потрясает. Но почему для того, чтобы убить одного Ганса, надо было положить пять, а то и десять Иванов?
Ответ прост, утверждает Суворов. Если бы Жуков знал, что помимо тысяч тонн боеприпасов, горючего, вооружения, продуктов питания и медикаментов ему для осуществления Берлинской операции нужно было бы заготовить как минимум 250 тысяч гробов -- а именно столько жизней великий полководец умудрился положить при штурме столицы Германии, когда советские войска имели над немцами пятикратное превосходство в пехоте и десятикратное в артиллерии, танках и авиации, -- он может быть, задумался бы, стоит ли идти на штурм. Более того, если бы советских солдат хоронили в гробах, то бессмысленный штурм Берлина мог бы и не состояться -- для подвоза такого огромного количества гробов пришлось бы отказаться от подвоза боеприпасов. Но Жуков знал: сколько бы он ни положил солдат -- 100 тысяч, 200, 500, завтра в строй станет столько же такого пушечного мяса. Поэтому и не жалел великий полководец наших мужиков и положил солдат больше, чем любой другой в истории войн -- более пяти миллионов. И это только тех, что находились в прямом подчинении Жукова. Но ведь те, что полегли летом 1941 года, тоже на его совести. Жуков тогда был начальником штаба, приказам которого подчинялись все военные -- от генерала до солдата.
Советских солдат хоронили не в гробах, а в братских могилах, накат за накатом. Тем, кто погиб в Германии, еще повезло. Германия -- страна маленькая, земли свободной немного, просто так на поле тысячу трупов не оставишь. Поэтому погибших хоть и в братской могиле, но хоронили. Тем же, кто погиб на родной земле, повезло меньше. Землицы-то на всех хватит -- на огромном поле тысячу трупов разве заметишь, пускай лежат.
Известно, что война считается законченной не тогда, когда отгремели последние битвы, не тогда, когда упоенные триумфом солдаты поделили трофеи и выпили за победу. И даже не тогда, когда солдат вернулся домой. Война считается завершенной, когда похоронен последний солдат. Так что для тех стран, что остались на осколках бывшей Страны Советов, война вряд ли закончится скоро. Может быть, и никогда.
Наверняка многие аргументы, цифры и факты, приведенные в книгах Суворова, действительно правдивы. Но все же специалисты по-прежнему скептически относятся к историческим изысканиям бывшего разведчика-перебежчика.
-- Я долгое время занимаюсь изучением творческой деятельности Виктора Суворова, -- комментирует Юрий Трофимов, член Всеукраинского военно-научного общества адмиралов и генералов в отставке, -- и изучаю опыт зарубежных коллег, которые тоже с недоверием относятся к трудам этого автора. Недавно мне в руки попали материалы исследований французских экспертов в области подлинности авторства тех или иных произведений. Изучив книги Суворова, они пришли к заключению, что они написаны не одним человеком. Авторов несколько. К подобным заключениям не раз приходил и я, изучая «Ледокол», «Аквариум» и другие его книги. Подобную мысль высказал еще при жизни Серго Берия -- сын Лаврентия Берии. В своей книге об отце он утверждает, что Суворов творит под диктовку британской разведки. И тому есть доказательства. В разведке есть наука ситуативного управления, заключающаяся в передаче противнику заведомо ложных сведений о себе с тем, чтобы он сделал нужные тебе же выводы. Для большей правдоподобности противнику дается какая-то доля действительно правдивой информации. На основе этого метода и построены книги Суворова. Лишь 10 процентов фактов, приведенных им, действительно реальны, остальная же часть -- выводы автора в нужном ему направлении.
Книга «Тень победы» тоже построена по этой схеме. Безусловно, Георгий Константинович личность противоречивая. Еще Молотов в «140 беседах» назвал Жукова горлопаном, намекал на то, что маршал неточен в некоторых фактах, изложенных в мемуарах, и отказался их рецензировать. Но в то же время Вячеслав Молотов называл Жукова одним из величайших военных мыслителей и аналитиков. Что касается конкретных фактов, к примеру, якобы поражения Красной Армии в битве под Москвой и огромных потерь к лету 1942 года, здесь можно поспорить. Дабы не утомлять читателя, буду предельно краток. Доказано, что среднесуточные потери Красной Армии летом-осенью 1941 года были действительно огромными -- 24 300 человек! По мнению экспертов, чтобы восполнить такие потери и восстановить боеспособность Красной Армии, нужно было не менее года! Это время приблизительно начала нашего наступления под Сталинградом в 1942 году. Так что не потери в ходе московского сражения предопределили развитие событий летом 1942 года. Такая ситуация была следствием катастрофы 1941 года. То же касается общих огромных потерь Красной Армии. Об этом сейчас мало говорят, но доказано, что боевые потери советской стороны и немецкой (включая их союзников) были практически равными -- около 8 миллионов. Так что на поле боя за одного немецкого солдата мы платили жизнью только одного нашего воина. Другой вопрос, что Советский Союз понес огромные небоевые потери: ведь миллионы наших граждан погибли в плену, в концлагерях, на оккупированной территории. И Виктору Суворову следовало бы знать такие тонкости.