Несмотря на то, что легкие трубача работают вполсилы, ему удается вот уже более 17 лет выдерживать тяжелые нагрузки бесконечных гастролей, проходящих по всему миру, в том числе в его родной Украине
После аварии, произошедшей в Израиле по дороге на концерт, джазовый музыкант три месяца находился на аппарате искусственного дыхания. Казалось, трагедия поставила крест на блестящей карьере трубача.
-- Мой лечащий врач, родом из Южной Америки, оказался любителем джаза, -- рассказывает руководитель Израильского диксиленда Аркадий Агашкин. -- Он очень переживал, что трахеостомия не позволит мне после выздоровления играть на трубе. Обзвонил своих коллег в Нью-Йорке, Чикаго, Йоханнесбурге. Но никто не знал, можно ли делать такую операцию человеку, который играет на духовом инструменте…
Врач все же рискнул. Ведь речь шла не только о музыкальном будущем пациента, но и о его жизни. Пришлось вскрыть трахею и через нее подключить дыхательный аппарат. После операции Аркадий Агашкин два с половиной месяца пролежал в реанимации израильской клиники.
Дирижер, известный аранжировщик еврейской музыки, который должен был работать с Аркадием в тот трагический вечер, часто навещал коллегу. Однажды в ответ на свой вопрос: «Ну как ты?» он услышал: «Уже репетирую». И Аркадий показал, как перебирает клавиши трубы.
-- Вместо того, чтобы надувать шарики, как рекомендовали врачи, я попросил: «Принесите мне трубу, буду дуть в нее». И начал играть. Сначала полминуты, затем минуту… Я был готов к тому, что больше никогда не смогу играть на трубе, как до аварии. Но музыку бы не оставил точно. Играл бы на бас-гитаре, писал аранжировки. К счастью, все сложилось достаточно удачно. Я продолжаю заниматься любимым делом.
Музыкант продемонстрировал это во время записи программ «Честь имею пригласить… » и «35 минут джаза» в Украине. Причем он и его коллеги готовы были играть часами -- в ресторане гостиницы, на улице.
-- За семнадцать лет, которые прошли со дня аварии, я научился рационально использовать ограниченный объем легких, -- продолжает музыкант. -- Вместо того, чтобы играть длинную музыкальную фразу на одном дыхании, разбиваю ее на несколько коротких. А в обычной жизни недостаток и вовсе не ощущаю. Хотя, когда шел по Андреевскому спуску вверх, у меня началась одышка. Уж очень он крутой…
-- В тот день я себя очень плохо чувствовал, но был назначен концерт. Я решил «забить» простуду лекарствами, -- вспоминает день аварии Аркадий Агашкин. -- Как оказалось позже, эти препараты нельзя было принимать перед вождением. И я заснул за рулем. Машина на скорости съехала на обочину и перевернулась…
Врачи определили у музыканта множественные переломы левой ноги, повреждения внутренних органов.
-- Из-за того, что сразу не обнаружили травму диафрагмы, у меня отказали легкие, -- продолжает музыкант. -- Они наполнились полостной жидкостью и буквально окаменели. К счастью, мне не нужно было постоянно находиться на аппарате искусственного дыхания. А некоторые люди после подобных осложнений не могут самостоятельно дышать.
Месяц Аркадий пребывал в состоянии полузабытья. Происходящее помнит урывками, как говорит, в виде фотографий. Ему сделали шесть операций, а поломанную ногу выравнивали при помощи металлического крепления.
-- Первую операцию провели в день аварии -- удалили лопнувшую от удара селезенку. Я узнал об этом после выздоровления, -- вспоминает Аркадий. -- А на второй день из зонда пошла черная масса. Моя жена -- медсестра. И она настояла на срочном обследовании. Помню, как друзья толкали мою кровать в диагностический кабинет. Тогда-то и определили, что у меня повреждены желудок и диафрагма. Но легкие уже не работали. Сделали еще одну операцию и подключили меня к аппарату искусственного дыхания.
Музыканту раскрыли грудную клетку, чтобы соскоблить с левого легкого затвердевшую жидкость. Но это не увеличило объем легкого и не принесло облегчения.
-- Я не позволил делать то же самое со вторым легким, -- говорит Аркадий. -- Иначе бы снова долго приходил в себя, а не жил. Я оптимист и надеялся на свои силы. Самостоятельно дышал очень слабо, к моему носу были подведены две трубки с кислородом, не ощущал никаких запахов. По ночам жевал лед, чтобы почувствовать свои зубы и хоть какой-нибудь вкус, ведь даже еду в меня вливали. Для воздуха, казалось, в легких просто нет места. Мне нужно было научиться дышать тем объемом, который есть. А мои «репетиции», во время которых я с помощью трубы разрабатывал легкие, в реанимации запомнили все.
-- Насколько слабыми были извлекаемые из инструмента звуки?
-- Это была анемия, бескровие моей трубы. Но при выписке из больницы я уже мог играть полчаса. Два месяца еще ездил в коляске -- поломанная нога не позволяла ходить. Но это не мешало мне репетировать и даже выступать. Перед концертом меня несли на руках на мое место. Из разрезанной штанины торчала железка. А после -- усаживали в машину. Кстати, сейчас, делая рентген ноги, врачи испуганно говорят: «У нас снимок не получился, такой кривой кости не бывает!» Травмированная нога даже немного короче другой, но в пределах нормы -- до 2 сантиметров.
Через полгода после выхода из больницы я, опираясь на палочку, поехал на гастроли в Германию. Играл в американском мюзикле, который поставили к открытию Старого оперного театра во Франкфурте. Жена была со мной. Она старается не отпускать меня одного и сейчас.
Правда, в Киев Аркадий приезжал без супруги. Но здесь у музыканта столько опекающих его друзей, что с ним уж точно не может приключиться ничего плохого.
… Аркадий Агашкин не планировал выезжать из Украины, когда в Израиль эмигрировали его родители. Но вскоре умер отец. Навещать маму не разрешали, а оставить ее одну Аркадий не мог.
-- В Израиле меня ждали знакомые ребята, -- говорит Аркадий. -- И в первый день я уже выступал. Мы играли на свадьбах, днях рождения. А вскоре начали работать в студиях -- духовые инструменты были нужны, так как синтезаторов, позволяющих записывать звуки любых инструментов, тогда еще не было. В родных Черновцах я работал в ресторанах. Пока не было публики, мы всегда играли джаз. Когда-то даже выступали вместе со «Смеричкой» в программе «Алло, мы ищем таланты» и заняли второе место.
-- Нужно ли вам проходить регулярные обследования?
-- Нет. Пока я чувствую себя нормально. Со своим недостатком научился жить, практически не замечая его. После аварии я бросил курить. Кстати, в начале девяностых годов я встречался со знаменитым саксофонистом Гетцем. Оказалось, ему тоже делали трахеостомию, но он не покончил с курением. Раньше я коллекционировал трубки. Теперь перешел на духовые трубы. Знаю все базары в мире, где можно найти старые инструменты. В моей коллекции есть даже столетние…
Музыкант признался, что в больнице заплакал только один раз -- когда ему пообещали снять аппарат искусственного дыхания, но не сдержали слово.
-- Как долго вы можете играть с вашим «половинным» объемом легких?
-- Достаточно долго. Научившись разбивать длинную фразу на короткие, я успеваю в этих искусственных паузах набрать воздух. Потому и не устаю. Конечно, прыгать на сцене я уже не могу.
-- Вы водите машину или после аварии так и не смогли преодолеть страх?
-- Я старался забыть о том, что произошло. Иначе просто никогда не сел бы за руль. Мне даже пришлось пройти психологический тест.
… Аркадий Агашкин был одним из первых артистов, приехавших из Израиля на гастроли в Россию. В 1988 году состоялось два концерта джазового коллектива в Таллинне и один в Москве.
-- Для меня было достижением вернуться в большую музыку, -- продолжает музыкант. -- В конце восьмидесятых я участвовал в джазовых международных фестивалях. И до сих пор не пропустил ни одного из них. Если не выступал лично, то приезжал с моим детским диксилендом. И играть буду столько, сколько смогу.
Честно говоря, я бы очень хотел, чтобы этой аварии не было в моей жизни. Но то, что произошло, уже в прошлом, оно умерло…