Мать избитого подростка с удивлением узнала, что существующие законы не в состоянии защитить человека, пострадавшего от хама
Видано ли такое, чтобы мать благополучного семейства отказывалась от своих родительских прав? Однако именно такое намерение высказала Татьяна Ивановна, почувствовав, что не в состоянии стать сыну защитой. «Что же я за мать, если не могу помочь своему ребенку отстоять человеческое достоинство?» -- в отчаянии спрашивала женщина.
ЧП произошло в одном из киевских дворов. Подростки играли в «квадрат», когда Игорь (имена героев из этических соображений изменены. -- Авт. ) выбил мяч далеко за пределы игрового поля. Принести его он велел Виталию, но тот отказался, за что, как потом рассказывал матери, Игорь одной рукой толкнул его в живот, другой же отработанным бойцовским ударом перебил нос…
После операции Виталий целую неделю провел на больничной койке, и его родители сочли необходимым обратиться с соответствующим заявлением в районное управление милиции. Там начали было расследование, но через некоторое время уголовное дело прекратили, поскольку в действиях обидчика отсутствовали признаки состава преступления. Родителей Виталия такой оборот не устроил, они настояли на дорасследовании, однако и это не принесло желаемого результата. Прокуратура Жовтневого района (именно здесь имело место упомянутое происшествие) посчитала, что уголовное дело закрыли правильно.
«Неужели сломать нос -- это не хулиганство?» -- недоумевают Татьяна Ивановна и ее муж. Уголовный кодекс хулиганством называет умышленные действия, которые грубо нарушают общественный порядок и выражают явное неуважение к обществу. Злостно хулиганскими -- те же действия, но отличающиеся по своему содержанию исключительным цинизмом или особой дерзостью, а также связанные с сопротивлением, оказанным представителю власти или представителю общественности, который исполняет обязанности по охране общественного порядка, и другим гражданам, пресекающим хулиганские действия…
Из свидетельств очевидцев конфликта не следовало, что Игорь имел злой умысел избить Виталия. Путаясь, мальчишки рассказывали, как один из них что-то произнес, другой невзначай кого-то толкнул, -- словом, в игре как в игре. Кроме того, общественного порядка Игорь не нарушал, а Виталий не защищал -- именно по этой причине следователь райотдела лейтенант милиции Александр Уколов абсолютно уверен, что действовал в рамках закона.
-- Обычный подростковый конфликт, таких ежедневно случаются тысячи, -- утверждает Александр Сергеевич. -- Если бы подобные конфликты квалифицировались как преступление, то думаю, что сегодня добрая половина украинских подростков отбывала бы наказание по приговору.
На стороне следователя и заместитель начальника Главного управления внутренних дел МВД Украины в г. Киеве, начальник следственного управления Федор Краевский:
-- В действиях обидчика, -- говорит он, -- отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 206 Уголовного Кодекса (хулиганство). Мать пострадавшего хочет, чтобы Игоря привлекли к уголовной ответственности. Но разве тот уже не наказан? Проведено досудебное следствие, совершенному поступку дана юридическая оценка, и об этом известно в учебном заведении, где парень занимается. Наконец, его поставили на учет в милиции по месту жительства. Неужели этого недостаточно?
Федор Трофимович рассуждает, как и положено человеку, очень хорошо знающему, что происходит с подростками, когда те попадают за решетку. Хулиганов, если они признаются таковыми, полагается штрафовать, отправлять на исправительные работы и сажать в тюрьму на сроки от 1 до 7 лет в зависимости от степени их «злостности». И один-то год для того, кто «посидел», даром не проходит. А уже после четырех лет заключения, как уверяют исследователи, в психике человека происходят необратимые изменения -- что уж говорить о семи годах?..
-- На момент конфликта Игорь был почти на два года старше Виталия -- в подростковом возрасте такая разница играет важную, а в некоторых ситуациях даже решающую роль, -- говорит мать Виталия. -- К тому же обидчик занимался в секции боевых искусств (читателю уже сообщалось, каким способом Игорь нанес удар). Из школьной же характеристики, предоставленной следователю, явствует, что свои «боевые умения» Игорь применял не единожды: « … устраивал драки в классе… поведение контролировал не всегда, на замечания реагировал неадекватно». Что будет, если его не остановить?
Вы представляете, -- гневно делится с нами Татьяна Ивановна, -- несколько дней назад Виталий с Игорем буквально спина в спину ехали в одном трамвае. Так мой сын -- побежденный, а тот -- победитель…
-- Да кому ж об этом известно? -- сорвался вопрос, за который тут же стало неловко. Ведь понятно, что один человек может преодолеть внутренний дискомфорт, а другой -- нет. Есть и другая сторона проблемы: наши люди научились, а затем, увы, и привыкли «не замечать» оскорблений. «Отвечать хаму -- себе дороже» -- это слышно на каждом шагу. А уж о том, чтобы схватить, например, хулигана или вора за руку, сейчас и речь не идет.
Подняв на флаги терпимость, наше общество вложило в это слово совсем не тот смысл, который следовало бы. В результате мы не только не научились ближнего любить, а еще и разучились даже место ему в общественном транспорте уступать. А когда оскорбляют (матерясь над головой, не выдавая зарплату вообще или выдавая совершенно нищенскую, присваивая наши законные сбережения и т. д. , и т. п. ), мы… терпим. Потому что силы не равны: у воспитанного человека -- и хама, у обывателя -- и государства… Люди сегодня многого просто боятся, но чтобы объяснить самим себе этот страх, они разглагольствуют о лояльности и толерантности, на самом деле не имеющих никакого отношения к терпимости в ее нынешнем понимании. Человека же, которого чужое оскорбление глубоко ранит, воспринимают как не совсем нормального. Вот и получается: а стоит ли переживать в тех ситуациях, когда никто, кроме тебя самого, не знает, что ты побежден? Только-то и нужно, что уладить отношения… с самим собой.
Но что же делать, если эта «малость» человеку не дается? Тогда возникает необходимость мести.
Дворовые товарищи до сих пор советуют Виталию проучить обидчика «как это сейчас принято». Но поговорив с Виталием, видим, что он в растерянности: к грубому отмщению не расположен, но делать что-то нужно… Было бы легче, признается парень, если бы Игорь попросил прощения. Но «по-человечески», а не так, как он это сделал: мол, извини за то, что «нечаянно ударил» (заметьте, вовсе не за то, что избил)! А отец Игоря даже предлагал им деньги, рассказывает Татьяна Ивановна. Но только в обмен на расписку весьма любопытного содержания. Мол, взяла эти деньги, поскольку мальчики… помирились. Как все славно! Игорь «нечаянно» толкнул Виталия, затем попросил прощения, и мальчики «помирились». О каком же моральном ущербе может идти речь? Да ни о каком. И платить, разумеется, не за что. Дадут такие «мировые», а потом отберут «за ненадобностью» -- и все равно лечить сына придется исключительно на свои средства, рассудила Татьяна Ивановна и денег не взяла. А сына настроила не принимать извинений. Говорит, не от сердца они -- словно кто-то очень грамотный консультирует Игоря и его отца…
Не кто, а что. Уголовный кодекс, прежде содержавший, а теперь лишенный статьи, к которой мог бы апеллировать оскорбленный человек. Не на что ему опереться и в Гражданском кодексе: под защиту берутся лишь пострадавшие от «осязаемых» оскорблений -- изложенных письменно в документах или материалах печати… Если же на вас ни с того ни с сего вылили ведро помоев или вам ни за что ни про что расквасили нос, то и не думайте ждать заступничества правоохранительных органов: у них для этого не имеется законных оснований. Потому главный психолог Министерства внутренних дел Украины Юрий Ирхин может лишь дать житейский совет.
-- Самое лучшее для семьи Виталия, -- говорит он, -- оставить мысль о мести, даже если обидчик не извинился. Он наказан уже тем, что полтора года над ним висел «дамоклов меч» возможного наказания. Думаю, Игорь сделал из этого выводы. Но свои заключения должен сделать и Виталий. Почему он не дал своевременный отпор обидчику сам, а отдал ситуацию на откуп взрослым -- родителям и правоохранительным органам? Мужчина должен быть мужчиной. А если мальчик им не становится, то не исключено, что в будущем он не сумеет нормально адаптироваться в социуме.
Конечно, мужчина должен быть мужчиной -- с этим не поспоришь. Но хорош социум, в котором закон не защищает человека хотя бы на бумаге. Где на общественный порядок замахиваться не моги, а на личность -- пожалуйста? В таком случае нужно официально признать, что этот самый общественный порядок уважения к личности даже не предполагает…