Лесь Степанович -- классическое дитя природы! Ему ничего не стоит понять язык кошки или собаки. Известный режиссер, сделавший знаменитым киевский Молодежный театр и не менее известный политик, народный депутат, может с удовольствием пообщаться даже с пугливой мышкой, уплетающей его бутерброд…
Когда Лесь Танюк жил в Москве, дома у него квартировали чуть ли не все представители фауны средней полосы России. Одних только белок три пары жило, да еще соловьи, трещотки… Квартировал у режиссера и необыкновенный кролик -- питался одними… сосисками. Из уголка Дурова в его дом перекочевал петух, которого из-за старости «уволили» из штата.
-- Лесь Степанович, представляю, если бы вы имели домик где-то на окраине леса, к вам бы звери чередой в гости ходили. Почему же у вас до сих пор нет дачи?
-- А откуда она может взяться, если за последние десять лет я всего пять-шесть свободных дней мог бы посвятить дачному отдыху! Когда я был членом президиума Верховной Рады, то получил казенную бумажку на право пользоваться государственной дачей. Прочитал я ее внимательно и решил: нет, это слишком серьезно. При моей напряженной работе взять на себя еще одну ответственность -- перед домом…
Есть у меня такая страсть: все ремонтировать. Помню, когда жил в Москве, часто ездил в Валентиновку на дачу к Александру Дейчу. Приехав, сразу двери начинал навешивать, все чинить. Хозяин последние годы слепой был, и работы всегда хватало. Но главное -- на даче у него была печатная машинка. И я отводил душу, перепечатывая самиздатовские книги…
-- А почему не построили дом, когда в театре работали?
-- Дело в том, что мы, люди театра, времени совсем не имеем: репетиции начинаются рано утром, спектакли заканчиваются поздно вечером. И если уж вырываемся на природу, то ведем себя там, как дети. А дом-то требует постоянной заботы.
Мне куда легче уговорить жену поехать за город к друзьям. Тем более, что все приглашают… Но вряд ли где-нибудь я получу еще такую радость от общения с природой, как в далеком 1968-м году. Мы большой компанией ездили в Карпаты. Стоишь на горе, заросший, загоревший, и слышишь, как люди по ночам разговаривают, душу отводят.
Помню, в Косове остановились на ночлег в хатке у подножия гор. Переполненный мыслями, я долго не мог уснуть. И вдруг вижу -- мышка! Залезла на бутерброд и принялась грызть сыр. И я тихо ей тогда: «Не бойся. Ешь спокойно». Она послушалась. Такие моменты порой в нашей жизни значат больше, чем чтение мудрых книг. Лично я, бывает, ловлю себя на мысли, что собака иногда «говорит» серьезнее, чем мыслитель Сартр…
-- И что такого интересного вы выслушивали от псов?
-- Очень много всего. Например, наблюдая за поведением собак и кошек, я понял: это не люди их приручили, а они людей. Да, они могут подавать нам тапки, но глубже, чем мы, воспринимают свою и чужую боль. Возьмите кота: животное чувствует, что у хозяина болят, к примеру, суставы, и укладывается на больное место. Или кот вдруг начинает лизать человеку ухо, шею -- животное почувствовало сбой в кровяном давлении и пытается его нормализовать.
-- И все же, Лесь Степанович, вы не ответили: чему научились у собак…
-- Вспоминаю моего любимца -- пса Ричарда-третьего, которого мне подарили в день премьеры одноименного спектакля в театре Вахтангова. Как и английский король, Ричи прихрамывал на одну лапку. Ох, и влетело мне за то, что я привел его в дом. Вычитывали: «Ты же астмой болеешь!.. » Конечно, его длиннющая шерсть здоровья мне не прибавляла, но зато сколько радости! Ричард так меня любил, что все время лез целоваться…
Самое главное, чему он нас научил -- не ругаться. Стоило собаке услышать разговор на повышенных тонах, она сразу начинала лаять: мол, непорядок! И мы переставали спорить. Дело в том, что у нас в московской квартире очень много людей квартировало. Однажды мы с женой посчитали, что за один год побывало 460 человек. Мы шутили: ночевала вся Украина. У нас останавливались многие, кто шел хлопотать за наших этапников: и Оксана Мешко, и Сергей Билокинь, и Леонид Череватенко.
Радостно, что духовное единство, которое тогда возникло, до сих пор не нарушено. Многие друзья, которых я называю недобитыми шестидесятниками, и по сей день живут полнокровной жизнью.
-- И где же вы укрываетесь от назойливой городской толпы?
-- Как ни странно, могу находиться среди людей и чувствовать, что совершенно одинок. Я по натуре такой. Всегда замечал, что на больших празднествах тоскую.
-- О, как бы вам пригодился загородный дом!
-- И жена мне иногда говорит: «Давай хоть раз в месяц поедем куда-нибудь. Люди вон дома имеют, огороды… » Я ее понимаю: пришло время какую-то часть жизни провести на природе. Город буквально высасывает из человека все силы, регламентируя на каждом шагу жизнь. Но занят, занят… Представляете, как мне будет сидеться на даче, если буду знать, что меня ждут в обществе «Мемориал», в Союзе театральных деятелей, в Народном Рухе Украины?
-- Но с вашим характером в городе несложно и в депрессию впасть.
-- Иногда бывают моменты, когда нападает абсолютная хандра, и я вдруг начинаю думать о бестолковости происходящего вокруг. Но… даже стыдно говорить: красиво так за окном запела птичка -- я прослезился и почувствовал, что всю хандру как рукой сняло. Не зря ведь на Востоке говорят: чтобы понять какое-то явление, надо выйти за его грани. Отрадно, что созерцательность Востока спасает Европу…
-- Вот так незаметно мы пришли еще к одному выводу: птицы снимают усталость и нервное напряжение. Но вы ведь ни за что в жизни, наверное, не посадили бы птицу в клетку?
-- Как и моя дочка Оксана… Когда мы жили в Москве, она -- пятилетняя кроха -- собирала со всей округи собак и подкармливала. Когда мы с женой уже не могли этого выдерживать, Оксаночка придумала другое. «Папа, дай три рубля», -- просит утром. Оказывается, за эти деньги она с подружками покупала птиц в клетках, чтобы выпустить их на волю, как когда-то помещики крепостных выпускали. Были среди птиц и соловьи, и воробьи, и попугаи. Я пытался иногда остановить девочек: «Глупенькие, что вы делаете? Попугаи же погибнут на воле!»
Когда у дочки схлынула «птичья» волна, она занялась белками. Первая пара белок была очень интересной. Самка -- с откровенно пролетарским характером: никогда не стеснялась высказать своему «муженьку» правду-матку, все время ругалась… А «супруг» был очень интеллигентный -- на выпады жены не отвечал. Но однажды и он не выдержал: прогрыз цемент на балконе и убежал. Дырку мы заделали, но вскоре наша сварливая белка повторила действия мужа: прогрызла в том же самом месте дыру и скрылась. Нашли мы своих зверушек… на крыше школы милиции -- рядом с нашим домом.
Со временем у нас появилась новая парочка. Самку мы купили на птичьем рынке из-под полы. Но случилась беда: несчастной белочке собака откусила половину живота. Мы ее вылечили и, чтобы она не скучала, нашли ей спутника жизни. Эта парочка зверюшек все возле книг крутилась. Маус грыз в основном «Золотые россыпи», «Историю денежной реформы в Чили». Особенно досталось «Основам марксизма-ленинизма»: их изгрызли до конца.
-- Представляю, как завидовали вашей маленькой дочери подружки: такое великолепное царство зверюшек…
-- Это еще не все! Одно время моя Оксана прослышала, что из уголка Дурова собираются прогнать старого осла и петуха. Я даже в «Комсомолку» писал по просьбе детей. И гуманизм восторжествовал: зверей не прогнали. Но петуху пришлось укрыться в нашей квартире. Все очень напоминало тогда «Бременских музыкантов»…