Лилию, которая в течение 12 лет пытается найти своего исчезнувшего в роддоме ребенка, убедила в правильности ее стремления встреча с женщиной, разыскивающей свою родную маму. Ее воспитала приемная мать
Рассказ о жительнице Луганска, которая вот уже 12 лет собирает доказательства того, что ее ребенок, пропавший в роддоме, жив, (см. «ФАКТЫ» за 29 августа 2001 года «Посчитав, что многодетные родители не станут искать седьмого ребенка, врачи решили… отдать родившуюся девочку бездетной семье») вызвал огромный читательский интерес. Лилии при выписке из роддома даже не выдали документы о рождении и смерти малышки. Спустя год женщина случайно узнала, что в одной семье в то же время родился мальчик, а воспитывается девочка. Лилия стала собирать информацию об этой семье, и чем больше она находила фактов, тем меньше оставалось сомнений, что это ее девочка. Звонящие в редакцию читатели разделились на два лагеря: одни на стороне Лилии, другие поддерживают семью, в которой, как считает Лилия, воспитывается ее дочь.
В начале 1990 года Лилия с мужем нашли в морге подозрительную запись: под их фамилией вместо девочки, которая якобы умерла сразу после рождения, был зарегистрирован недоношенный мальчик весом 800 граммов. Супруги подали заявление в прокуратуру Луганска. В 1992 году было возбуждено уголовное дело по факту похищения ребенка (ст. 124 УК Украины). Здесь и начинается длинная и сложная история расследования, а точнее, халатности и вопиющего человеческого безразличия. За шесть лет, в течение которых велось расследование, был затоплен архив одной из больниц, другая лечебница сгорела… В 1998 году уголовное дело закрыли из-за отсутствия доказательств. Наконец, в 1999 году Лилия обратилась в Генеральную прокуратуру Украины и получила ответ. В письме говорилось: «… обстоятельства, имеющие существенное значение, не выяснены. Поэтому постановление о закрытии дела 03. 03. 99 г. отменено и дело с конкретными указаниями об исполнении необходимых следственных действий направлено для организации дополнительного расследования прокурору Луганской области… Ход следствия Генеральной прокуратурой Украины контролируется». Тем не менее за два года Лилию ни разу не вызвал следователь. Неужели за столько лет нельзя было опросить свидетелей, проверить справки, выписки, свидетельства? И даже если невозможно найти участников тех событий и необходимые документы, почему до сих пор не проведен генетический анализ, подтверждающий отцовство?
Когда люди слышат историю Лилии, первое, что приходит им в голову, -- такое случается лишь в бразильских телесериалах. Некоторые откровенно считают женщину, потерявшую в роддоме ребенка, психически больной… Лилии даже пришлось взять справку о том, что она никогда не состояла на учете у психиатра и не лечилась в стационаре. Наверное, это знали и те, кто 12 лет назад выбрал ее дочку, чтобы осчастливить бездетную пару. Вероятно, ребенок Лилии подошел еще и потому, что девочка родилась в многодетной семье. И кому-то показалось, что в чужой семье, где столько лет не было детей, малышку будут больше любить, чем в родной, где она станет одной из многих детей. Люди, решившие так бесчеловечно исправить свою судьбу, скорее всего, считали, что родители, у которых столько детворы, не станут искать еще одного ребенка. Ведь в некоторых многодетных семьях дети появляются на свет не от большой любви… Но для Лилии каждый ребенок был желанным! И это знали все, кто хоть мало-мальски был знаком с ее большой и дружной семьей.
В надежде найти людей, которые в 1989 году работали в тех больницах и роддомах и могли бы помочь доказать Лилии, что ее ребенок жив, она обратилась в редакцию российской телепередачи «Ищу тебя». В Киеве на Михайловской площади каждый понедельник сотрудники телепрограммы принимают от желающих заявления, снимают на видео их рассказы и передают в Москву, в базу данных редакции.
-- Рядом со мной заполняла анкету молодая женщина. Я спросила, кого она ищет, оказалось -- мать, -- рассказывает Лилия. -- Светлана объяснила, что ее удочерили. И хотя с женщиной, которая ее вырастила, у нее прекрасные отношения, с тех пор, как она узнала, что у нее есть родная мать, все ее мысли только тем и заняты, как бы ее найти. Встреча со Светланой мне очень помогла. Ее история убедила меня в том, что я правильно поступаю, пытаясь найти своего ребенка. Это нужно не только мне, но когда-нибудь станет очень важным и для моей девочки.
-- Когда Лилия сказала, что хочет найти свою дочку, меня холодом обдало. Подумала: она ищет меня, -- плачет 35-летняя Светлана. -- Хотя сразу же сообразила, что Лилия ненамного меня старше. Я стараюсь ни с кем не обсуждать свою историю, но ей излила душу.
Многим трудно понять, почему спустя много лет брошенные дети ищут своих родителей, что бы о тех ни говорили. Светлана согласилась рассказать свою историю корреспонденту «ФАКТОВ», но попросила изменить имя и некоторые обстоятельства ее жизни.
-- Мне было лет восемь, когда мы с мамой переехали к ее родственникам в Украину, -- продолжает Светлана. -- До этого жили в Туркмении. Затем мама развелась с отцом и вернулась в родное село. Я пошла в школу, и дети с первых дней стали дразнить меня байстрючкой. Значение этого слова я не понимала, но чувствовала, что оно обидное. Вероятно, в селе многие обсуждали, что моя мама приехала с приемной дочкой, и дети слышали эти разговоры. Моя бабушка была неграмотная, и все мамины письма ей читала соседка. Так, в одном из них мама написала, что у нее есть Светочка, ей пять лет.
Когда мне исполнилось восемнадцать, одна «добрая» соседка решила рассказать правду. Я пересмотрела дома документы и обнаружила, что свидетельство о моем рождении выписано, когда мне было пять лет. В фотоальбоме нашла мамину карточку с датой на обратной стороне. Я подсчитала: в то время мама должна была быть на девятом месяце беременности. К несчастью, в шкафу все еще висело платье, в котором она фотографировалась. Платье было настолько узкое, что с животом мама бы его никак не могла надеть.
На меня нахлынули воспоминания. Был случай: после того как родители развелись (тогда мне было лет шесть), я как-то увидела папу на улице и побежала ему навстречу, но он оттолкнул меня. Я со слезами рассказала об этом маме. Потом она встретила его и спросила: «Неужели трудно было ответить ребенку?». А он грубо бросил ей: «Получаешь на нее алименты, еще и ласки захотела». Думаю, он был так жесток, потому что я неродная…
-- Прошли годы. Когда я узнала, что меня удочерили, почувствовала себя словно дерево, вырванное с корнем, -- продолжает свой рассказ Светлана. -- Меня тянет к родной маме, хочу знать, какая она, похожа ли я на нее. Когда появилась передача «Ищу тебя», и я увидела, как люди находят друг друга спустя тридцать, пятьдесят лет, решила попытать счастья. Думаю, что мама, вырастившая меня, знает что-то о моих настоящих родителях, но у меня никогда не повернется язык спросить об этом. Я с теплом в сердце вспоминаю, как мы жили с ней вместе. Я очень любила с ней в постели спать. Как-то ей сделали операцию, и она попросила меня лечь на другой кровати, чтобы я во сне случайно не задела швы. Я взяла пояс от халата и связала себе ноги, чтобы не толкнуть маму. После того, как я вышла замуж и переехала в город, мама замкнулась. Я приезжаю к ней каждые выходные. Но иногда захожу в дом, здороваюсь, а она не отвечает. Видимо, догадывается, что мне все известно, и боится меня потерять.
-- Муж знает, что вы ищете родную маму?
-- Я ему рассказала обо всем, как только мы начали встречаться. Но он не понимает меня, иногда может сказать: мол, у тебя и так есть кого досматривать… Он не понимает, зачем я хочу увидеть кровную мать, ведь она от меня отказалась. А я верю в раскаяние. Думаю, она тоже хочет увидеть меня, но ей сложнее это сделать. Женщине, бросившей ребенка, не скажут, где он, если она захочет найти его. В детдоме мне сказали: если дитя взяли в семью, о нем не имеют права давать сведения. Я хочу узнать, почему мама отказалась от меня. Может быть, у нее были строгие родители, а она родила меня без мужа. Я пойму ее. Мне бы только посмотреть ей в глаза, поклониться ей в ноги за то, что она мне жизнь сохранила. Иногда слышу по телевизору, что женщина завернула в пакет новорожденного и выбросила его в мусорник. Это ужасно! А моя мама все же сделала так, что я живу.
-- Возможно, та женщина, которая вас воспитала, чувствует это и ей обидно.
-- Я благодарна ей за то, что она вырастила меня. Не оставлю ее. И все же, думаю, родную мать заменить нельзя. У меня двое детей, и мне кажется, что ни за одного чужого ребенка у меня не будет болеть душа так, как за них.
-- После разговора со Светланой у меня из головы не выходит мысль: если брошенные дети разыскивают своих родителей, то что же будет чувствовать моя Дарья, когда узнает, как жестоко нас разлучили? -- говорит Лилия. -- Труднее всего придется именно ей. Представляю, как ей будет больно узнать, что люди, которых она любила и считала родителями, отняли ее у родных мамы и папы. Я смирилась, что у нас с ней никогда не будет таких отношений, как с другими дочками, которых воспитывала я. Знаю, что никакие доказательства и документы не заставят ее полюбить меня. Но надеюсь, когда она подрастет, то захочет встретиться со мной и посмотреть мне в глаза. И я не отведу взгляд, потому что буду знать: все, что я могла сделать, чтобы быть с ней, я делала.