Считают админнаказанные Ирпенского ЛТП-66
«Пишу это письмо -- а соседи по бригаде издеваются: пиши-пиши, бумага-то все выдержит, а вот твоя шкура -- вряд ли.
Но обо всем по порядку. В ЛТП-66 я попал добровольно. За свою жизнь -- а мне за 50 -- ни разу не нарушал закона, никогда не попадал в вытрезвитель. Просто в один прекрасный день мне самому надоели постоянные пьянки. Я понял, что мне нужно лечиться от алкоголизма. Сначала обращался к знахарям, но оказалось, что это пустая трата денег, а толку никакого. Я посоветовался с женой и дочкой, и решил, что лучше будет воспользоваться помощью ЛТП -- государственного учреждения. Обратился за помощью к нашему участковому, за свои деньги прошел медкомиссию. И по решению суда оказался здесь, сроком на 6 месяцев.
С начала моего срока прошло уже четыре месяца, а о медицинском лечении не было и речи. Здесь принято говорить -- «лечиться будешь на гражданке, а у нас трудотерапия». Только работать я и без этого умею: мой стаж работы на железной дороге -- 35 лет, за труд имею государственные награды.
В цеху по производству стирального порошка постоянно висит пыль, нет отопления. Смыть пыль после работы нет никакой возможности: ни в цеху, ни в жилой зоне кроме умывальников с холодной водой ничего нет. Каким образом, по каким расценкам оплачивается наш труд -- тоже понять невозможно. За ноябрь я заработал 6 гривен 10 копеек -- не отходя от токарного станка.
Со стороны сержантов, прапорщиков, офицеров -- постоянное хамство и матерщина. Постель получаем один раз в шесть месяцев. Выстирать ее можно самому, в бане, куда водят раз в неделю, но сушить негде: в спальнях не разрешается развешивать веревки. Чтобы получить врачебную помощь стоматолога, надо 10--12 дней собирать кучу подписей, а потом еще столько же ждать, когда тебя отпустят к врачу.
Нельзя ослушаться приказа и не выйти на работу. Работают все: токарь, поломавший пальцы на руке, электрик, получивший ожоги лица и рук электротоком. Две недели болел админнаказанный Василий Евдокимов. Крепкий был мужик -- когда поступил, одной рукой поднимал 50-килограммовый мешок с солью. Две недели у него была температура 38--39 градусов. За все время лечения ему ни одного укола не сделали, давали только обезболивающие и витамины. Это знают все, кто лежал с ним в санчасти. Зато с такой температурой его все равно отправляли на «департамент» (имеется в виду Государственный департамент Украины по вопросам исполнения наказаний. -- Авт. ) Там, видите ли, простаивал трактор -- а он по специальности бульдозерист. Потом его выводили на склад, перебирать картошку. Когда человек уже не мог передвигаться, его все-таки отправили в больницу. Мы грузили его в «скорую», к нему нельзя было притронуться -- в груди «играла гармошка». Только было поздно. Он там на второй день умер. После смерти Евдокимова приезжали из прокуратуры, но ни с кем из админнаказанных не встретились, условия быта и лечения не проверяли.
У меня сейчас правая рука невыносимо болит, особенно по ночам. Прошу, чтобы хотя бы посмотрели. Но врач говорит: «А у меня левая рука болит. И ничего, пока жив».
Причина, по которой органы определяют сюда алкоголиков по 10--15 раз, одна: мы -- почти бесплатная рабочая сила».
Петр Иванович Волков, 13 бригада».
Дозвониться до Ирпенского ЛТП, который находится в пгт Коцюбинское, было трудно -- проще подъехать. Но огромный, как дуб, начальник профилактория Алексей Антонюк добродушно развел руками:
-- На территорию пропустить вас не смогу без бумаги от руководства. А вот вызвать к себе в кабинет админнаказанного -- пожалуйста. Как его фамилия?
Поколебавшись, я назвала автора письма. Начальник сразу переменил решение.
-- Приедете с письменным разрешением -- тогда и поговорите. Куда торопиться-то?
Начальник управления по вопросам исполнения наказаний Киева и области Виктор Карандюк тоже выставил предварительное условие: ознакомиться с письмом. И, поскольку мы не договорились, разрешения на посещение корреспондентом «ФАКТОВ» ЛТП-66 Виктор Карандюк не дал. Пришлось обращаться с просьбой к руководству Государственного департамента…
Лишь спустя неделю хлопоты увенчались успехом. И вот я в медсанчасти лечебно-трудового профилактория. В кабинете исполняющего обязанности главного врача Юрия Прокопчука расположились начальник учреждения Алексей Антонюк и курирующий «мероприятие» замначальника городского управления Игорь Андрушко. Привели «жалобщика». У Петра Волкова -- приятное лицо, спокойные умные глаза. В присутствии начальства он, не дрогнув, повторил все написанное в письме.
-- Петр Иванович, я была здесь в прошлый понедельник, случайно назвала вашу фамилию…
-- Ага, теперь понятно. Накануне, в воскресенье, у меня случился сердечный приступ, подскочило давление -- несколько лет назад у меня был инфаркт. Но меня лишь перевели с токарного станка на разделку кабеля. А во вторник утром вдруг отправили в санчасть. И там, ничего не объясняя, принялись лечить от алкогольной зависимости. Прописали УРТ.
-- Что такое УРТ?
Врач учреждения Юрий Прокопчук пояснил:
-- Метод такой. Рефлексотерапия. Сначала даем специальный травяной отвар, потом 25 граммов водки. Это должно вызывать рвоту и, значит, отвращение к спиртному.
-- Это все 200 человек у вас так лечатся?
-- Существуют противопоказания: обострение язвы, проблемы с сердцем, повышенное давление…
-- Так у Волкова же как раз было повышенное давление!
-- Нет, перед началом процедур давление у него было нормальным.
Админнаказанный продолжал:
-- Меня вообще сначала хотели лечить индивидуально, но я отказался. Побоялся. Тогда сколотили группу из нарушителей режима. Все, кто проходит процедуры вместе со мной, в ЛТП уже по три-четыре раза, и им это все не нужно. Но они знают, что сейчас проходят «рвотный курс» благодаря моим письмам, и, конечно, относятся ко мне соответствующе. Черновики моих писем отдали на всеобщее посмеяние, нашли мой личный дневник…
-- Юрий Николаевич, -- спросила я у врача. -- Это правда, что за четыре месяца вы впервые взялись за лечение Волкова?
-- Видите ли, в положении об ЛТП четко написано: цели лечебно-трудового профилактория -- социальная реабилитация, восстановление профессиональных навыков, если они есть, и лечение. Хотя специфического лечения от алкоголизма не существует, мы не можем лекарствами заставить человека бросить пить, если он сам этого не хочет. За шесть месяцев они должны осознать, что не пить лучше, чем пить. Применять другие методы -- подшивать, кодировать -- мы не имеем права.
А старший инспектор ЛТП по социальной работе Сергей Попов добавил:
-- У нас социальная задача -- доказать людям, что они алкоголики.
Я попросила врача пролить свет на причины смерти админнаказанного Евдокимова. Но Юрий Прокопчук никаких подробностей сообщить не мог.
-- Ничего не знаю. Я тогда был в отпуске. Им занимался другой врач.
-- А что, смерть админнаказанного в ЛТП -- обычное явление?
-- Ну что вы, это ЧП! Во-первых, сюда могут попасть только относительно здоровые люди. Существует масса противопоказаний для помещения в ЛТП. Поступающие сдают все анализы, им делают флюорографию. Правда, судя по опыту, участковый может быть заинтересован в том, чтобы направить человека сюда -- вплоть до подлога анализов.
-- Тогда тем более, мне кажется, хотя бы из профессионального интереса вы могли бы полюбопытствовать: отчего это относительно здоровый человек через три недели после поступления в ЛТП умер?
-- Я бы обязательно поинтересовался, если бы застал этого врача на работе. Но он сразу после этого случая уволился…
Правдолюбец Волков не унимался.
-- Может, я выдумываю, спросите у остальных. Спросите у К. (фамилию я не привожу по этическим соображениям), друга Евдокимова. Он тоже подтвердит, как его больного на работу посылали…
Волков рвался провести меня по территории зоны и познакомить с теми, кто не побоится сказать правду. Но начальник Антонюк выразительно поднял палец вверх.
-- Ты все высказал, Волков? Тогда ступай к себе в палату на второй этаж. Тоже мне, экскурсовод нашелся…
В роли экскурсовода по территории профилактория выступил сам хозяин. Алексей Антонюк провел меня по медсанчасти, демонстрируя лаборатории и флюорографический кабинет. Служащие, гремя ключами, с гордостью показывали мне клуб и маленькую домашнюю церковь иконы «Неупивающая чаша». Никакой матерщины и ругательств я от них не слышала. Обитатели ЛТП-66, встречающиеся на нашем пути, все как один высказывали удовлетворение режимом содержания и условиями труда: «Столько картошки, как здесь, я дома не ел! А на Новый год нам каждому сварили по яйцу». «Белье меняют каждую неделю, чтоб было чистенько». «Получаем в месяц гривен 15--20 на лицевой счет, можно в магазине отовариться, а можно и домой отправить». Правда, во время бесед за моей спиной неизменно маячила огромная фигура начальника…
В жилом помещении, где дежурные спешно домывали полы, в воздухе витал настойчивый аромат лимона. «Полы моем с порошком, благо сами делаем», -- объяснил Алексей Антонюк. Но даже этот запах не мог перебить стойкой вони грязного белья. Одеяла на всех кроватях были завернуты аж под матрац -- так, чтобы наружу не высовывался даже кончик постели.
-- Может, одеяло задрать желаете? -- вежливо осведомился майор Андрушко.
По правде говоря, мне не очень-то хотелось это делать, но чувство профессионального долга возобладало. Увиденное впечатлило: простыня и наволочка на подушке были пепельно-бурого цвета. Майор поморщился…
Заканчивая экскурсию в своем кабинете, Алексей Антонюк показал мне постановление о прекращении уголовного дела по факту смерти Василия Евдокимова. Документ должен был окончательно убедить меня в том, что никакого криминала в кончине хронического алкоголика нет. Может, и убедил бы, если бы не одно «но»: постановление было подписано … самим же Антонюком. То есть сам разобрался в своем ЧП -- и сам же вынес решение. Замечательно.
Поговорить с другом умершего мне не дали. Начальник учреждения клятвенно заверил, что К. занят на ремонте Департамента -- в Киеве, на улице Мельникова. Но на следующий день, когда я специально подъехала туда, оказалось, что К. на эти работы никогда не направлялся.
После увиденного и услышанного мне ничего не оставалось, как нанести визит старшему помощнику прокурора Ирпеня Виталию Кафтанову, осуществляющему надзор за соблюдением законности в ЛТП-66.
-- Виталий Владимирович, мне кажется странной такая практика, когда начальник учреждения сам проводит проверку своих ЧП. Ясно ведь, что прикрытие дела -- в его интересах.
-- Тем не менее так положено. Начальник проводит первичную проверку и выносит решение. Прокуратура проверяет его правильность. В данном случае я подтвердил решение Антонюка.
Помощник прокурора заглянул в свою папку.
-- Судя по записи в медкарте, Василий Евдокимов, уроженец Переяслава-Хмельницкого, 1953 года рождения, поступил на излечение в ЛТП 12 сентября. 3 октября обратился в медчасть с жалобой на боль в груди и температурой 38,4. 4 октября с диагнозом «острая правостороння пневмония» доставлен в Бучанскую больницу, где 5 октября умер. Вскрытие диагноз подтвердило.
-- Вас не насторожило, что человек умер за такой короткий отрезок времени?
-- Я посоветовался с другими врачами, и они подтвердили, что человек может «сгореть» от этой болезни буквально в считанные дни. Тем не менее, я вынес постановление о привлечении врача к дисциплинарной ответственности, так как посчитал, что он принял недостаточно мер по спасению больного. Ему вынесли выговор.
-- Некоторые админнаказанные утверждают, что он лежал в медчасти значительно дольше и непосредственно оттуда неоднократно направлялся на работу. Вы приезжали по факту этой смерти в ЛТП-66, разговаривали с админнаказанными?
-- Зачем? Больной умер в больнице, вскрытие делалось в морге. Выезжать в ЛТП по этому поводу было бы нецелесообразно.
Р. S. «Голубиная почта» донесла, что после нашей встречи с Волковым в медсанчасти ЛТП-66 с удвоенной силой принялись за его «лечение».
P. P. S. Такого явления, как принудительное лечение от алкоголизма, нет больше нигде в мире. Возможно, и у нас ЛТП доживают последние дни -- вскоре в Верховной Раде будет рассматриваться вопрос об упразднении лечебно-трудовых профилакториев.