Никто из очевидцев не пришел на помощь капитану милиции Михаилу Кичигину, получившему смертельное ранение в драке
3 января в одном из спальных районов Луганска был жестоко убит помощник коменданта Луганского гарнизона милиции капитан Михаил Кичигин. Когда он возвращался домой с работы, увидел, как на остановке автобуса несколько хулиганов избивают человека. Мимо равнодушно проходили люди. Единственным, кто бросился на помощь жертве бандитов, был Михаил. Сейчас прокуратура ведет расследование случившегося. Правоохранители пока воздерживаются от каких-либо комментариев. Известно лишь, что несколько человек, принимавших участие в инциденте, уже задержаны. Ясно также, что Михаил Кичигин до последней минуты своей жизни был верен чести и долгу милиционера и погиб, как герой.
-- Стало уже привычным, что мы часто задерживаемся на работе, тем более в праздничные дни, когда нагрузка на силы правопорядка увеличивается, -- рассказывает Игорь Николаев, коллега Михаила по работе, заместитель начальника отдела профессиональной подготовки управления по работе с личным составом УМВД в Луганской области. -- Но 3 января мы ушли с работы вовремя и уже после шести часов вечера разъехались по домам. Никто и предположить тогда не мог, что день закончится так трагично.
-- В тот вечер я, как обычно, ждала Мишу с работы, но абсолютно не волновалась, даже поймала себя на мысли, что уже привыкла к такой жизни и его беспокойной работе, -- вспоминает жена Михаила Татьяна Кичигина. -- У нас по утрам своего рода ритуал: перед уходом на работу муж, стоя на пороге, обязательно меня целует и только после этого уходит. 3 января он поцеловал меня, как обычно, и говорит: «Ну, я пошел». А сам стоит, как будто не может уйти. Постоял немного, задумавшись о чем-то, и вышел из дому. Теперь я думаю: может, он предчувствовал несчастье? Вечером я почему-то через каждые несколько минут выходила на балкон и высматривала Мишу в темноте. Тогда еще даже подумала: раз его так жду, то по закону подлости он точно задержится. Ведь в праздничные дни у милиции всегда много работы.
Около 10 часов вечера я в очередной раз вышла на балкон, выглянула с девятого этажа, и мне показалось, что Миша идет к подъезду. Потом он вдруг свистнул, помахал мне рукой, а затем резко развернулся и ушел в обратную сторону, к остановке. Уже после я узнала, что именно в это время, когда у меня было это видение, с Мишей произошла беда. Около полуночи раздался звонок в дверь. Это был сосед, который сказал, что на автобусной остановке что-то случилось с Мишей. Я прибежала на место происшествия, когда подъехала «скорая помощь». У меня тогда была только одна мысль: чтобы врачи скорее забрали его и спасли. Я и представить себе не могла, что спасать Мишу уже поздно. Страшно было смотреть, как он лежит -- такой беспомощный, весь в крови, с перебинтованной головой. Я что-то кричала, плакала и не могла понять, почему его никуда не везут и ничего не делают. Потом меня отвели в машину «скорой» и сказали, что все кончено и Миши уже нет…
-- Мы с Мишей познакомились, еще когда он служил в армии, -- продолжает Татьяна Кичигина. -- В 1979 году я поехала работать в пионерский лагерь вожатой, а его как спортсмена-легкоатлета отправили туда из армии на сборы. Так получилось, что родились мы в один день -- 13 августа. Это и стало поводом для нашего знакомства. Да и вообще число 13 преследовало нас всю жизнь. Встречались мы около месяца, а затем подали заявление в загс и 13 октября расписались.
Когда с Мишей случилось несчастье, я достала все старые фотографии и нашла наши с ним письма. Столько в них любви и теплоты! К примеру, если он уезжал на 25 дней, я получала 25 писем. Причем так было всегда.
В сентябре 1980 года у нас родилась дочь. Миша так мечтал о сыне, но с рождением Юли он и представить себе не мог другого ребенка. А когда через шесть лет появился сын Паша, причем опять-таки 13 февраля, то человека счастливей Миши, наверное, на всей земле не было.
Демобилизовался муж 13 февраля 1981 года и стал служить сверхсрочником в Луганском военном училище штурманов. Миша не мог сидеть на одном месте, он должен был обязательно что-то делать. Как только мы поженились, нам по наследству перешел небольшой земельный участок: он там трудился с раннего утра до позднего вечера…
Мать Миши до сих пор жива, а вот отца он потерял рано. Может быть, поэтому с большим уважением относился к моему папе, морскому офицеру, который и привил Мише уважение к людям с погонами. А как же он был счастлив, когда ему присвоили офицерское звание! Все говорил, что полковником, может быть, и не будет, но до подполковника дослужится обязательно. С юности он хотел попасть в десантные войска, даже собирался поступать в Рязанское училище ВДВ. А тут в конце 80-х начали создавать Национальную гвардию, в состав которой должен был входить и спецназ. Муж перевелся туда на службу. Как спецназовец служил несколько месяцев в Приднестровье. А потом Национальную гвардию расформировали, и в 1993 году ему предложили перейти в спецподразделение милиции «Беркут». Такая экстремальная работа была его стихией.
Вообще он терпеть не мог хамского поведения. Однажды он задержал и доставил в отделение одного нарушителя. Тот, оказывается, находился в розыске. Тогда о поступке Миши даже в какой-то газете написали. Я Мише в шутку все говорила, что ему не в армии, а в «органах» служить надо, когда он еще и не помышлял о милиции.
-- Когда формировался «Беркут», мы, молодые милиционеры, с трудом представляли себе, что такое спецподразделение, -- рассказывает старший инспектор боевой и специальной подготовки «Беркута» Евгений Кривуля. -- А Михаил Николаевич, хотя и начинал, как все мы, простым милиционером, уже обладал необходимым опытом службы в спецназе. Для многих из нас он стал учителем. Показывал, как нужно вести наблюдение, как захватывать преступников. Всех этих тонкостей тогда никто из нас не знал. Поэтому он вскоре возглавил один из взводов, который до последних дней его работы в «Беркуте» был лучшим в УМВД.
… Кичигина и его подчиненных несколько раз посылали в Крым на подмогу местным силовикам в борьбе с криминальными элементами. В одну из таких поездок вооруженные до зубов бандиты засели в местных катакомбах. Тогда еще шутили, что если в Донбассе из-под земли добывают уголь, то в Крыму донбасский «Беркут» достанет из-под земли бандитов. Так оно и получилось.
-- Как-то один парень, наколовшись наркотиков, застрелил человека и закрылся в доме, взяв в заложники пожилую женщину, -- рассказывает Роман Коротенко, командир отделения во взводе, которым командовал Михаил Кичигин. -- Когда мы начали захват, Михаил Николаевич сам вскрыл входную дверь и первым вошел в дом. По правилам военной тактики командир должен идти сзади и руководить операцией. Но Михаил никогда не прятался за спинами подчиненных. В то же время, несмотря на всю его прямоту и жесткость в работе, с правонарушителями он всегда был очень корректен. Однажды нам нужно было захватить вооруженного преступника, забаррикадировавшегося у себя дома. Когда мы ворвались к нему в дом, от испуга бандит всадил себе нож в сердце. К счастью, рана оказалась не смертельной. Пока добиралась «скорая» (а так получилось, что врачи перепутали адрес и прибыли на место только через полтора часа), он его опекал, разговаривал с ним, чтобы человек не испытывал шок, лежа с торчащим в груди ножом… И все-таки, невзирая на то, что ему приходилось видеть на службе, он продолжал верить в людей, в их разум и совесть. Может быть, это его и погубило.
-- Миша никогда не начинал конфликт первым, -- продолжает Татьяна. -- Он всегда пытался уговорить всех, спокойно разобраться в конфликтной ситуации. Вполне возможно, что так было и в тот трагический вечер. Миша всегда больше верил в силу слова, нежели в физическую силу. Но, по всей видимости, у тех, с кем он столкнулся в последний день своей жизни, были иные представления о человеческих ценностях. Помимо множества других повреждений, сзади на голове Миши обнаружили смертельную рану от удара чем-то тяжелым.
-- Работая в милиции, человек вынужден делать выбор между семьей и работой, -- считает Роман Коротенко. -- Но для Михаила Николаевича такой проблемы не существовало. Он все успевал -- безукоризненно сделать все на службе и уделить должное внимание семье. Его родные с большим пониманием относились к делу, которым занимался Михаил Николаевич.
-- Когда Миша пошел в милицию, я все время жила в ожидании чего-то плохого, боялась ночных звонков, -- вспоминает Татьяна Кичигина. -- Особенно после одной из самых крупных операций, в которой муж принимал участие. Тогда убили его друга, нескольких коллег ранили. После этого случая Миша, почти в 40 лет, начал курить. Может, поэтому он старался о работе ничего мне не рассказывать, боялся лишний раз волновать.