Специальная подготовка и уверенность в своих силах стали составными его побед
«Мужик я, или нет?» -- решил герой, награжденный медалью «За отвагу». В 1997 году по сумме всех этапов он стал чемпионом Украины. Болельщики аплодировали ему стоя! В 1998-м Игорь повторяет свой успех, 1999-й принес ему «серебро».
Тщательная специальная подготовка, категорическое неприятие мелочей, самоотдача, желание победить и уверенность в своих силах -- вот составные его побед. Сегодня в мастерской Игоря поражает обилие разнообразных запчастей. Собирать «железо» он начал еще в 1979-м, когда впервые переступил порог станции юных техников.
-- Любовь к автомобилям и вообще любым механизмам мне привил отец, -- вспоминает Игорь Ковальчук. -- На станцию, она тогда располагалась в обычной луцкой школе, нас явилось почти три десятка новичков, через полгода осталось двое, а вскоре -- только я один. Начинал с уборки помещений и территории, и лишь через год «испытательного» срока для меня построили «трамвай».
-- Трамвай? Откуда такое странное название?
-- Мой первый карт действительно напоминал скорее старый трамвай, чем гоночный автомобиль. С того времени я дневал и ночевал в мастерской, пока не получил повестку в армию. Служил в Афганистане. 3 марта 1985 года наша часть вошла в город Герат. Служба состояла из боевых походов -- от двух недель до двух месяцев каждый.
Таких походов на счету Игоря пятнадцать. Сколько раз грозила смертельная опасность, не помнит, однако цифры более чем красноречивы: из 74 человек в их роте остались в живых 19…
-- Я служил в третьем горном пехотном батальоне, в 12 полку, -- продолжает Игорь. -- Из походов возвращались на три дня, чтобы помыться, побриться и снова отправиться на задание. Однажды пришлось десантироваться из подбитого вертолета с высоты шесть метров. Упал на скалы, заполучил перелом костей таза, вдребезги разлетелся пулемет, но все же продолжил прикрывать своих. За тот случай имею медаль «За отвагу». Меня тогда по скалам ребята спускали больше суток. Пришлось заново учиться ходить. Мог комиссоваться, но не захотел. Понятно, что тяжело, больно, проблемы разные и застрелить могут, но ведь я мужик! Чувство собственного достоинства должно же быть! Да и друзьям в глаза не смог бы смотреть.
Перед отправкой в Афган четко проявлялось, кто чем дышит. Тот прямо на медкомиссии вдруг заболел, тот терял зрение… Впрочем, это было к лучшему -- отсеивалась всякая шваль, и воевал потом бок о бок с нормальными пацанами. Боевое задание воспринималось просто как работа, которую необходимо выполнить. К огромному сожалению, на операции в старом Герате весь «цвет», костяк нашей роты -- а это были очень серьезные ребята -- погиб. Духи расстреливали их практически в упор.
А ведь мое увлечение картингом пригодилось на войне! Однажды наш водитель заболел желтухой, его на вертолет и -- в госпиталь. Надо отправиться на задание, а некому. Ночь, другого выхода нет, сел сам. Одним бортом чиркнешь по скале, другой висит над пропастью, но баранку в темноте крутишь. Справился.
-- Вечером 18 декабря нас собрали и сообщили, что в старом Герате попали в засаду наши ребята из другого полка, -- продолжил Игорь. -- Мы хотели выступить немедленно, но на ночь глядя нас не пустили. В роте нас -- бойцов «ядра», способных решать серьезные задачи, -- осталось на то время всего 19 человек. Утром вышли на задание. Помню, как последний раз в моей жизни бежал: так легко, так хорошо, даже удивительно…
Сели мы в БТРы, приехали в Герат. Вокруг развалины, взорванная и обгоревшая техника, мины. Из машины-тральщика вытащили совершенно седого солдата -- он всю ночь просидел в машине, которую духи буквально поливали огнем. Саперы и разведчики работают, мы прикрываем. Вдруг вижу: невдалеке вражеский ствол. Стрелять -- могу попасть в своих, кричать -- бесполезно, бежать -- впереди мины. И все же побежал.
Чувствую, вот-вот достанут, падаю, пытаюсь достать запасной рожок к автомату и… задеваю мину, оказавшуюся практически подо мной. Сознание не потерял. Смотрю: сапог нет, одни дымящиеся портянки, автомат с разбитым прикладом валяется в нескольких метрах. Ребята прямо по минному полю бросились мне на помощь. Как все не полегли тогда?
В медсанбат в Шинданте меня привезли совсем обескровленного. Очнулся лишь на третий день. Пережил две клинические смерти, восемь сложнейших операций. Спас меня хирург Александр Николаевич Хоменко, сейчас он начальник отделения в Луцком военном госпитале. Александр Николаевич сдал для меня 800 миллилитров крови. Хотели отрезать и вторую ногу, но Александр Николаевич не дал, сам взял в руки скальпель. Одна клиническая смерть -- вытянули. Позже рассказывали: током меня лупили с такой силой, что боялись, как бы не скончался от этих ударов. Вторая клиническая смерть… В общем, вытащили меня с того света, а потом, хоть с трудом, и на ноги поставили.
В мае 1986 года Игорь вернулся домой без одной ноги и с искалеченной второй. А осенью -- очередные соревнования по картингу.
-- Чтобы не сняли с гонок, одно время приходилось даже выступать под документами одного знакомого, -- делится воспоминаниями Игорь. -- Со временем, уже добившись определенных успехов, я пришел к главврачу в физдиспансер, объяснил ему ситуацию. Он позвонил в Киев, проконсультировался. Словом, разрешение врачи дали -- стал выступать «легально». А на высшую ступеньку пьедестала впервые поднялся в 1996 году в Полтаве. Это была сенсация, «бомба» -- одноногий инвалид обставил здоровых! Болельщики аплодировали стоя. Мне вручили приз за волю к победе.
-- Наверное, пришлось каким-то образом приспособить карт под управление с протезом?
-- Нет, ездил на обычном. Единственное, что поначалу беспокоило, -- протезом нужно было управлять педалью газа, тормоз -- слева. Но ничего, приноровился. Помню, в 1998 году проводились у нас тесты. Кто-то из «новых украинцев» на БМВ-семерке выиграл заезд на картинговой трассе. И так он гнал свою «семерку», так брал повороты! А в результате оказалось, что на круге у него результат вышел на 12 секунд хуже, чем у моего 14-летнего сына, выступающего в классе 85 кубиков. А круг -- это 45 секунд!
-- Скажите, семья поддерживает ваше увлечение?
-- Так сложилось, что с первой женой мы развелись, сейчас у меня другая семья. Конечно, не без сложностей, но у кого их нет? На необходимое зарабатываю, хватает. В общем, все нормально.
Сын Сережа живет со своей мамой, но наведывается ко мне часто, их квартира недалеко. Технику осваивает полным ходом, сам мопед сделал.
-- Весь в отца…
-- Так мы ж одна команда! Сергей впервые сел за руль карта в трехлетнем возрасте. В 1998 году стал чемпионом Украины среди юношей, сейчас -- в числе самых перспективных гонщиков страны.
-- Игорь, с нынешней женой случайно не на соревнованиях познакомились?
-- Случайно нет. Познакомились мы на городском пляже. Пока еще состоим в гражданском браке, но пять лет вместе о чем-то говорят. Да и тот факт, что скоро на свет появится еще один спортсмен, по-моему, тоже доказывает, что мы -- одна крепкая семья.
Некоторые соперники Игоря ездят на фирменных картах стоимостью до 15 тысяч долларов. Игорю же приходилось свой «болид» собирать собственными руками. К примеру, двигатель, домчавший сына к победе, Игорь изготовил без чьей-либо помощи, многие детали точил сам. Среди автомобилистов ходит поговорка: «Если не по зубам поломка, иди к Ковальчуку, тот решит любую проблему». А ведь за плечами у Игоря лишь школа и ПТУ. Главным своим университетом он считает школу жизни.
-- На недавней всеукраинской конференции по картингу в Киеве вас единогласно избрали техническим комиссаром сроком на пять лет. Это подтверждает высочайший уровень вашей технической подготовки. Признайтесь, неужели никто никогда не звал вас поработать за границей?
-- Приглашали, и не раз. И в Италию звали. Но как же Волынь, гордость которой мы с сыном защищаем? Руки целы -- значит, будем работать дальше.