«ФАКТЫ» сообщали о трагедии, случившейся в 15 километрах от села Березники Свалявского района (Закарпатье): на хребте Боржава, близ горы Граб (1516 метров над уровнем моря), погибли двое ребят из группы киевских туристов. «Жуткая нелепость», как обычно говорят о таких происшествиях, произошла в первый день февраля. 20-летний Николай умер сразу, на месте. Алексей же еще около трех суток продержался в реанимации. 12 февраля он должен был отпраздновать свое 28-летие. Разве могли друзья предположить, что в этот день им придется собираться не на день рождения, а на поминки?
Лыжную «единицу», то есть маршрут первой из шести категорий сложности, Алексей проходил несколько раз: в качестве участника и в качестве руководителя похода, в Карпатах и на Кавказе. Потому к «двойке» он был подготовлен, и никакой тревоги по поводу предстоящего похода не испытывал. У Николая опыта было чуть меньше, да и настроение -- не самое радужное (переживал, что не сдал в своем КПИ один экзамен зимней сессии), но рядом были друзья, и путешествие обещало быть интересным.
На маршрут группа вышла в воскресенье, 28 января. Но идти по запланированному курсу оказалось невозможно: с хребта сошел снег, моросил дождь -- какие уж тут лыжи? И руководитель группы предложил отправиться на другой, более высокий, хребет. Боржава тоже снегом порадовала не сразу -- лишь на второй день. Днем группа двигалась по хребту, а на ночевки по боковым отрогам спускалась в лес. Каждое утро -- подъем вверх, каждый вечер -- спуск вниз.
На четвертый день началась пурга, и в пастушеской хижине остановились ее переждать. Алексей обещал маме в этот день вернуться домой, но товарищи отговорили идти на станцию в такую непогоду. Следующий же день выдался идеальным -- морозное утро улыбнулось туристам. Алеша собирался дойти до того места, с которого удобнее попасть к железной дороге, и, попрощавшись с ребятами, возвратиться в Киев.
-- Поднимались, растянувшись по склону, группками по нескольку человек, -- вспоминает Миша. -- Я с тремя ребятами шел в самом конце. Вдруг кто-то из идущих впереди крикнул, что какая-то из девчонок «слетела» вниз. А через несколько минут мы увидели, как по насту до самой кромки леса скатились еще двое. Им могла понадобиться помощь. Ведь от того места, где находились мы, до деревьев было метров 200 -- легко представить, что могло случиться с людьми, которые пролетели их кубарем. Сняв рюкзаки и лыжи, мы с Игорем и Германом двинулись в сторону упавших. Когда до деревьев оставались считанные метры, невдалеке пронесся какой-то пестрый клубок. Я отстал от Игоря и Германа и направился в сторону упавшего предмета -- думал: чей-то рюкзак слетел. Подошел и увидел неподвижно лежащего человека. Снял маску -- Коля. Его голова была разбита, снег вокруг -- в крови. Никаких признаков жизни Николай не подавал. Подошедший Игорь подтвердил мой ужасный вывод. Он принес клеенку и спальники -- мы завернули в них Николая и положили его в выкопанную в снегу «полку», чтобы тело не сдуло ветром. А сами пошли смотреть, что произошло метрах в тридцати: Игорь сказал, что там похожая ситуация…
Как выяснилось, не дождавшись распоряжения руководителя группы, первым на помощь Наташе и Юле бросился Алеша. Освободившись от рюкзака и лыж, он начал спускаться, не удержал равновесия, заскользил по склону и на большой скорости врезался в дерево. Увидев это, направился вниз и руководитель Владимир. Но сообразив, что, возможно, понадобится аптечка, попросил Николая подняться за ней к медику группы Юлии Колосовой. Тот дошел до девушки, взял у нее аптечку и, спускаясь,… тоже сорвался.
-- «Снежников», то есть снежных наносов, позволяющих хоть как-то затормозить при падении, на склоне не было, поэтому соскользнувшие с него ребята летели до самых деревьев, -- говорит руководитель группы Владимир. -- Девочек же спасла случайность: катясь вниз, они пролетели мимо первых деревьев, а ниже наткнулись на снежник и увязли в нем. Алеша же с Николаем на подмогу к девочкам отправились в бахилах с нерифленой резиновой подошвой -- может быть, потому и поскользнулись.
По злополучному склону к месту трагедии спустилась, пробивая ботинками ступени, и медик группы. После случившегося руководитель дал команду всем снять с ботинок бахилы, поэтому Юле Колосовой спускаться было уже безопаснее.
-- Я подошла к Леше, -- вспоминает девушка, -- и увидела, что он дышит. Изо рта и носа течет кровь… Веки сильно отекли. Явных повреждений головы я не обнаружила. Но было очевидно, что мозг пострадал. Без аптечки, которую у меня забрал Коля, я, однако, ничего не могла сделать. Когда мне сказали, что Колю уже нашли, я траверсом двинулась туда. Стоявший возле него Миша сообщил, что Коле уже не помочь. Отогнув край клеенки, я убедилась в этом. Мы с Мишей вернулись к Алеше.
Только благодаря Юле, говорят ребята, Алексей и дотянул до реанимации. Девушка правильно оказала первую медпомощь, и все время поддерживала голову Алеши, чтобы он не захлебнулся кровью… Ждать подмоги возле леса бессмысленно: неизвестно, когда бы прибыли спасатели, а морозный ветер усиливался. Так что Алешу ребята выносили сами. За первые два часа они смогли преодолеть лишь 40 из 200 метров. Четверо парней чудом управились только к шести вечера. А еще через полчаса на хребет поднялись жители села Березники, до которых добрался один из участников похода (за 15 километров от места трагедии). Из Березников о случившемся сообщили в администрацию Свалявского района. Но времени на ожидание спасателей терять не стали. С помощью местных жителей, среди которых были председатель Березниковского сельсовета и сельский врач, Алешу в крестьянских санках ночью спустили вниз.
У подножия склона уже стояла машина скорой помощи -- она-то и доставила Алексея (его сопровождали Юля и Миша) в свалявскую районную больницу. Добрались только к 11 вечера, но реаниматолог, заведующий аптекой, хирург, невропатолог их ждали. По санавиации из Ужгорода прибыл областной нейрохирург. В два часа ночи Юле и Мише сообщили: «Больной очень-очень тяжелый». Это означало, что надежды на спасение практически нет. У Алексея констатировали черепно-мозговую травму, ушиб мозга, многочисленные переломы. Прожил Алеша в больнице трое суток. За это время Юля с Мишей вызвали из Киева его мать -- и та успела застать сына еще живым…
Пока не подняли тело Николая, Владимиру с ребятами нужно было оставаться в горах. Опасаясь новых жертв, он просил парней не начинать подъем тела до прихода профессиональных спасателей с поста МЧС. Думали, что те появятся с соответствующим снаряжением -- веревками, лебедками, санками. Но двое из контрольно-спасательной службы (КСС) близлежащего города Воловца ничего этого при себе не имели. Оценив обстановку, они связались с Ужгородом и получили команду ждать прибытия основных сил. На следующий день, после обеда, когда Николая уже подняли на хребет, появившиеся «каэсешники» помогли спустить его в село и тут же занялись оформлением протоколов.
Тело Николая предстояло транспортировать в Киев -- за решение этой и многих других проблем киевские туристы очень признательны исполняющему обязанности заместителя начальника Свалявской райгосадминистрации Адольфу Гершковичу и главврачу тамошней больницы……………. Адольф Давидович помог ускорить судмедэкспертизу и договорился, чтобы погибшего Николая в деревянном гробу доставила в Киев машина скорой помощи, так как цинкового не нашлось, а без него в поезде тело перевозить нельзя. Из всех расходов группа оплачивала лишь бензиновый. Собственно, ради того, чтобы отблагодарить людей, поддержавших ребят в такой трудный для них момент, и решились встретиться с представителями газеты.
О том, что именно и как происходило на маршруте, участникам похода говорить не хотелось: слишком свежа была рана. Но слово за слово -- и стало понятно, что если уж говорить, то обо всем. И о причинах трагедии, и о выводах, которые следует сделать.
В субботу, 13 февраля, тело Николая повезли в Киев. В тот же день оттуда в Сваляву приехала мать Алеши и его лучший друг. К вечеру у Алексея появились рефлексы, он начал самостоятельно дышать -- появилась надежда на спасение! А ночью начало резко падать давление. Решили начинать операцию. Но когда вскрыли черепную коробку, стало ясно, что усилия бесполезны: мозг был в таком состоянии, когда спасать уже нечего. В 4. 30 Алексей перестал дышать. Его сердце еще два с половиной часа билось -- такое оно было сильное. Или так хотелось жить?
Николая похоронили 5 февраля, Алексея -- 7-го. Вспоминая своих погибших друзей, ребята подбирали самые теплые, самые светлые слова.
-- Лешка умел все, -- говорит Андрей. -- А главным для него было всегда о ком-то заботиться. У него не было кисти правой руки -- последствие детской травмы. Может быть, из-за этого Алеша полез в горы: хотел доказать, что не хуже других. И в байдарке он этой рукой управлялся, и картошку моей маме помогал чистить. По скалам в горах лазил лучше всех.
-- Николай -- настоящий турист, -- вспоминает Юля Колосова. -- Безотказный, ответственный. Никогда инструмент не забудет. Что ни попроси -- все сделает…
Уже не сделает -- ни он, ни Алеша. И когда, если не теперь, еще раз подумать, так ли прав был Высоцкий, написавший: «И пусть говорят, да, пусть говорят -- но нет, никто не гибнет зря. ТАК лучше, чем от водки и от простуд… » Не лучше! Близкие все равно до конца жизни будут терзать себя мыслью, что могли спасти -- броситься в ноги, умолять не ехать!
Алешина мама пыталась отговорить сына от этого похода. Ко дню рождения собиралась подарить ему компьютер. А Лешина девушка Оксана уже начала вышивать рушник -- собирались сыграть свадьбу. Алеша говорил Оксане, что если она не хочет, то он в горы не пойдет. Но Оксана понимала, что значат для Алеши эти походы, и удерживать его не стала.
Желание обсудить случившееся словно сгущалось в комнате, где собрались участники похода. Но начать разговор долго никто не решался. Одно дело -- объяснительные для маршрутно-квалификационной комиссии (МКК), и совсем другое -- выводы для себя, то есть на всю оставшуюся жизнь. Паша, хозяин квартиры, который не ходил в этот поход, сказал: «Лешка жил на износ и умер достойно. Я когда-то мечтал погибнуть на спасработах, как Руаль Амундсен». А те, кто был на Боржаве, кажется, вдруг поняли, как противоестественно мечтать погибнуть. Даже на спасательных работах! Смерть только в книгах может быть красивой. Когда же сталкиваешься с ней вот так, что называется, лоб в лоб, многое в жизни переосмысливается.
-- После всего, что случилось, мне хотелось зарыться, спрятаться куда-нибудь, -- говорит Миша. -- Но куда деться от воспоминаний!
Не уйти от них и Владимиру. Этот поход отмечен кровью двух погибших парней -- что тут скажешь? Можно, конечно, рассуждать о том, как много молодых красивых парней и девчат гибнет в подворотнях -- в пьяных драках, от наркотиков… Только вряд ли этот аргумент способен утешить близких Алеши и Коли.
Придет весна, и дожди смоют кровь с корневищ деревьев, о которые разбились ребята. Останется она только на фотоснимках. И в памяти тех, кто ее видел.