В этой ситуации больше всего рисковали милицейские оперативники, которые на 40-метровой высоте, без какой-либо страховки, с соседних балконов перебрались на злополучный переход и схватили женщину за руки
В прошлом пятничном номере «ФАКТЫ» сообщали о беспрецедентном случае, произошедшем в Славянске Донецкой области. Забравшись с двумя детьми на крышу 14-этажного жилого дома, 24-летняя женщина потребовала… свидания с прокурором города. От прокурора же она хотела ни много ни мало -- освободить ее мужа из камеры СИЗО. В противном случае, приставив огромный кухонный нож к горлу своего двухлетнего сына, пообещала «прикончить» малышей и броситься вниз головой на асфальтированную площадку двора. Что было дальше -- корреспонденту «ФАКТОВ» рассказали непосредственные участники операции по спасению детей и их непутевой мамаши.
-- В 12 часов дня в дежурную часть горотдела поступил тревожный звонок: «На крышу 14-этажного жилого дома по улице Свободы, 13 взобралась женщина с двумя детьми и требует прокурора города». Она грозила убить малышей и покончить с собой, -- рассказывает начальник Славянского городского отдела милиции полковник Михаил Слепанев. -- Как выяснилось потом, позвонил 15-летний подросток из квартиры, расположенной на 14-м этаже, услышав истошный крик: «Требую, чтобы сюда прибыл прокурор!». Он вышел на лестничную площадку, а женщина продолжала кричать: «Пацан, звони в милицию и прокуратуру -- иначе здесь будет три трупа!»
В считанные минуты вместе с начальником уголовного розыска Валерием Радченко, начальником отдела по расследованию тяжких преступлениям Сергеем Третьяковым и оперативной группой из восьми милиционеров мы уже были у жилого дома. Сюда же прибыли прокурор города Валерий Коршиков, подразделение пожарной охраны и скорая медицинская помощь. Ситуация складывалась не простая: женщина завязала на проволоку две двери, выходящие на пожарный переход, и переговоры пришлось вести вслепую, через деревянную перегородку. Рядом с матерью находились дети -- Дима, которому еще не исполнилось и двух лет, и четырехлетняя Ирина. Такие славные и красивые малыши.
Но тогда было не до эмоций. Татьяна, так зовут эту 24-летнюю женщину, приставила к горлу Димы большой кухонный нож и требовала выпустить из тюрьмы ее мужа Сергея. Если прокурор не удовлетворит ее «справедливое» требование, заявила женщина, случится непоправимое. Поэтому пришлось, пусть это громко сказано, применить тончайший дипломатический такт и осторожность в словах, чтобы не спугнуть и не подтолкнуть обезумевшую женщину на выполнение этого нечеловеческого ультиматума. Надо отдать должное Валерию Васильевичу Коршикову, прокурору нашего города, -- он нашел общий язык с шантажисткой. А пока мы вели переговоры, оперативники незаметно перебрались с соседних балконов на переход, схватили женщину за руки, выбили у нее нож и оттеснили плачущих и перепуганных детей на безопасное расстояние. Вот, собственно, и вся история, как говорят, с благополучным исходом. Конечно, оперативники очень рисковали, но такая уж у них служба.
-- Может быть, с точки зрения Татьяны Мирошниченко, ее мужа Сергея в последний раз арестовали и препроводили в камеру следственного изолятора «ни за что», -- говорит заместитель прокурора Славянска Сергей Мироненко. -- Но с точки зрения закона, Сергей Мирошниченко коротает время на тюремных нарах вполне обоснованно. В феврале прошлого года за квартирные кражи суд приговорил его по статье 45-й УК Украины к трем годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на два года. Учитывалось, что на попечении подсудимого находились неработающая жена и двое малолетних детей. Однако этот гуманный акт Фемиды не изменил образ жизни Мирошниченко -- как и прежде, он подворовывал металлолом, продавал его и таким образом «обеспечивал» семью. Дошло до того, что в декабре прошлого года он взломал запоры и забрался в сени частного дома соседей, которые в это время мирно обедали. Там он прихватил старую люстру, хлебницу, кастрюльки, тазики и алюминиевый бидон, содержащие цветной металл. Стоимость награбленных вещей -- всего 180 гривен. Но, тем не менее, февральский приговор при повторном преступлении автоматически вступал в силу. И обвинять прокурора, что за «мелочь» засадили практически невиновного человека, нет никаких оснований.
Находясь на переходном балконе, Татьяна была в кризисном состоянии, близком к помешательству. Когда опасность миновала, ее с детьми привезли в прокуратуру. Оказалось, что дети двое суток не кормлены. Мы нашли печенье, другие продукты, которые были у сотрудников. Невозможно описать, с какой жадностью дети ели. Спрашиваем Татьяну: «Зачем ты это сделала?». Отвечает: «Я без Сереги жить не могу. Мы без него с голода подохнем».
Мы пытались ее убедить, что освободить мужа из-под стражи сегодня нереально. Не будь у него судимости, можно было пойти навстречу -- кража не ахти какая. К сожалению, убедить Татьяну мы так и не смогли, она и сейчас стоит на своем: «Я знаю миллион случаев, когда за хорошие взятки людей отпускают».
Детей мы отогрели и накормили, а время уже шло к ночи. Отправить Татьяну домой с малышами боялись -- где гарантия, что она в таком психическом состоянии опять не решится на протест ценой своей жизни и детей. Отправить ее в психиатрическую лечебницу тоже не имеем права. В подобные лечебные заведения можно определить только по постановлению суда. Детей отправили в городскую детскую больницу, где их накормили, помыли, обследовали. Заведующему психоневрологическим диспансером написали официальное письмо с просьбой обследовать нашу подопечную, постольку дело направлено в суд. Через сутки Татьяна успокоилась, ее опять привезли в прокуратуру, и она сразу же спросила: «Где мои дети?». Убедившись, что с детками все в порядке, клятвенно заверила, что больше так поступать не будет, и мы отпустили ее домой.
Татьяна Мирошниченко продала за 35 гривен телевизор и приготовила передачу для Сергея. Что будет дальше -- не знаю.
Рассказ о ЧП, которое и сегодня на слуху у жителей Славянска, был бы неполным без беседы с главной героиней события -- Татьяной Мирошниченко.
-- В январе 1995 года мы с Сергеем поженились, -- рассказывает Татьяна. -- Работали на одном строительном заводе: я -- сортировщицей сырья, Сергей — формовщиком железобетонных конструкций. Жили в доме свекра, в соседнем поселке Андреевка.
-- А как же оказались в этом четырнадцатиэтажном доме?
-- Три раза с требованием освободить мужа приезжала к прокурору, но не могла его застать в кабинете. Вот и решилась на такой шаг. Лифтом поднялась на четырнадцатый этаж, забралась на крышу и стала требовать встречи с прокурором. Мне сказали, что Сергея забрали на сутки, то есть в камеру предварительного заключения.
-- Ну, а сейчас живете за какие деньги? Муж уже несколько лет не работает, вы в декретном отпуске по уходу за ребенком…
-- Мама моя помогает. Правда, у нее пенсия 50 гривен и еще трое детей, но она еще и полы моет в подъездах. Отец еще двадцать лет назад нас бросил. Все, что было в доме, продала -- сушку, заготовленную на зиму, пустые банки, а вчера за 35 гривен отдала телевизор. На эти деньги приготовила передачу Сергею. Его отец живет недалеко от нас у сожительницы. Помощи от него никакой, а сына спаивал каждый день. Я не пила с ними, поэтому и стала неугодной.
-- Почему Сергей ушел с работы и начал воровать?
-- Сначала я рассчиталась, потом муж, не нравится нам там -- сквозняки, сырость. А теперь вот маемся. С утра идем в лесополосу, рубим там дрова, потому что угля нет. Нет даже картошки, никаких солений.
-- Таня, неужели вы действительно могли зарезать своих детей и с собой покончить?
-- Да нет, конечно. Я хотела встретиться с прокурором, следователю я уже не верю. С прокурором я встретилась, он мне все доходчиво объяснил, теперь у меня и в мыслях нет идти на подобный шаг.
-- Но, тем не менее, вы каждый день навещаете прокуратуру, чем это вызвано?
-- Мой свекор тайком забрал у нас все документы -- паспорта, трудовые книжки, детские свидетельства о рождении. Он хочет продать и пропить наш дом, хотя и отрицает это. А я без документов даже пособие на детей не могу оформить.
Прокуратурой города отдано распоряжение расследовать якобы имеющийся факт хищения документов отцом Сергея. А как сложится его судьба -- решит суд.