Эта история завершилась недавно. Увы, печально -- смерть оказалась сильнее любви. А когда наши герои встретились впервые, ей было 15, а ему 20 лет
Родители разошлись, когда Любе было пять лет. Папа уехал на родину в Грузию, но постоянно помогал ей, приезжал в Запорожье. Каждый его приезд становился для девочки праздником. Как-то отец сказал: «Запомни, если тебе будет трудно, найди любого грузина и скажи, что ты дочь Григория Дадиани. Тебе помогут».
В детстве Люба часто болела. Поэтому решила заняться спортом, впоследствии стала кандидатом в мастера спорта по художественной гимнастике. Когда ее, единственную из школы, отобрали для учебы в Харьковском хореографическом училище, Люба была счастлива. Однако мама не отпустила пятнадцатилетнюю дочь в другой город. Люба взбунтовалась. «Где ты взялась на мою голову, грузинский выродок?» -- услышала она от рассерженной матери и решила, что ее больше не любят. Пошла на базар, где торговали кавказцы: «Я дочь Григория Дадиани из Зестафони». -- «Приходи завтра». Утром ее ждала толпа женщин-грузинок. Они выслушали Любин рассказ о маме, выгнавшей дочь на улицу, отвели ее ночевать, а на следующий день отправили поездом в Тбилиси. Там девушку встретили, посадили в автобус и отправили дальше. Передаваемая из рук в руки, она добралась к папе.
Явление Любы было подобно грому среди ясного неба. Новая семья Григория не подозревала, что в Украине живет его взрослая дочь. Но ни словом, ни жестом «самозванку» не упрекнули: познакомили с братьями, окружили вниманием. А через два дня, проснувшись, Люба не увидела в доме ни отца, ни его жены, ни детей. «Они срочно уехали», -- объяснили ей дедушка с бабушкой, не вдаваясь в подробности. Только через много лет Люба узнала, что отец бежал из родных мест от позора. Мужчина, бросивший своего ребенка, не достоин уважения соплеменников. А тогда, ни о чем не догадываясь, она погостила до сентября у грузинских родственников, после чего вернулась в Запорожье, где ее встречала плачущая от радости мама.
В Зестафони Люба познакомилась с Джемали, дальним родственником отца, приезжавшим к дедушке из Зугдиди. Джемал стал оказывать Любе знаки внимания. Но двадцатилетний парень казался девчушке стариком. Долгое время он писал в Запорожье письма, на которые Люба не отвечала. Со временем письма перестали приходить.
Окончив заочно пединститут, Люба стала воспитателем детского сада. Однако, нуждаясь в деньгах, пошла работать изолировщицей на завод. Шла «на время», оказалось -- на 14 лет, до получения инвалидности. Там же, на заводе, она познакомилась со своим будущим мужем Сашей. Он был токарем, имел золотые руки. Эти руки и сгубили его, потому что за каждую «левую» работу с ним рассчитывались бутылкой. Люба не хотела, чтобы ее детей воспитывал вечно пьяный отец. Когда разводились, третьему ребенку, Настеньке, было десять лет. Сейчас Насте -- 21.
Нелегко было одной растить троих детей. К тому же в 40 лет у Любы случился инсульт, и она получила инвалидность. Но никогда на людях не говорила о своих трудностях. Никому и в голову не приходило, что эта опирающаяся на палочку женщина, которая с энтузиазмом помогает другим, сама нуждается в поддержке.
Была у Любы собака, догиня по кличке Рона -- подарок детей. Однажды, выгуливая Рону, она познакомилась с грузинской семьей, снимавшей жилье в их доме. Как-то пожаловалась им: собираюсь собаку продать, денег на нее не хватает. Грузины обрадовались: есть человек, желающий купить именно такую породу. Вскоре покупатель пришел, осмотрев Рону, сказал, что собака ему нравится. Пока, правда, забрать не может, но готов давать деньги на ее содержание. Стал покупатель ходить в гости к Любе, чтобы пообщаться с собакой -- как тут не пустить. Познакомился с хозяйкой, ее детьми. Люба чувствовала, что мужчина интересуется не столько собакой, сколько ею. Покупателя звали Джемал Давидович.
Два года ходил Джемали «к Роне». Любу называл Любовью Григорьевной, и были они на вы. Постепенно сдружились, дети привязались к аккуратному обаятельному грузину. Однажды он рассказал, что в Запорожье у него есть дальняя родственница, которую никак не может найти. Дом, где она жила, снесли. Фамилию ее после замужества он не знает. Люба заговорила о своих корнях, упомянула, что была у отца в Зестафони. Слово за слово, и Джемали, страшно волнуясь, спросил: стал что-то улавливать.
-- Так ты Люба?
-- Да, Люба.
-- А я Джемали.
-- Ну да, вы Джемал Давидович.
-- Я ТОТ Джемал! А ты ТА Люба! Помнишь, как мы в Батуми ездили? 64-й год, помнишь?
И только тогда до Любы дошло, кто ходил к ней в течение этих двух лет. Ну просто какой-то индийский фильм!
Когда Люба вернулась из Зестафони в Украину, Джемали хотел поехать за ней, но родители его не пустили. Писал в Запорожье письма, а Люба молчала. Раз не отвечает, решил юноша, женюсь ей назло. Пришел на танцы, спросил первую встречную девушку: «Выйдешь за меня замуж?» -- «Нет». Так же ответили еще две девушки, а четвертая согласилась. Джемали повел ее в пустовавший дом. Понимая, что совершает глупость, лег спать отдельно, а утром попросил девушку отпустить его. Но та сказала: «Хочу быть твоей женой». По обычаям Западной Грузии последнее слово всегда остается за женщиной, родственники заставили Джемали жениться. Всю жизнь он клял себя за свой легкомысленный поступок.
Жизнь с нелюбимой была не в радость. Джемал уехал на строительство Нурекской ГЭС, оставив жену в Зугдиди. Когда же родилась дочь, ему пришлось возвращаться. Супруги немного пожили вместе, и Джемал вновь уехал -- завербовался на строительство целлюлозного комбината в Астрахани. Вторая дочь родилась -- опять вернулся. Муж не раз говорил жене: давай разведемся, найди себе другого мужчину. Жена отвечала: не позволяет обычай, и родственники ее поддерживали. Джемал мотался по стройкам, только бы не сидеть дома. Присылал деньги, но в семье не появлялся годами. Раз в несколько лет родственники жены находили его и отвозили в Грузию. В положенный после гостевания срок появлялся ребенок. Трех дочерей и одного сына родила Джемали жена. Но даже большая любовь к младшей дочери не задержала его в Зугдиди больше, чем на четыре года. Не выдержав, он уехал к брату в Москву. И где бы он ни жил, его всегда тянуло в Запорожье. И вот в 1992 году Джемал наконец приехал в город, который искала его душа. Открыл небольшую посредническую фирму, дела в ней пошли неплохо.
Земляки-грузины, знавшие о неудачной женитьбе Джемала, предложили ему: «Живет тут женщина-полугрузинка, которая подходит тебе по крови, возрасту и характеру». Поводом для знакомства выбрали «смотрины» собаки. Джемали увидел Любовь Григорьевну и влюбился. Но не разглядел в утомленной жизнью женщине своенравную девочку Любу, гостившую много лет назад в Зестафони… Спасаясь от войны (Абхазию от Зугдиди отделяет река), в Запорожье перебралась семья Джемали. Он разрывался между двумя женщинами. Говорил жене: «Возвращайся». И слышал в ответ: «Без тебя не вернусь». Говорил Любе: «Давай вместе жить. Для меня главная женщина -- только ты». И слышал: «Ты здоров, а я неделями с постели встать не могу». Когда Люба сказала: «Переезжай», счастливей Джемали в Запорожье не было человека.
-- Меня дети убедили, особенно Настя, -- вспоминает Любовь Григорьевна. -- Дочь сначала его не приняла, но ей было с чем сравнивать. Родной отец вечно был пьяный, а этот аккуратный, всегда с гостинцем. Когда Джемали пришел в наш дом, ей было 12 лет. А в 14 даже внешне дочь стала походить на него -- так боготворила.
Его жена Неля часто приходила к нам, скандалила: мол, отдай мужа. Но ведь он не вещь, сам пришел. А через некоторое время сын Джемали попал в тюрьму. Что сделал, не знаю, но получил пять лет. С тех пор все пошло наперекосяк. Чтобы погасить долги сына, Джемал все распродал. Через три года по амнистии сына выпустили, только тогда с большим трудом Джемал уговорил родню уехать в Грузию. Перед отъездом Неля со старшей дочерью объехала всех бабок в округе, чтобы «отворожить» от меня Джемали. Они-то его бизнес и загубили. Мы разменяли квартиру на частный дом. Джемал возился на участке, все делал своими руками, оживил виноград, который давно засох. Жили бедно, зато душа в душу. Я отогрелась при нем… Джемал хотел, чтобы мы расписались. Но жена не давала развод. Поэтому мы пошли в церковь и обвенчались.
Последние два года они жили на Любину пенсию. Джемал сильно переживал, что вынужден жить за счет больной женщины. Узнав, что газета «ФАКТЫ» объявила конкурс на лучшую частушку, приз за который -- телевизор, супруги всерьез взялись за сочинительство. (К слову, собрать деньги на ремонт своего телевизора женщина до сих пор не смогла).
Однажды, потеряв сознание, упала на улице и чудом не угодила под колеса трамвая. Это повторилось несколько раз. И тогда, собрав детей, она попросила их в случае ее смерти разрешить Джемали жить в их доме до конца дней. Тогда же Джемал обратился к Любе с просьбой: если умрет первым, отвезти его на родину и похоронить рядом с мамой. Не знала Люба, что эта тяжкая миссия ждет ее очень скоро.
Осенью ей предложили продавать по выходным пирожки у рынка. За два дня удавалось заработать 20-25 гривен. 8 октября к Любе на рынок прибежал Джемал, прошептал на ухо: «Радуйся, у нас праздник. Только что позвонили, дают деньги под фирму». Этого кредита ждали давно, помог, как и обещал, один депутат, давно знавший Любу. Весь день Джемал летал, как на крыльях, говорил, что теперь они заживут: он будет зарабатывать, а Люба отдыхать. На утро была назначена важная встреча, и Джемали, опасаясь проспать, несколько раз ночью вставал к будильнику. Он так нервничал, что давление подскочило: 300 на 150. Приехала «скорая», констатировала обширный инсульт. Впавшего в кому Джемали увезли в реанимацию. Люба дежурила у палаты, умоляла впустить ее, но врачи не разрешали. «Тогда скажите, что я очень люблю его и чтобы он не бросал меня». Она пошла в церковь, попросила Господа сохранить любимому жизнь. Но на четвертые сутки Джемал умер, оставив Любу одну. Она так и не попрощалась с ним, хотя врач сказал, что выполнил ее поручение: несколько раз повторил у изголовья больного слова о любви. «Не знаю, слышал он или нет, но один раз слегка пожал мою руку». Он умер от радости, считает Люба. И это единственное, что может ее утешить. Когда ей отдавали одежду Джемала, она нашла свою фотографию. Маленькую, с печатью, взятую с какого-то документа. Джемал любил именно это фото, всегда держал его при себе.
Бумаги, необходимые для вывоза тела в другую страну, женщина собрала быстро. Но представитель райисполкома, обязанный присутствовать при закрытии гроба, под разными предлогами отказывался прийти. Шесть дней Люба не могла забрать Джемали из морга. Только после того как она ворвалась в кабинет Ивана Наливайко, главы Жовтневой районной администрации, и рассказала о своей беде, чиновника призвали к ответу, и все формальности были выполнены в течение нескольких часов.
На границе Украины с Россией проблем не возникло. В Грузию пришлось ехать в обход Чечни, через Азербайджан. Азербайджанские пограничники потребовали, чтобы документы, сопровождавшие груз «200», были переведены на русский язык. Формулировки «Акт про вiдсутнiсть побiчних вкладень до труни» и «Довiдка про вiдсутнiсть iнфекцiйних захворювань» были для таможенников китайской грамотой. Пришлось возвращаться в Таганрог, искать нотариуса, который сделал бы перевод и заверил его. Фантасмагория, стоившая Любе последних нервов и сил. Восемь суток не отпускал от себя мертвый Джемал любимую женщину.
Сейчас постепенно Люба приходит в себя и все время вспоминает слова Джемали: «Впервые я знаю, что любят меня не за деньги, ведь я нищий. И поэтому самый счастливый». «Эти семь лет были и для меня самыми счастливыми. Для меня он все равно живой», -- говорит Люба.