В воскресенье в Калининграде скоропостижно скончался бывший мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак. В этот город он прибыл в качестве доверенного лица кандидата на пост российского президента Владимира Путина.
Анатолий Собчак был одним из немногих, кто говоря о Путине, мог называть его Володей. На то он имел право: в 70-е годы профессор Собчак учил студента Путина в Ленинградском университете, в 90-м мэр Собчак пригласил подполковника КГБ Путина на работу в администрацию Санкт-Петербурга. В своем последнем интервью Анатолий Собчак тоже говорил о Путине…
-- Говорят, Анатолий Александрович, вас можно назвать крестным отцом Путина в большой политике?
-- Я никогда не был ничьим крестным и по отношению к Владимиру Владимировичу не воспринимаю себя в этом качестве. Вряд ли кто-то возьмется утверждать, что именно он открыл дорогу Путину в политику. Тот сам сделал свою карьеру.
-- А студента Путина вы помните?
-- Конечно, очень даже хорошо.
-- Почему, собственно, «конечно»? С виду Владимир Владимирович очень неприметный, скромный. Или в студенческие годы он был другим?
-- Нет, таким же. Володя с отличием закончил университет, но никогда не выделялся и не стремился к этому. А запомнил я его по той причине, что в течение четырех семестров дважды в неделю читал Путину лекции по гражданскому праву, а потом еще вел спецкурс по хозяйственному праву. Володя писал курсовую по моей кафедре, словом, общались мы достаточно много, чтобы можно было составить мнение об этом студенте.
В 90-м году я случайно встретил Путина в коридоре Ленинградского университета и узнал, что после командировки в Германию он работает помощником ректора. Я сразу предложил перейти ко мне в Ленсовет. Тогда я набирал новую команду, и добросовестность, трудолюбие Путина, его знание иностранных языков, опыт работы за границей привлекли меня.
-- А то, что он из КГБ, вас не смутило?
-- Во-первых, не из КГБ, а из внешней разведки. Во-вторых, я помнил, что у Путина за плечами не только служба в органах, но и учеба в одном из самых вольнолюбивых университетов страны с прекрасной демократической историей.
-- Но вы ведь не знаете, когда Комитет завербовал вашего студента.
-- Знаю! Путин мне рассказывал. Он никогда не был ни сексотом, ни стукачом. То, что вы называете вербовкой, случилось на пятом курсе, перед распределением. В свое время и я ведь оказывался в подобной ситуации: полковник КГБ долго и настойчиво убеждал меня после защиты диплома идти на работу в органы. Я был лучшим студентом на курсе, в КГБ мне сулили хорошую карьеру, обещали решить вопрос с ленинградской пропиской, оставить на работу в Питере. Рискуя вызвать неудовольствие, я отказался от заманчивого предложения, а двадцать моих однокурсников не стали упрямиться и попали по распределению в КГБ. Что здесь необычного?
Студенту-отличнику Путину таким же образом предложили службу в разведке. Он согласился. Вот и все. Но самое главное, что к моменту нашего разговора в 90-м году Владимир Владимирович уже уволился из органов. Свое решение он объяснил мне несогласием с той политикой, которую стало проводить новое руководство Комитета. Путин ушел вчистую, даже не числился в действующем резерве, поэтому ему за десять лет так и не повысили звание выше того, что он имел на момент увольнения.
-- А может, это была хитрая комбинация: к демократу Собчаку приставили соглядатая?
-- Знаете, я всегда негативно относился к КГБ, не водил дружбы с этой организацией, но Путину доверял целиком. Раз он сказал, что порвал с Комитетом, значит, так и было. Позже я обнаруживал рядом с собой людей, которые продолжали тайком сотрудничать с КГБ, но Владимир Владимирович ни разу не дал мне повод усомниться в своей честности и порядочности.
Кстати, именно Путин 19 августа 1991 года помог мне избежать ареста. В этот день я прилетел из Москвы, и руководители питерского КГБ, поддержавшие ГКЧП, распорядились задержать меня прямо в аэропорту. Но Путин узнал об этих планах и принял упреждающие меры: собрал команду из верных людей и встретил меня на летном поле, подогнав машину прямиком к трапу самолета. Чекисты не рискнули пойти на открытый конфликт с вооруженной охраной мэра… Что характерно, Путин ничего не стал мне рассказывать, я узнал обо всем много позже от других людей. Это еще одно свидетельство желания не выпячиваться. Так во всем. Скажем, о том, что в студенческие годы Володя был чемпионом Ленинграда и России по самбо и дзюдо, я услышал совершенно случайно. Он никогда об этом не рассказывал, не хвастался.
-- Скромность украшает?
-- Скромность ведь тоже бывает разной. Кто-то отмалчивается из робости, застенчивости, а от Путина всегда веяло надежностью, уверенностью в себе. Все сегодня удивляются тому, сколь стремительно сделал Путин карьеру в Москве. Но я могу сказать, что так же быстро он поднялся по служебной лестнице и в Питере, за год пройдя путь от рядового помощника мэра до второго человека в руководстве города. На время же моих командировок Путин и вовсе оставался за главного.
Питер нередко задавал тон в демократических преобразованиях, и, конечно, Владимир Владимирович участвовал в принятии всех важнейших решений последних лет. Поэтому у меня вызывают улыбку рассуждения, что Путин -- человек Системы, идущий к власти, дабы возродить в России диктатуру. Подобного поведения трудно ожидать от того, кто приветствовал проведение приватизации в Питере, продажу земли в частную собственность.
Конечно, можно понять причину некой настороженности в обществе: о Путине как о человеке по-прежнему знают мало. Я на протяжении шести лет работал с Владимиром Владимировичем, что называется, рука об руку и с каждым годом проникался все большим уважением к нему.
-- Попробовали бы вы сейчас сказать что-то иное…
-- Вы вправе не верить мне на слово, но… Например, Путин никогда не работал ради награды, поощрения. Были у меня заместители, которые не упускали случая подчеркнуть свои заслуги, нередко надуманные, или же извлечь выгоду из должности. Например, Владимир Яковлев умудрился, работая в мэрии, защитить диссертацию, получить орден и звание заслуженного строителя России. Знал, что я это не приветствую и делал все за моей спиной. Путин же ни разу не попросил для себя даже премии! И за должность он не цеплялся. Властолюбие, тщеславие в нем отсутствуют напрочь.
После того, как я проиграл губернаторские выборы, Путин вполне мог остаться в Смольном. Яковлев звал его в свою команду, но Владимир Владимирович предпочел уйти, опубликовав в прессе интервью с весьма красноречивым заголовком «Лучше быть повешенным за верность, чем за предательство». Он ведь уходил в никуда, несколько месяцев оставался без работы, пока Бородин не позвал своим замом в Управление делами президента.
Преданность -- отличительная черта Путина. Он не бросает в беде. Даже в период моего вынужденного отъезда во Францию, когда многие из тех, кого я считал друзьями, отвернулись от меня, Владимир Владимирович всегда отвечал на мои звонки, старался оказать посильную помощь. В этом человеке нет ничего из тех пороков, которыми так страдала прежняя номенклатура. Поэтому и суетятся иные господа, чувствуют: приходит конец похмельной вольнице, когда воровали миллиарды, пропивали миллионы. Путин -- не Ельцин. Хорошо образован, воспитан, сдержан, не курит, не пьет.
-- Ни капли?
-- Пару рюмок, не более. Заметьте: даже Москва, гораздая сочинять небылицы о ком угодно, до сих пор не смогла найти компромат на Путина. Три года он наверху, в кремлевской обойме, а замазать его так и не сумели. Что уж говорить о Питере? Лишь однажды мой оппонент на губернаторских выборах попытался запустить слух, что у Собчака с Путиным якобы полно недвижимости за границей -- виллы в Каннах, квартиры в Париже… Мы с Владимиром Владимировичем подали иски о защите чести и достоинства и, разумеется, выиграли дело. Все, больше Путина даже не пытались чем-то зацепить. Жил он всегда скромно, никаких дополнительных благ из своего положения извлечь не пытался.
-- Якобы даже долго не имел собственного жилья, вернувшись в Питер из ГДР.
-- Почему якобы? Так и было. Сначала Путин жил с родителями, а потом приобрел небольшую трехкомнатную квартиру на Васильевском острове.
-- Получил или приобрел?
-- В условиях тех лет, когда жилье было большим дефицитом, я стремился, чтобы никто из моего окружения не получал бесплатных квартир. И Путин свою купил. После переезда в Москву он ее, по-моему, продал. Предоставили ли в столице что-то взамен? Не знаю. Во всяком случае, до последнего времени мы встречались на госдаче. Не удивлюсь, если окажется, что у Путина до сих пор нет своего жилья в Москве. Теперь, наверное, придется искать место под президентские апартаменты.
-- Я правильно понял, что вы продолжаете периодически общаться с и. о. ?
-- Мы не теряли контактов. И когда Владимир Владимирович работал на Старой площади, и на Лубянке, и в Белом доме, и в Кремле. Я хорошо знаю семью Путиных -- жену, детей. Понимаете, мы так давно знакомы, что наши отношения уже не зависят от того, кто какую должность в данный момент занимает. Я никогда не напоминал Владимиру Владимировичу, что он мой ученик. Сегодня он ничем не демонстрирует своего особого статуса. Я могу свободно высказывать взгляды по любому вопросу и быть уверенным, что меня выслушают.
-- По Чечне высказывались?
-- По-моему, есть определенные просчеты в идеологическом обеспечении этой кампании. Акцент надо делать не на сохранении Чечни в составе России (это очевидно для всех живущих в нашей стране), а на возмездии террористам и похитителям людей. Когда мы говорим о территориальной целостности России, у басаевых появляется шанс изобразить себя перед Западом борцами за независимость, предстать перед миром в образе Че Гевары 90-х годов. Надо показать всем, с кем в действительности мы имеем дело в Чечне. И, конечно, нельзя допускать беспредела, как в случае с Андреем Бабицким. Из-за головотяпства генералов страдает репутация страны, подвергается сомнению способность Путина контролировать ситуацию. Так ведь недолго и растерять весь кредит доверия, которое общество выдало Владимиру Владимировичу.
-- К слову, у вас есть объяснение, откуда эта всенародная поддержка?
-- Думаю, дело не только в Чечне. Впервые за последние годы у нас появился премьер, который говорит с людьми понятным языком -- без книжной зауми, но и без безграмотного косноязычья. Еще важнее, что это лидер, способный не только произносить слова, но и держать их. К примеру, став в августе премьером, Путин пообещал к концу сентября погасить долги по пенсиям. И сделал это. В октябре сказал, то правительство увеличит пенсии на пятнадцать процентов. И снова сдержал слово. В декабре добавил к каждой пенсии еще по сто пятьдесят рублей. В феврале пообещал, что пенсии вырастут еще на двадцать процентов. Знаете, сколько у нас пенсионеров? Более 38 миллионов. Эти люди поверили Владимиру Владимировичу. Вот вам и поддержка.
-- Вы входите сегодня в команду Путина?
-- И да, и нет. Как вы знаете, я не занимаю постов на госслужбе, но моими советами, надеюсь, пользуются.
-- Вы советы раздаете в качестве гуманитарной помощи или же ждете от Владимира Владимировича приглашения на работу? Так сказать, по старой памяти.
-- Признаться, сегодня должности меня мало волнуют. Свобода дороже. Скажем, писали, будто бы я претендую на место главы Государственного правового управления. Ерунда! Никогда я туда не пойду, не мое это дело.
-- А какое ваше?
-- В качестве доверенного лица участвую в избирательной кампании Владимира Путина, продолжаю работать профессором в университете, готовлю к изданию сразу пять книг -- в Австрии, Германии, Чехии, Франции, Испании, так что вопросы занятости и трудоустройства передо мной не стоят, поверьте.
«Facty i kommentarii «. 22 февраля 1999. Политика