Об истории невероятного воскрешения новорожденной Ангелинки из Ивано-Франковской области, которую врачи объявили мертвой и отдали родителям хоронить, «ФАКТЫ» рассказали в мае прошлого года. На днях девочке исполнился годик.
— В тот день мы с Марьяной сажали картошку, — вспоминает 30-летний житель села Битков Надворнянского района Ивано-Франковской области Александр Михайлюк. — Жена, находившаяся на восьмом месяце беременности, только ямки копала, но все-таки, наверное, перетрудилась. На следующий день во время очередного осмотра в поликлинике ей посоветовали лечь в больницу: появилась угроза прерывания беременности. Но надо ж было подготовиться! Дела доделать. Халат новый купить… Марьянка решила лечь с понедельника. Ночью вдруг… стала бегать в туалет и жаловаться, что болит живот. Чтобы она не выходила на улицу, я пошел за ведром. Прихожу, а она стоит на кухне: «Саша, я рожаю!»
Вызвав «скорую», мужчина побежал во времянку будить свою маму. Когда вернулся, жена уже родила. Александр увидел, что Марьяна неподвижно сидит в кресле. Как мертвая. Ребенок лежал у ее ног на полу в луже крови. Малыш вдруг заплакал, а потом замолчал.
— Когда я вбежала в дом, увидела, что Саша рыдает у ног Марьяны: «У нас двое детей! Не умирай!» — вспоминает Юстина Ивановна, свекровь Марьяны.- Я так испугалась, что о ребенке и не думала. Только бы невестку спасти! Это потом уже корила себя, что не подняла дитя с пола, не перерезала пуповину… Но я была как будто не в себе. Сын Олесь тоже находился в шоковом состоянии.
Зайдя в дом, врач Надворнянского отделения скорой помощи с порога спросила: «Что случилось?»
— «Невестка родила!» — говорю ей, — вспоминает Юстина Ивановна. — Она так посмотрела (а дитя продолжало лежать на полу): «Разве это ребенок? Это же… мертвый плод».
Родные перетащили роженицу в комнату, а бабушка Юстина взяла ребенка с пола и перенесла на кроватку.
— Когда я ее несла, внучка и правда не подавала признаков жизни, — вспоминает бабушка. — То ли она, преждевременно родившись, без сознания была, то ли, скатившись с кресла на пол, когда мама ее рожала, головку ушибла. Она и не дышала вроде. Но когда я поднимала девочку, головка у нее ровно стояла, как у живого ребеночка. Тогда я была в таком стрессе, что не обратила на это внимания. Врач почему-то тоже этого не заметила! Да она даже не подходила ни к Марьяне, ни к малышке. (Врач потом объясняла главврачу роддома, что сердцебиение и дыхание прослушивала, но признаков жизни не увидела. «Окоченевший трупик лежал на полу», — заключила она. — Авт.) Стояла, сложив руки в золотых перстнях, и дала указание родным положить роженицу на носилки, а ребенка — в ноги.
Александр вместе с другом поехал следом за «скорой» в Надворнянскую центральную районную больницу. Мужчины занесли на носилках Марьяну куда сказали — в манипуляционный кабинет гинекологического отделения.
— В это время зашел главврач районного роддома Василий Викторович Зарицкий, теперь уже бывший, — продолжает Александр. — Сказал, что я должен купить для жены лекарства, а санитарке велел «вынести плод». Говорит: «Подпиши бумаги, что к врачам претензий не имеешь». И добавил, что, если я этого не сделаю, он вызовет прокуратуру и Марьяна будет… сидеть от восьми до пятнадцати лет! Я плохо понимал, что происходит. Зашел в кабинет. Что-то подписал, не читая.
Позже врач объяснял: прокуратурой он угрожал не зря. «Нужно было выяснить, почему так случилось, что женщина родила на дому, не было ли там какого-то криминала», — говорил журналисту «ФАКТОВ» Зарицкий. Забрав подписанную бумагу, главврач уже помягче сказал отцу девочки: «Принеси одноразовую пеленку и бумажную коробку».
— И только тогда я понял, что ребенок умер, — говорит Александр.
— Если бы я согласилась, чтобы ребенка взяли на вскрытие, его уже не было бы в живых! — вспоминает 28-летняя Марьяна. — Вскрывать-то ведь нужно в областном центре. Пока дитя доехало бы туда, пока полежало бы в морге, точно замерзло бы насмерть. Это же апрель был, ночи холодные, да и днем не больше 12 градусов тепла. Или зарезали бы на вскрытии, и никто никогда не узнал бы, что девочка была жива. Я подписала бумагу, что отказываюсь от вскрытия. И тогда санитарка бросила ребенка в коробку и отдала мужу.
- Когда вы несли коробку с телом ребенка к машине, в ней ничего не шевелилось? - спрашиваю у Александра.
— Нет. Я сел в салон, поставил коробку себе на колени и рыдаю, сдержаться не могу. Друг предложил сходить за четвертушкой, помянуть дитя. Помянули. У меня слезы лились прямо на коробку. Оттуда — ни звука. Успокоившись, мы поехали в село. Ехали медленно, другой дорогой, чтобы, не дай Бог, не попасться на глаза ГАИ. Потом я стал обзванивать знакомых, чтобы помогли выкопать яму на кладбище. Малая все это «слышала» и хоть бы шевельнулась!..
— Я застелила стол, поставила сверху коробку с телом ребенка, — вспоминает Юстина Ивановна, мама Александра. — Сказала сыну, чтобы пошел в кухню за свечкой и свяченой водой. Развернула пеленки, а дитя вдруг… губки раскрыло — и запищало! Я аж отскочила от стола. Ой, думаю, неужто умом помешалась? Потом опять к ней, разворачиваю пеленочку дальше, а она… ручку подняла!
И тут я увидела, что тело у малышки поменяло цвет. Когда она родилась, кожа была бледной. А сейчас стала красненькой. Пеленки были в крови — ведь врачи даже не перевязали пуповину. Я кричу: «Сын! Да ты что, с ума сошел? Что ж ты гробовщиков позвал яму копать?! Ребенок-то ведь жив!»
Я схватила ребенка, завернула в теплый платок, прижала к себе. Стала сильно дышать на внучку, чтобы согреть. Дышу и плачу, дышу и плачу… Сын позвонил на «скорую». А там в ответ: «Что вы еще придумали?! Не может такого быть! Это, наверное, она двоих родила. Одного похоронили, а к другому «скорую» вызываете!»…
Не дожидаясь приезда врачей, Александр схватил ожившую малышку, сел в машину друга, и они снова поехали в больницу. На полпути отец с девочкой пересел в машину скорой, все-таки выехавшей на «подозрительный» вызов. Когда «скорая» приехала в больницу, отец отдал ребенка врачам, а сам побежал к Марьяне рассказать, что ребенок жив: «Марьяночка, дочка наша жива!» А она в ответ: «Я не верю! Это ты так говоришь, чтобы меня успокоить, чтобы я с собой ничего не сотворила!»
Тут в больницу начали сбегаться остальные родственники с криками: «Жив, ребеночек, жив!..»
— Я двоих детей в этом роддоме благополучно родила, — вспоминает Марьяна. — Но когда такое произошло с моим третьим ребенком, сказала мужу: «Что хочешь делай, но здесь я больше находиться не могу». Мы решили ехать в Ивано-Франковск, в областную детскую больницу. Врачи просили никому ничего не говорить. Но разве такое скроешь? Все село уже гудело, весь район…
Вскоре информация об этом удивительном случае была на первых полосах многих украинских газет и в выпусках теленовостей. Михайлюки стали знамениты. Хотя, если честно, такая слава им была не нужна.
— Главное, чтобы ребенок был здоров, — повторяли они журналистам. — Дочку мы решили назвать Ангелиной. Это ж ангел ее спас!..
В Ивано-Франковск выехала комиссия Минздрава, обнаружившая в действиях врачей множество грубых нарушений, после чего главный акушер-гинеколог области лишился своего кресла, а нескольким врачам центральной районной больницы и роддома, а также отделения скорой помощи предложили уволиться. Информацию о ребенке закрыли, известно было лишь, что он лечится с мамой в больнице и находится «в удовлетворительном состоянии». Насколько «удовлетворительном» после таких злоключений, узнать не представлялось возможным. Врачи областной детской больницы бросали трубку, «уходили на совещание» и улетали в срочные командировки, услышав, что «ФАКТЫ» хотят пообщаться с мамой и лечащим врачом.
- Марьяна, расскажите, наконец, что происходило с Ангелинкой, пока вы лежали с ней в областной детской больнице! — прошу маму девочки. — Ходило столько разных слухов. У ребенка обнаружили что-то серьезное?
— Ребенок был недоношенный, весом чуть больше килограмма, и врачи его выхаживали. Делали это так тщательно и долго, что мы уже взмолились: «Хватит! Выписывайте нас». Отношение медиков областной больницы было не просто ответственное, а суперответственное. Мы пролежали здесь два месяца, и дочку выписали с весом два килограмма 350 граммов. Прогнозы врачей были нормальные. Правда, у дочки обнаружились какие-то неполадки с сердечком, но со временем они прошли.
- В селе вас, наверное, по возвращении встречали, как героев?
- Поначалу было много внимания. Нам выделили материальную помощь. Батюшка во время крестин с нас денег не взял. Нас снимало множество телекомпаний, написала куча газет… Вскоре районная прокуратура возбудила уголовное дело по статье «Ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинскими и фармацевтическими работниками». Потом дело передали в область. (Как сообщили «ФАКТАМ» в областной прокуратуре, до сих пор идет досудебное следствие, назначен ряд новых экспертиз.- Авт.) Когда приезжала комиссия из Киева, нам сказали, что наши интересы будет представлять адвокат из Минздрава. Но это были лишь разговоры…
Затем словно в один момент все утихло. Правда, когда мы заявили 200 тысяч гривен морального ущерба, то узнали, что врачи бросились переписывать свое имущество на родственников. Люди в селе говорят: «Да с этих врачей как с гуся вода! Такое натворили, а ведь и дальше будут работать!»
- И что, работают?
— Фельдшерку, которая приезжала на скорой помощи на вызов, перевели на полставки. Следователь нас спросила, какие претензии мы к ней имеем. Я говорю: «Большие! Она во всем виновата. Даже не притронулась к ребенку».
Бывший главный врач районного роддома Зарицкий, насколько я знаю, судится, чтобы восстановиться на своем рабочем месте. Но, говорят, наказать всех врачей, кто был к этому причастен, можно только после решения суда, который еще даже не начинался!
- Врачи-то хоть попросили у вас с женой прощения? - спрашиваю у Александра.
— Только бывший главврач роддома. Постоянно спрашивал, как здоровье Ангелинки, как жена. «Извини, — говорил, — наша вина тут, конечно, есть, но 70 процентов — вина той фельдшерки, которая не смогла определить, что ребенок жив». Я ему ответил: «Вы были бы виноваты, если бы дочку отдали в морг. Спасибо, что этого не сделали!»
Я умею прощать. Ждал, пока ребенку не исполнится год. Думал: если за это время приедут медики, по-человечески попросят, объяснятся, прощу и сниму свои претензии в суде. И вот недавно дочке исполнился годик. Были гости, подарки. Мелькнула еще мысль: интересно, позвонит кто-то из врачей, пожелает здоровья доце? В такой день простил бы все! Но никто так и не позвонил…
А я же тогда за две ночи поседел, такой стресс перенес. А как плакали наши дети — четырехлетний Олежка и девятилетний Юрчик, узнав, что сестричку будут хоронить! Зато сейчас они от нее ни на шаг не отходят: и переоденут, и поиграют, и в колыбели деревянной покачают, которой уже лет двести, — в ней еще маму и бабушку Марьяны качали…
- Когда Ангелинка вырастет, расскажете, как она ожила на собственных похоронах?
- Конечно, расскажу! А ведь мне кто-то из врачей посоветовал, чтобы долго не страдать и «не возиться», отвезти коробку с телом дочери сразу на кладбище. «В целлофан — и в яму!..» — подсказал. А если б я от горя помешался и сделал это?! Хорошо, что повез дитя домой и отдал своей маме обряжать перед похоронами. Слава Богу, Ангелинка вовремя запищала! У меня мороз по коже при мысли, что дочка могла подать голос позже, когда была уже в земле. Чуть собственного ребенка не закопали живым!..
— Честно говоря, я долго не верила, что это… наш ребенок, — неожиданно признается мне Марьяна в конце беседы. — Думала, когда поднялся шум, мертвого ребенка живым подменили! Потом укоряла себя: «Да ты что, с ума сошла от переживаний, где б они взяли живого?» А теперь, через год, вижу: таки наше дитя, не подменили! (Смеется.) Ангелинка вылитый папа! И первое слово сказала: «тя-тя». И лицо, и ноги длинные, как у него. И характер такой же запальчивый. Вот только глаза голубые и носик у дочки мои…
Ангелинка развивается нормально, болела она мало. Так, покашляет, почихает чуть-чуть. И это после того, что она пережила: упала с кресла во время родов, лежала где-то в больнице на металлическом столе, была пять часов без медицинской помощи!.. Иногда смотрю на нее и думаю: неужели это было все с нами? Как в кино.
Фото Назария ГРИДЖУКА, специально для «ФАКТОВ»