Автор стихов к хитам «Яблони в цвету», «Эй вы там, наверху», «Старинные часы» отмечает 50-летие творческой деятельности
Свои первые песни Илья Резник написал ровно 50 лет назад, будучи студентом актерского факультета Ленинградского театрального института. Закончив вуз, Резник поступил в труппу Театра имени Комиссаржевской. Проработал там семь лет и ушел, занявшись исключительно песенной поэзией. «Золушка» в исполнении Людмилы Сенчиной принесла поэту всесоюзную популярность и определила его дальнейшую судьбу. Из-под его пера вышли хиты «Я тучи разгоню руками» в исполнении Ирины Аллегровой, «Кабриолет» Любови Успенской, «Вернисаж», который спели Лайма Вайкуле и Валерий Леонтьев. Резник стал любимым автором Аллы Пугачевой (»Маэстро», «Три счастливых дня»). В свои 73 года Илья Рахмиэлевич в прекрасной форме, всегда улыбчив, с отменным чувством юмора. Изысканные манеры, благородная седина, осанка — все в нем говорит о настоящей породе. Недаром в окружении Пугачевой его всегда звали не иначе как барин.
— Илья Рахмиэлевич, с юбилеем вас! 50 лет — приличный срок. Помните свои первые строки?
— Конечно, еще в детстве я сочинил дразнилку, посвященную нашему дворнику: «Дядя Федя съел медведя». Мне было тогда шесть лет.
— Можете назвать самые необычные места, где в голову приходят стихи?
— У меня нет такого. Мое «необычное место» — ночь.
— Стихи вам снятся?
— Н-нет, просто я ночью пишу. Бывает, конечно, что-то во сне приходит, тогда иду босичком в кабинет, записываю. Обычно сочиняю на одном дыхании. Вот «Молитвы» писал и днем, и ночью. Эти стихи благословил святейший патриарх Алексий. Я был счастлив. Записал эти строки и теперь они звучат на диске. Можно их прочесть и в книжке, которую монахи сделали. Всего выпущено 300 экземпляров. Именно с «Молитвами» связан один невероятный случай. Когда эти строки на меня снизошли, я записывал их на каких-то бумажках, открытках, салфетках… Прошло время, я спохватился, чтобы переписать все, но они словно в воду канули — ни клочка не нашел, а ведь ни одного слова не помнил.
Я был потрясен, злился на себя. И тут звонит друг, замечательный художник Игорь Каменев: «Чего это у тебя такой голос потерянный?» — «Помнишь, ты мне ночью позвонил как-то, спросил что нового, а я читал тебе молитвы?» — «Помню». — «Они пропали». И тут Игорь говорит: «Ты знаешь, я никогда в жизни чужой разговор не записывал, а тут меня что-то просто заставило включить на запись автоответчик».
— Удивительно!
— Мы два дня расшифровывали мой голос. Игорь оформил книжку, патриарх Алексий написал предисловие. Ну не чудо ли?
— Чем для вас пахнет детство?
— Это два запаха, причем оба странные. В детстве очень нравился «аромат» бензина и когда лошадками пахло.
— Вас ведь воспитывали бабушка с дедушкой?
— Более того, отчество Рахмиэлевич досталось мне от приемного дедушки. Именно его я считал своим отцом. Настоящее отчество у меня Леопольдович. Мой папа умер от ранений в госпитале во время Великой Отечественной войны. Мама вышла замуж во второй раз и переехала с новым мужем в Ригу. А меня усыновили престарелые приемные родители отца. Дед был замечательный сапожник, на нем держался весь дом. Был старой закалки, очень строгим. А вот бабушка меня баловала, Иленькой звала. Так меня еще братья Вайнеры называли и жена Ира.
— На Рублевке, где вы поселились, много известных людей живет. С кем дружбу водите?
— Да ни с кем! У нас тихий поселок, расположенный не на самой Рублевке, а на другом ее ответвлении. Мы никуда не ходим. Три собаки и три кошки — весь круг нашего общения. Правда, есть помощница Лена, которая ведет хозяйство. Она из Краматорска, очень хозяйственная и заботливая. Но мы с женой и сами не прочь постоять у плиты. Я иногда варю Ире кофе, она мне жарит сырники.
— Любите предаться чревоугодию?
— Просто покушать. Обожаю украинскую кухню: борщ, драники. Мне как-то в Муроме дали замечательный рецепт приготовления драников, а то я все время неправильно готовил их. Натереть картофель нужно на самой мелкой терке, добавить две дольки чеснока, полторы ложки муки, два яйца, сахар, соль и гашеную соду. Объедение!
— Нынешний день рождения 4 апреля вы решили отпраздновать в украинской столице грандиозным концертом.
— У нас с женой подарки каждый день: дарим друг другу себя, свое общение. Это самая большая радость в жизни. А хобби у меня нет. Работа — вот мое любимое занятие. Скажу честно, я абсолютно равнодушен к подаркам. Некоторые даже передариваю.
*Илья Резник со своей любимой женой Ириной живут достаточно уединенно в доме на Рублевке
— В 90-х, когда в стране был кризис, чем-то необычным приходилось заниматься? Например, частным извозом?
— Когда у нас нет денег, подарочные часы продаем. Два раза приперло так, что пришлось это сделать. Всегда жил только поэзией, у меня нет ни заводика, ни фабрики обувной. Авторские отчисления — мизерные. Это при советской власти авторские были большие, а сейчас — смешно говорить.
— Первые свои деньги на что потратили?
— Мой первый заработок составил 2 рубля 50 копеек. Поскольку я жил с одной бабушкой (деда к тому времени не стало), все отдал в семью. Получил я эти «деньжищи» в Центральном парке культуры и отдыха в Ленинграде. В шаланде сидела русская певица в кокошнике и баянист. Это были белые ночи — мы плыли по прудам, по каналам парка. Певица пела, баянист играл, а я всю ночь греб. Утром получил 2 рубля 50 копеек гонорара и кровавые мозоли. Никогда не забуду этого. Позже стал рабочим сцены, а также играл главную роль в водевиле. Тогда у меня была зарплата 40 рублей. Помню, как купил бабушке халатик и коврик. Привез с гастролей и подарил. Радости ее не было предела.
— Что позволили себе, когда стали прилично зарабатывать? В детстве ведь были мечты?
— Какие мечты? Во времена повального дефицита и покупать-то было нечего. Разве что в валютном магазине «Березка» рубашку модную, холодильник… Я никогда не умел копить деньги. Мог запросто в ресторане «Прага» закатить банкет на 400 человек! Тем не менее к 1998 году собрал большие деньги, как говорится, на безбедную старость или на черный день. И этот день наступил в «черный вторник» 1998 года. Я потерял все. Абсолютно все, до копейки. С тех пор не коплю. Мы отдыхаем, путешествуем с моей Ирочкой.
А! Вспомнил, моим первым крупным приобретением были «Жигули» первой модели.
— Вы ведь лихой водитель и по совместительству глава общественного совета при МВД России. Наверное, ездите по городу на авто с мигалками, а инспекторы вам честь отдают?
— Нет, мигалки нет, хотя езжу быстро. Люблю скорость. У меня облик есть, лицо, зачем мне мигалка. Стараюсь не нарушать правила.
— В советское время вы были невыездным?
— Долгое время не пускали за границу, но у меня тетя была коммунисткой, дружила с известным датским карикатуристом Херлуфом Бидструпом. А он — первый секретарь датской компартии. Херлуф написал письмо Брежневу, и только тогда меня выпустили за рубеж. Первая загранпоездка была в Копенгаген. Впечатления замечательные, я вам скажу. Первое, что поразило, — кулинария. В мясной лавке так пахло котлетами! Там же столики стояли, для нас сделали блинчики. Мы были в шоке: «Как? В магазине столики?!» Боже мой!
— Сейчас часто путешествуете?
— Нет, если есть деньги, едем на неделю в Париж или дней на десять в Дубай. И каждый год отдыхаем в санатории под Ялтой, такого советского образца. Там бассейн, массаж, грязь специально привозят из города Саки.
— За здоровым образом жизни следит ваша жена?
— Да, заставляет меня плавать, гулять. Я каждый день в бассейне километр проплываю, а она — два. Сегодня вечером тоже поедем. У нас клуб недалеко хороший есть.
— Помните вашу первую встречу с Аллой Борисовной?
— Это она должна помнить, а не я. В 1972 году, когда мы познакомились, она была начинающей певицей, приехала в Питер с оркестром Лундстрема, а я — уже известный автор. На концерте Алла первым номером выступала и, признаться, очень мне понравилась. Последней выходила на сцену Галя Ненашева. Я пришел к Алле за кулисы и спросил: «Ты можешь мне помочь?» — «Что я должна делать?» — «Подпеть мне, я Ненашевой хочу показать песню «Любовь должна быть доброй». Порепетировали мы, пришли в номер к Ненашевой, но ей песня не понравилась. А потом Алла говорит: «А для меня есть что-нибудь?» Я вытащил из чехла гитары песенку «Посидим поохаем». Вскоре эта песня появилась в репертуаре Пугачевой. В этом году исполняется 40 лет, как мы знакомы с Аллой. Сперва у нас с ней телефонная связь была, затем начали ездить друг к другу. Песни буквально потоком хлынули: «Приезжай хоть на денек», «Звездное лето», «Журавлик». Алла уговорила меня перебраться в Москву. Полгода я жил у нее в квартире на Тверской. Тогда мы создали невероятно много песен.
— Алла Борисовна признавалась, что свои лучшие произведения она сочинила под рюмочку. У вас есть какой-то допинг?
— Ну, мы выпивали немного тогда с Аллой. Конечно, был кураж, веселились. Недавно у меня попросили справку, сколько же я для Аллы написал песен? Подсчитал и сам удивился — 71 песню.
— Правда, что вы с Раймондом Паулсом в восторге от Елены Ваенги?
— Да, я был на ее концерте, понравилось. Но сейчас у меня к этой певице немножко изменилось отношение. Мы с Раймондом написали для нее много песен, она была очень довольна. Потом то ли ее отговорили, то ли она решила, что сама будет писать… Все сошло на нет. Вы понимаете, когда заработок сперва ноль, а потом бешеные гонорары, то и характер меняется быстро у людей (вздохнув), и самооценка возрастает.
— Как-то вы сказали, что из Ваенги может получиться вторая Пугачева.
— Да, но она сделала ошибку, отказавшись от сотрудничества со мной и Раймондом, потому что мы написали гениальные песни. И потом, она совершила неэтичный поступок. Я придумал «Колыбельную» нерожденному ребенку, и мы написали мощную песню с Паулсом. Ваенге очень понравилось. Но что-то не звонит, ни слуху ни духу от нее, и вдруг появляется с другой «Колыбельной» неродившейся дочке. Очень некрасиво.
— Украла идею?
— Не надо говорить «украла», позаимствовала. Это разочаровывает.
— У вас потрясающее чувство юмора. Вам за него никогда не доставалось?
— Нет, потому что мой юмор, в отличие от Гафта, добрый. Нет, я не обижен на Валентина. Люблю его как актера, но терпеть не могу обидные, уничижительные, язвительные четверостишия. Чтобы сказать хромому, что он хромой, большого таланта не надо.
— Женские стихи вам даются так же легко, как и мужские?
— Для меня нет никакой разницы. Какое-то время я жил, так сказать, в обличье Пугачевой, потом Лаймы, затем представил себя Володей Пресняковым и написал «Странника». В этом плане помогает актерское образование.
— «Стюардессу по имени Жанна», небось, в самолете написали, очарованные какой-нибудь бортпроводницей?
— А вот и нет, по телефону. Мне Вовка по телефону сыграл, я и написал. Мы даже не встречались. Продиктовал стихи — и все, хит готов. А вот стих «Взлетная полоса» сочинил в самолете. Алла взяла для песни лишь финал этого стихотворения. Я понял, что категорически не могу работать с людьми, которые мне неприятны. Эльдар Рязанов попросил написать песню для героинь «Карнавальной ночи-2» Алены Бабенко и Инны Чуриковой. Я написал одну, очень красивая песня получилась. В одиннадцать вечера звоню композитору, с которым мы должны были вместе работать: «Я сочинил, слушай». А он сделал мне выговор, что так поздно звоню, добавив: «И предупреждайте моего помощника». Я сказал в ответ: «До свидания. Больше ты меня не увидишь».