Сергей Гриненко из Новой Каховки Херсонской области пытается привлечь к уголовной ответственности бывшую супругу, «похоронившую» его
С недавних пор о новокаховчанине Сергее Гриненко судачат на каждом углу — он в родном городе стал персонажем, о котором придумывают анекдоты. Наперебой рассказывают о местном мертвеце, который… разгуливает с детской коляской по городу(!). Вот и я еду в Новую Каховку, чтобы встретиться — как ни парадоксально это звучит — с мертвым человеком.
Тридцатилетний Сергей ждал меня в маленьком скверике возле автовокзала. Высокий, стройный, подтянутый, от макушки до пят — живой.
- Забавный сюжет для журналистов, правда? — грустно улыбается Сергей Гриненко. Вот уже полтора года мой собеседник живет сразу в двух мирах: в одном — он найден мертвым в Соломенском районе Киева, тело его опознано, РАГС Шевченковского райуправления столичной юстиции выдал свидетельство о смерти Сергея Юрьевича Гриненко, в котором черным по белому написано: «умер 21 августа 2004 года». А в другом — Сергей в это же самое время развелся с бывшей супругой, выезжал из Украины и возвращался обратно, еще раз женился, стал отцом. И все эти годы не собирался умирать. Более того, и не догадывался о своей безвременной кончине.
- Вряд ли кто знает, как поступать в таком необычном случае, — говорит «мертвец». — Сразу теряешься. Вот и я растерялся. Сдал на переоформление свой заграничный паспорт, а когда пришел за ним, мне говорят: «Подождите минуточку, к вам вопрос есть». Через мгновение заломили руки за спину, и завертелось: «Где взял чужой паспорт? Нашел? Его владелец давно умер. Кто ты? Откуда? Признавайся!» Но у меня, простите, дома пачка документов на имя Гриненко: от свидетельства о рождении до техпаспорта на машину, не считая школьных грамот и тетрадок. Не верят: говори правду, тебе же лучше будет! В областном угрозыске продержали меня пару часов и отпустили «до выяснения обстоятельств».
Из Херсона в Новую Каховку, помню, ехали вместе с отцом. От новости, что сына похоронили полтора года назад, он не разбирал дороги, а мама и вовсе сознание потеряла. Я бы до сих пор оставался в неведении, кто и зачем объявил меня покойником, если бы не наводящий вопрос сыщиков. Когда они спросили: «А в Боярке, под Киевом, у тебя кто-то есть?», стал догадываться, откуда растут ноги у этой детективной истории. Там жила моя бывшая жена. Как говорится, шерше ля фам — ищите женщину. Розыгрыш? Шутка? Я терялся в догадках. Что за зловещий «похоронный» жест?
В Боярке я без труда нашла дом, отгороженный от дороги высоченным забором, сколоченным из досок. Как поведали соседи, забор вырос здесь две недели назад.
- От журналистов так защищаемся, — неприветливо объясняет хозяин. — Тут ведь прямо как в Голливуде: камеры, съемки каждый день! Я буду защищать эту территорию и покой моей семьи всеми доступными средствами.
Тем не менее мужчина позвонил на службу Тане Гриненко, сообщил о нашем приезде, мы встретились.
- Никак не получается вычеркнуть бывшего мужа из своей жизни, — жалуется прелестная тридцатилетняя шатенка. В ее облике столько юного и трогательного, что вся эта «злодейская» история как-то совсем не вяжется с сидящей рядом женщиной.
- Мы с Сережей были совсем детьми, когда познакомились, — начинает рассказ Татьяна Гриненко. — Закончили техникумы в Новой Каховке, поженились. Время было такое, что даже вспоминать страшно: безвременье, кругом одни безработные. Муж менял электромоторы местного завода на сахар, партнеры «кидали» его, он их, бесконечные угрозы, разборки. С маленьким ребенком мне приходилось выходить на стук в дверь прямо под дула автоматов. Год, помню, скрывались в России, потом уехали в Португалию. Работали в Лиссабоне день и ночь — развозили кофе, трудились в барах, убирали в домах местных жителей. Ведь у нас была одна цель: зажить в достатке, спокойно — купить в Украине дом, дать образование дочери. Одним словом, живи мы в другое время, возможно, состарились бы вместе и умерли в один день. Как говорил Адам Еве по дороге из рая: «Радость моя, мы живем в переходную эпоху». Вот и наш рай разрушила переходная эпоха.
Потом Тане пришлось вернуться домой. На этом повороте их отношений и начался разрыв. Она утверждает, что ее Сергей где-то… заблудился.
- Мне стало известно, что Сергей приехал в родной город, но к нам с дочкой не спешит, — продолжает Татьяна. — Обида, гордость, отчаяние — все это вместе и заставило бежать в столицу. В Киеве жил мой двоюродный брат, он приютил нас с дочкой в первые две-три недели. У меня с собой была только кредитная карточка банка, где хранились наши с мужем сбережения, но оказалось, что Сергей снял со счета все 13 000 евро. Пошла работать реализатором на рынке. Потом — буфетчицей в тубдиспансере, где 90 процентов больных — вчерашние зэки. Однако это давало возможность принести своему ребенку тепленького супчика с кусочком мяса и оплатить съемную квартиру. От мужа я не получала ни алиментов, ни какой-либо весточки! Нам помогали совсем чужие люди.
Шли годы, я познакомилась с человеком, который поддержал, стал чудесным папой моей дочке. Он заплетал ей косички, водил за руку в школу. И мне стало казаться, что вместе мы сможем вновь отыскать дорогу к счастью. Но нужно было выяснить: где мой муж? Замужем я или уже нет? И я подала в розыск.
Если б я представляла себе, каким кошмаром это обернется, то ни за что не стала бы обращаться в милицию. С регулярностью раз в две недели меня возили по моргам на опознание трупов. Такого насмотрелась! Домой возвращалась полумертвая. Районная, областная картотеки неопознанных трупов, холодильные камеры, каталки, подвалы… Мертвецы уже снились мне! Месяцев через пять они уже все были для меня на одно лицо. Причем половина казались похожими на бывшего супруга. В апреле прошлого года звонят из милиции: в автокатастрофе погиб мужчина, похожий на того, кого вы разыскиваете. Я опознавала супруга по черно-белому фотоснимку.
Таня надолго смолкает.
- Не знаю… У меня в ту пору подошла такая минута… Полное отчаяние! — продолжает собеседница. — Может, причина в подсознательном желании прекратить хождение по моргам. Или потому, что Сергей уже умер в моей душе… Но я сказала: «Да, это мой муж».
- Вы не были до конца уверены, что на снимке Сережа? — спрашиваю.
- Не на сто процентов, — тихо отвечает Таня. — Тот человек был высокий, ростом с мужа. В джинсах. И массивное кольцо на его пальце — точь-в-точь как у мужа. В конце концов, не одна я этот труп опознала. Еще родственница наша там была и техник-криминалист. Да, я виновата в том, что обозналась. Ну так расстреляйте меня за это!
Так она и вычеркнула Сергея из своей жизни. Будто занозу из сердца выдернула.
Эта история плеснула бензина в непростые отношения двух людей. Сейчас в бывшей семье действует единственный закон — закон войны. Сергей зачастил в Киев. Он добивается, чтобы Татьяна понесла уголовное наказание.
- Нашей 12-летней дочери Сергей пообещал: маму твою посажу в тюрьму, а ты будешь жить со мной, — жалуется Таня.
- Татьяна говорит, что она просто обозналась? — нервно подергивает плечами Сергей. — У того покойника на правой руке нет фаланги пальца, а под глазом шрам. И у Татьяны хватило совести заявить: мол, это приметы мужа. Но у меня, слава Богу, есть все пальцы. Да и вообще, тому человеку за пятьдесят, а мне — тридцать! Я — лысый, а он кучерявый. Как можно обознаться? Она намеренно фальсифицировала! Когда подавала заявление о пропаже мужа, сообщила, что я жил с ней в Боярке, взял 1000 гривен и пошел на рынок покупать дочке одежду. Но я с ними в Боярке ни дня не жил! Чудовищное вранье и злодейство.
Между тем прокуратура не стала возбуждать уголовное дело в отношении подозреваемой Гриненко на том основании, что никаких далеко идущих корыстных целей женщина не преследовала. Получив в РАГСе Шевченковского района Киева свидетельство о смерти мужа, прибирать к рукам общую семейную собственность не стала, потому что такого имущества не было. Свою же личную квартиру в Новой Каховке Таня давно продала. Даже помощи на ребенка от государства не потребовала. То есть никаких материальных выгод от статуса вдовы она не получила.
- Однако меня продолжают вызывать в инстанции, — жалуется женщина. — Сейчас мое дело находится в прокуратуре Киево-Святошинского района столицы, решение по нему еще не принято. К тому же Сергей грозится взыскать через суд моральный и материальный ущерб, который я ему якобы причинила. Тут поневоле пожалеешь, что такой муженек и в самом деле не умер.
Минувшим летом суд таки развел супругов.
- Сергей, пока находился в розыске, купил трехкомнатную квартиру, но зарегистрировал ее на другое лицо, — рассказывает Таня. — А вот его автомобиль «Мерседес-Бенц» мы делили в суде. Принципиально! Ведь, подумайте, пока мы тут супчиками из тубдиспансера спасались и считали каждую копеечку, он покупал дорогие авто. Поэтому с Сергеем мы подписали мировое соглашение, согласно которому он обещал выплатить мне две тысячи долларов. Всего-то! Впрочем, обещал, да передумал — принес судоисполнителю справочку: больше, мол, не присылайте мне писем на имя Гриненко, потому что взыскать упомянутую сумму никак невозможно — Гриненко умер. Государственная исполнительная служба в Новой Каховке так и сообщила мне: ваш муж Гриненко С. Ю. умер, взыскать с него две тысячи долларов не представляется возможным. Что же получается? Как подавать на меня жалобы и заявления, так он живой, а как получить с него деньги, так он мертвый!
- В некоторых ситуациях быть мертвым выгодно? — интересуюсь у Сергея.
- Получается, что так, — с ухмылкой отвечает он. — А что же, Татьяна думает, будто ей можно играть в «живой-неживой», а мне нет? Да, есть причины, которые вынуждают меня не торопиться восстанавливать свои права. Я пока и не спешу, успею… Но, с другой стороны, она разводилась с трупом, судилась с трупом по поводу алиментов, подписывала с трупом мировую, и ее это не смущало! — горячится Сергей, заметив мое удивление. — Просто я тогда еще не знал, что мертв, а она-то знала! Теперь же становится в позу: муж, дескать, играет тем, что у него есть справка о смерти. Так не ее ли стараниями этот документ у меня появился?!
- Когда муж внезапно нашелся, — утверждает Таня, — я не препятствовала его встречам с дочерью. Но как только Сергей стал пугать тюрьмой, отношения, конечно, испортились.
- Бывшая жена запретила мне встречаться с ребенком, — жалуется отец девочки. — А я намерен свои права отстаивать. У меня с дочкой замечательные отношения! Она у нас родилась совсем крошечной, весила меньше двух килограммов. Помню, Таня заболела, слегла в больницу, когда малышке и четырех месяцев не было. Я с ней один остался. Дочка на ладошке моей помещалась! Кормил с соски, менял пеленки.
Неправда, будто я забыл ребенка и не помогал. Когда жена сбежала из Новой Каховки, я посылал деньги своей сестре, которая живет в Киеве, чтобы она не оставляла мою семью без помощи. И сейчас хочу старшую дочь поддерживать, участвовать в ее жизни, хотя у меня родилась еще одна дочурка. Вычеркнуть Веронику из своей жизни — не будет этого! Наоборот, согласен на все, лишь бы дочка была со мной рядом.
Летом Таня отвезла девочку на каникулы в село к своим родным.
- Мой ребенок вынужден был прятаться под кроватью, потому что папа кружил на машине возле бабушкиного дома и пытался ее похитить, — рассказывает женщина.
- Похитить? — смеется Сергей. — Да дитя само было бы на седьмом небе, если бы я его «похитил»! Вероника отчаянно проскучала три месяца в сельской тьмутаракани, ничего не видела. Я же хотел отвезти ее к морю, либо, на худой конец, хотя бы на карусели в Херсон. Но бывшая теща уперлась: Таня не разрешает. Кому они сделали хуже? В первую очередь ребенку.
С маленькой Вероникой я встречаться не стала: ее мама и так жалуется, что журналисты дочку просто замучили.
- Приехала к нам корреспондент одной газеты, — говорит Таня. — Я ей все условия создала для общения с ребенком. Так она на следующий день стала Веронику у школы поджидать. Забыла, дескать, спросить: сообщила я дочке или нет правду в тот день, когда в мертвеце опознала папу. Да, я призналась девочке, что Сергея больше нет, потому что и сама заблуждалась. Выдели бы вы потом квадратные глаза ребенка, когда воскресший папа приехал к нам в Боярку! У нее такая истерика была — не каждый ведь день приходят гости с того света!
Если кто в этой идиотской истории больше всех пострадал, так это наша дочь. Ей 12 лет, а душа у нее семидесятилетняя… Говорит мне как-то: «Папа показывал документы, подтверждающие, что суд разрешил ему брать меня на каникулы. Мам, но на тех листках не было печатей. Значит, они фальшивые?» Такой вот маленький Шерлок Холмс. Единственное, что ей сейчас нужно — это немножко спокойствия. Но скандал следует за скандалом, и конца им не видно. Муж использует дочь как оружие в своей войне против меня.
Сергей же считает, что бывшая жена пытается ему мстить, не разрешая видеться с дочкой.
- Она хотела одним махом вычеркнуть меня из их жизни, — достает из кармана мужчина справку о своей смерти. — Труп есть, могила есть. Все законно! Правда, я еще не был на своей могиле. Да и Таня вроде меня не хоронила. Того несчастного предали земле за восемь месяцев до того, как она труп «опознала». Не потратилась даже на погребение, вот повезло! А я возьми и все испорти. Тем, что ожил. И с мая прошлого года живой труп отравляет ей жизнь. Особенно тем, что катается на «Мерседесе». Ну не должен мертвец ездить на таких дорогих машинах! Но я ведь не виноват в том, что под каким-то поросшим травой холмиком покоится тело другого человека. Эту кашу не я заварил!
Таня в последние годы успешно делает карьеру — устроилась в солидную фирму, начала неплохо зарабатывать, поступила в университет. Коллеги поддерживают женщину и недоумевают: «Какая из нее преступница?» Даже они устали от семейной войны. Но конца ей не видно.