Для народного художника Украины Николая Сядристого, автора самых маленьких в мире ювелирных изделий, нет ничего проще, чем… подковать блоху
Выставка микроминиатюр, созданных Николаем Сядристым, открылась в Киеве, в здании Центра семейного досуга «Дивосвіт» возле станции метро «Оболонь». В зале вдоль стен стоят стеклянные колпаки с микроскопами, ведь невооруженным глазом представленные здесь шедевры не разглядишь. Исключением является разве что золотой комарик, выполненный в натуральную величину. Его длина шесть с половиной миллиметров. По сравнению с другими экспонатами это гигант. Но и его без оптики с 65-кратным(!) увеличением как следует не рассмотришь. На носу насекомого, словно на скамеечке, сидит крошечная девочка с зонтиком в руке!
Под следующим колпаком — булавка. Смотрю в микроскоп: на ее головке стоит шахматная доска с фигурами, расположенными так, будто партия в самом разгаре.
- Это самые маленькие в мире шахматы, — объясняет автор уникальных микроминиатюр народный художник Украины Николай Сядристый. Кстати, он придумал и само слово «микроминиатюра», которое теперь вошло и в словари, и в обиходную речь. — На доске я запечатлел эпизод одиннадцатой, решающей, партии в борьбе за звание чемпиона мира между знаменитыми гроссмейстерами Алехиным и Капабланкой. А вот одна из очень сложных работ: арабский золотой сервиз (кувшин, две чаши, ваза) и яблоко. Все это размещено на крупинке сахара! Если любую из этих чашек положить, например, на мой галстук, она провалится в микрозазор между нитями, из которых соткана ткань. Для изготовления столь мелких вещей стальной инструмент не подходит — только из алмаза, сапфира или рубина. Кстати, по сравнению с этим сервизом подкованная блоха — сущий пустяк. Давным-давно, когда я только начинал заниматься микроминиатюрами, подковал блох. И золотую, сделанную в натуральную величину, и настоящую.
Микроскопические акварельные рисунки мастер делает на
В свои 69 Николай Сядристый выглядит лет на 60, держится уверенно, бодр, энергичен, остроумен, артистичен. Читает по памяти стихи Шевченко, Франко, Ахматовой и многих других поэтов. Кстати, к своим работам сочиняет великолепные стихотворные эпиграфы.
- Это правда, что во время работы каждое движение вы делаете между ударами сердца? — обращаюсь к мастеру.
- Да. Нужна неимоверная точность движений, а пульс мешает этому. Вот и приходится ловить моменты между ударами сердца. Но самые тонкие штрихи выполняю, не прилагая усилий — использую силу пульса. Приходится задерживать дыхание, чтобы не сдуть или не вдохнуть микроскопическую деталь. И вот еще что важно: нельзя концентрировать внимание на своих движениях, иначе возникнет психическое напряжение, делающее манипуляции неравномерными. Как с этим справиться? Работать спокойно, без страха испортить изделие.
- Почему вы решили выставить портрет лидера СССР Никиты Хрущева? Рисунок обычных размеров, что в нем примечательного?
- Его надо разглядывать через увеличительное стекло, — отвечает художник. — На листе ватмана размером 48 на 36 сантиметров я написал речь Хрущева, которую он произнес во время визита в США. Высота букв — один миллиметр. Я слегка изменял в разных местах толщину линий и ширину букв, за счет чего получился портрет Никиты Сергеевича. То есть это одновременно и стенограмма речи, и картина. Эту работу я выполнил в 1960 году, будучи студентом Харьковского сельхозинститута. О ней узнали в обкоме партии, меня вызвали туда, предложили передать портрет Хрущеву. Я сказал, что желаю вручить лично. Хотелось увидеть Никиту Сергеевича, ведь тогда началась «оттепель» и лидер СССР был всенародным кумиром. Вскоре он посетил Харьков, возвращаясь из Крыма в Москву. Меня пригласили на встречу с ним. Предупредили, что в моем распоряжении ровно 15 минут, проинструктировали, что говорить, даже вручили текст.
Я очень переживал, зашел в туалет умыться и выбросил ту бумажку, ведь и без чиновников тщательно продумал, что скажу Никите Сергеевичу. Меня ввели в зал, а там за длинным столом сидело харьковское начальство. Хрущев за что-то ругал чиновников, энергично ударяя кулаком по столу. Взглянул на меня, протянул руку, представился: «Хрущев». Я ему: «Мыкола». Он внимательно рассмотрел мою работу, улыбнулся: «Боже, да ты изобразил меня лучше, чем я есть! А речь-то какая длинная, неужели я столько наболтал?» А я ему: «Никита Сергеевич, вы сделали великое дело, миллионы осужденных выпустили из лагерей. Это никогда не будет забыто». Хрущев расчувствовался, начал рассказывать о скульпторе Галине Кальченко (автор установленных в Киеве памятников Ивану Котляревскому и Лесе Украинке. — Авт. ). Затем говорил о себе и о власти. Запомнилась его фраза: «Радикальные политические перемены в обществе могут делать либо гении, либо сумасшедшие». Меня так и подмывало спросить, к какой группе он относит себя, но не рискнул. Прошло довольно много времени. Думаю: «15 минут истекло, пора уходить». Стал двигаться к выходу. Но не тут-то было! Охранник наступил мне на ногу и на ухо прошептал: «Стой!» Хрущев проговорил со мной больше часа. На прощание сказал: «С вашим трудолюбием и культурой труда вы объездите весь мир, но меня к тому времени уже не будет». Я опять хотел задать крамольный вопрос: не будет в живых или на посту генерального секретаря? Но сдержался.
На этой выставке висит фотокопия портрета, подаренного Никите Сергеевичу. Оригинал сгорел. Это случилось, когда Хрущева освободили от всех постов и он начал писать мемуары. Пытался работать тайно, записи прятал. Думаю, КГБ решил не унижать его негласными обысками, поэтому дом подожгли. Впрочем, Хрущев оказался хитрее и все равно переправил мемуары на Запад. Об этом мне впоследствии рассказала его дочь Рада.
- Беседа с Никитой Сергеевичем очень помогла мне в жизни, скажем, я без проблем поступил в художественное училище, — продолжает Николай Сядристый. — В 1967 году благодаря лидеру Советской Украины Петру Шелесту впервые поехал за границу, причем сразу в капиталистическую страну — Канаду. Там мои микроминиатюры имели невероятный успех. Их увидел Рудольф Кликс, главный художник Торгово-промышленной палаты СССР. Затем он постоянно приглашал меня участвовать в выставках за границей. Интересные были времена! Перед поездками нас собирали в Москве, читали лекции о стране, в которую мы отправлялись, вплоть до подробностей частной жизни ее лидеров.
Со многими из них мне доводилось встречаться. Оказалось, что среди высшего руководства, как в СССР, так и за рубежом, немало скучных людей. Скажем, во время беседы с министром иностранных дел Советского Союза Андреем Громыко я чуть было не уснул. Зато блестящим умом, ассоциативным мышлением обладают бывший лидер Польши Войцех Ярузельский, глава ООН Перес де Куэльяр, экс-президенты Австрии Томас Клестиль и Германии Иоханнес Рау, бывший президент Ирана Мохаммед Хатани. Кстати, мысль Хрущева о том, что радикальные перемены творят либо гении, либо сумасшедшие, мне довелось услышать из уст Михаила Горбачева и Бориса Ельцина.
- Заказывали ли вам миниатюры на подарок высокопоставленным лицам, руководителям иностранных государств?
- Очень часто, но я дипломатически уклонялся: душа к этому не лежала. Однажды, впрочем, уговорили сделать портрет Брежнева. Я тогда немного пошутил: тыльную часть головы сделал, как у Сталина. Этот портрет демонстрировали в закрытом показе.
Мои работы есть у нескольких монархов и двух президентов — Путина и Назарбаева. Один мой влиятельный знакомый подарил в день рождения президенту России микроскопический парусник «Меркурий», который я изготовил из золота, а Назарбаеву — его портрет, сделанный по фотографии.
Кстати, на выставке демонстрируется другой парусник, «Санта-Мария». Его длина меньше четырех миллиметров, а состоит он из 256 деталей!
- В институте вы осваивали далекую от искусства профессию агронома. Как получилось, что еще в студенческие годы занялись творчеством?
- Вдохновил пример мастеров миниатюры, — говорит Николай Сядристый. — Помню, первую работу я выполнил на человеческом волосе. Это была надпись: «С Новым годом, товарищи студенты!» Кстати, после института я еще семь лет работал главным агрономом по семеноводству в областном управлении сельского хозяйства в Закарпатье. Но и в те годы создавал микроминиатюры. Написал две книги — «Легко ли подковать блоху?» и «Тайны микротехники». Последняя в 1970 году на Всесоюзном конкурсе научно-популярной литературы была удостоена первой премии.
- Сколько стоят ваши миниатюры?
- Тридцать лет назад в Киево-Печерской лавре открылась выставка моих микроминиатюр, она работает там и сейчас. Ее посетили сотни тысяч людей. За выставленные 19 произведений государство когда-то заплатило около 10 тысяч советских рублей (цена двух автомобилей «Жигули». — Авт. ). А других работ я не продавал: не хочу «распылять» коллекцию.