говорит водитель, который увез сбитого им подростка в лес и бросил там, обрекая на мучительную смерть
Трагедия, разыгравшаяся прошлым летом возле поселка Двуречанское Харьковской области, буквально потрясла весь район. Пьяный водитель из соседнего села сбил трех 13-летних подростков. Однако не только скрылся с места происшествия, но увез с собой одного из мальчишек, еще живого, и бросил его умирать в безлюдном лесу, в нескольких километрах от места происшествия. Сейчас преступник ожидает рассмотрения своей кассационной жалобы в Верховном суде. Наказание — 15 лет лишения свободы, определенное Харьковским апелляционным судом, он считает неоправданно строгим.
Одноклассники Сережа Зеленский и Вадик Погорельский были неразлучными друзьями. По-сельски самостоятельные и рассудительные, они были похожи не только характерами, но даже внешне. А тем летом в гости к Людмиле Зеленской приехал из Херсона брат Владимир Мисько с семьей. И к закадычным друзьям присоединился еще один Сережа, такой же, как они, 13-летний подросток.
Тот день 20 июля начинался радостно: до обеда Зеленские и Мисько семьями отдыхали на речке, потом утомившиеся взрослые остались дома, а неугомонные Сережки прихватили велосипед, зашли за Вадиком и рванули обратно на речку. Дома обещали быть не поздно. Правило возвращаться к девяти вечера подростки соблюдали неукоснительно. Ну разве что в тот вечер могли задержаться самую малость: в поселке проходила очередная предвыборная акция, по завершении которой ожидался фейерверк — редкое развлечение для отдаленного райцентра. Фейерверком ребята полюбовались с луга возле реки и в сгущающихся сумерках вышли на дорогу, соединяющую поселки Двуречье и Таволжанку. Через несколько минут на них налетел «Жигуль», уйти от которого было просто невозможно (экспертиза установила, что автомобиль двигался со скоростью больше 80 километров в час).
От страшного удара Вадик пробил своим телом лобовое стекло машины, влетел внутрь салона вперед головой и упал на переднее сиденье. Водитель же даже не подумал притормозить, а развернулся и, не сбавляя скорости, понесся прочь от места происшествия, оставив на дороге два окровавленных тела и увозя третьего подростка с собой — израненного, но еще живого.
Свидетелями аварии стали две местные девочки, шедшие по дороге. Вначале они услышали звук удара, потом мимо них промчалась машина с разбитым лобовым стеклом, из которого торчали ноги подростка, а, пройдя еще несколько метров, девочки наткнулись на бездыханное тело Сережи Зеленского. Мальчик умер мгновенно — ему буквально снесло часть черепа. Вскоре из густых кустов донесся стон другого Сережи — его отбросило далеко в придорожные кусты…
Тем временем водитель отъехал от места аварии полтора километра, остановился, переложил Вадика на заднее сиденье автомобиля и продолжил свой путь. Еще через несколько километров он свернул на проселочную дорогу, выволок мальчика из машины и бросил в кювет. Здесь, в густых кустах, умирающего подростка нельзя было заметить не только ночью, но и днем. По словам следователя прокуратуры Игоря Садловского, сразу после задержания преступник признавался, что слышал стоны Вадика, а значит, понимал, что обрекает его на смерть, но потом изменил свои показания и уже на суде утверждал, будто был уверен в том, что мальчик мертв.
На поиски водителя, скрывшегося с места происшествия, много времени не ушло: девочки точно описали промчавшуюся мимо них красную «четверку», а в маленьком поселке было лишь два таких автомобиля. Преступником оказался 21-летний Андрей из Таволжанки — вполне приличный парень из обеспеченной по сельским меркам семьи, студент и профессиональный водитель. Задержали его дома: молодой человек уже успел снять с себя окровавленную одежду и собирался ложиться спать. Выяснилось, что за руль парень сел пьяным.
Позже Андрей будет утверждать, что сам собирался идти с повинной, но милиционеры его опередили. Правда, тогда остается непонятным, почему уже в районном отделении он долго не признавался, куда увез третьего подростка. Шли часы, работники милиции убеждали его не отягчать совесть еще одной смертью, но Андрей молчал, а тем временем в ночном безлюдном лесу умирал Вадик. Его нашли только в 1. 20 ночи — к этому времени мальчик был уже мертв. Экспертиза установила, что смерть наступила не раньше, чем через час после аварии. Повреждения, полученные мальчиком, были легче, чем у его товарищей!
- У Вадима Погорельского не было травм, несовместимых с жизнью, — подтверждает Игорь Садловский. — Причиной смерти стали травмы ног — мальчик умер от кровоизлияния и травматического шока. А значит, если бы водитель хотя бы просто оставил подростка там, где сбил, тот был бы спасен.
- Я работаю фельдшером на «скорой помощи» 35 лет, видела всякие травмы, смерти и положения тел, — говорит бабушка Вадика Светлана Даценко. — У мертвого человека положение непроизвольное, Вадик же лежал в вынужденной позе: ручки поджаты под себя, тельце согнуто. Умирая, он пытался сжаться в клубочек. Мертвое тело, к тому же выброшенное из машины, никак не могло так лежать.
- Ужасно говорить такие вещи, но я благодарю Бога за то, что мой Сережа не мучился, а погиб сразу, — вытирает слезы Людмила Зеленская. — Тяжело думать о том, как умирал Вадик. И страшно представить: ведь он мог быть все это время в сознании…
Единственного выжившего в этой аварии Сережу Мисько сразу же отправили санавиацией в Харьков. Десять дней он балансировал на грани жизни и смерти, а потом потянулись долгие недели, когда мальчик был прикован к постели. Только через два месяца врачи разрешили транспортировать его в Херсон. Теперь он инвалид.
- У сына были травмы ног, компрессионный перелом шести позвонков, рваные раны, кровоизлияние в голову, почти полностью оторвано ухо, — говорит Владимир Мисько. — И при этом врачи считают, что нам повезло — при таких травмах проблем могло быть намного больше. Главное, что удалось обойтись без операции на голове, а ведь вначале нас готовили к трепанации. После того как мы вернулись в Херсон, Сереже еще три месяца нельзя было сидеть, только ходить и лежать. Год обучения пришлось пропустить. Сейчас он посещает школу, но закован в пластиковый корсет, который можно снимать не больше, чем на пару часов в день. Конечно, мы все надеемся на лучшее, но последний снимок позвоночника показал, что ситуация начала ухудшаться, к тому же Сережу стали мучить сильные головные боли. Родственники водителя, сбившего сына, через три месяца после аварии прислали нам 700 гривен — думаю, исключительно по совету адвоката, чтобы на суде можно было говорить о возмещении ущерба. Для нас это капля в море, ведь на лечение Сережи мы потратили в общей сложности не меньше 15 тысяч гривен. И траты продолжаются: нужно постоянно покупать дорогостоящие лекарства, раз в полгода менять корсет, который стоит около 200 долларов. В общем, мы уже давно перестали считать деньги…
От Сережи смерть двоюродного брата и товарища держали в тайне четыре месяца — врачи просили родственников оттягивать страшное известие как можно дольше. Сам же мальчик ничего не помнил, ретроградная амнезия начисто стерла из его памяти тот день с самого утра. Память вернулась к нему лишь через полгода.
Сейчас родственники Сережи и Вадика перебирают в памяти события дней, предшествовавших гибели детей, и им кажется, что они были наполнены предсказаниями скорой беды. Знать бы только, откуда она придет…
- За несколько дней до аварии мне приснилось, что я иду по своей комнате, а подо мной проваливаются доски, — вспоминает Людмила Зеленская. — Явно к нехорошим переменам. Но я свой сон не так поняла: у меня как раз тогда были проблемы на работе, и я решила, что придется, наверное, искать другое место.
- А мне каждую ночь снились потери, — поддерживает ее Светлана Даценко. — Проснусь и думаю: ну что я такое могу потерять? Маму уже потеряла — она умерла в феврале того же года. Внук тогда меня очень поддерживал: «Я тебя никогда не брошу». А всего через четыре месяца мы его похоронили: Вадику накануне тоже плохой сон снился — как будто его возле речки мухи облепили. Он меня спрашивает: «К чему, бабушка?» А это к смерти. Я подумала: может, ничего это не значит, ведь есть же на речке мухи, в самом деле. Успокоила его и решила никому не рассказывать, даже матери. Теперь дочь на меня обижается: мол, если б знала, то никуда бы его не пускала. Только разве же можно 13-летнего мальчишку запереть дома?..
Мама Вадика Ирина Стадник вспоминает, что в тот день, который так страшно закончился, они с сыном ходили на луг собирать сено. Парнишка шел впереди, но вдруг остановился на дороге и задумался, как-то внезапно ушел в себя. На оклик матери пожал плечами и пошел дальше. Теперь на этом месте стоит похоронный венок — именно здесь через несколько часов на ребят налетела машина.
- В тот день меня не покидало чувство тревоги. Я чувствовала у себя за спиной настоящий могильный холод, как будто смерть летает, — говорит Ирина Стадник. — Когда вечером поехали с мужем в гости на мотоцикле, я даже попросила, чтобы ехал помедленнее, очень уж жутко на душе. Он только отмахнулся: вечно ты со своими предчувствиями! Но я-то точно знаю, что никогда ничего подобного со мной не творилось.
«Они оба очень торопились жить, как будто боялись чего-то не успеть», — рассказывают о ребятах односельчане. Особенно активным был Вадик: он находил время и на футбол, и на волейбол, играл в духовом оркестре, часто ходил в церковь и дружил с сыном местного батюшки Богданом. Говорят, через несколько дней после аварии Вадик пришел к Богдану во сне и рассказал ему, как все произошло. Следствие тогда никак не могло разобраться, кто из мальчишек ехал на велосипеде, а кто шел. Вот Вадик и рассказал, что они с Зеленским ехали, а Мисько бежал рядом. «А что было дальше?» — стал допытываться Богдан. «Я не хочу об этом вспоминать», — отвернулся Вадик. Через полгода сон Богдана в точности подтвердил Сережа Мисько, к которому вернулась память!
Кстати, протоиерей Геннадий Бабенко, в семью которого был вхож Вадик, вскоре после смерти мальчиков всенародно объявил о том, что отлучает сбившего их водителя от церкви на 20 лет. «Может быть, сам преступник этого и не знает, но Богу все известно», — говорят в поселке.
- Очень редко бывает, чтобы человек, совершивший убийство, не раскаивался в содеянном, — делится впечатлениями следователь Игорь Садловский. — Андрей же даже не пытался изобразить раскаяние. Очень эгоистичный молодой человек.
- Он и на суде извинился перед нами только после того, как ему об этом напомнила адвокат, — добавляют родственники погибших мальчиков. — При этом добавил: «На моем месте мог быть каждый». И ни тени раскаяния или сочувствия к нашему горю!
Государственный обвинитель просила для Андрея, убившего двух подростков и искалечившего третьего, пожизненного заключения. Суд признал его виновным в умышленном убийстве, но, принимая во внимание положительные характеристики и отсутствие криминального прошлого, осудил на 15 лет лишения свободы. С таким сроком молодой человек категорически не согласен — он уже подал в Верховный суд кассационную жалобу с просьбой смягчить меру наказания.
В ожидании пересмотра дела Андрей находится в cледственном изоляторе Харькова. На предложение встретиться с корреспондентом «ФАКТОВ» он откликнулся охотно. Только сразу же попросил не допытываться о причинах его поступка.
- Я плохо помню, как все произошло, — рассказывает Андрей. — Ехал по дороге, потом вдруг удар, стекло вдребезги, и в автомобиль влетает человек. Я не мог понять, просто не знал, что и как мне в тот момент нужно было делать. Не знаю, почему я его просто не оставил на месте, не могу объяснить, почему увез. Вряд ли можно сказать, что я намеренно хотел спрятать мальчика в лесу. Просто у нас в тех местах такая местность — повсюду вдоль дороги тянется лесок… Когда я приехал домой, у меня началась истерика, я почти сразу все рассказал родителям. Мы собирались куда-то звонить, что-то делать, однако милиция пришла раньше. Но я действительно не собирался скрывать то, что произошло. Другое дело, если бы я жил в большом городе. А в маленьком поселке, где все друг друга знают, это все равно было бы невозможно… Я с самого начала не отрицал, что виновен, и сразу стал настраиваться на длительный срок заключения. Но 15 лет — это слишком суровая мера наказания. То, что я совершил, нельзя назвать умышленным убийством, и мы постараемся доказать это в суде… У пострадавших же я искренне просил прощения, хотя понимаю: они никогда не смогут меня простить. Я виноват. Но сколько ни спрашивали во время следствия и в суде, зачем я увез мальчика, я не смог ответить. Не могу дать ответ на этот вопрос даже для себя. Нет у меня объяснения этому поступку…
P. S. Автор выражает признательность начальнику Управления Госдепартамента Украины по вопросам исполнения наказаний в Харьковской области Владимиру Бутенко за содействие в написании материала.