Потеряв Столыпина, Россия на долгие годы утратила возможность цивилизованного развития
Многонациональный Киев был излюбленным местом деятельности социалистов-революционеров. Достаточно вспомнить, что именно здесь служил Судейкин, убитый террористом Дегаевым. В киевском театре стреляла в жандармского полковника Новицкого Дора Каплан, которая впоследствии ранила Ленина. Киевлянин Гершуни, чьим именем большевики назвали Столыпинскую улицу, дал указание убить Харьковского губернатора князя Оболенского. Именно в Киеве произошло покушение на начальника местной охранки А. Спиридовича, который потом возглавил охрану царя. Да и Ф. Трепов, управляя Киевом и губернией, имел печальный опыт -- в него стреляла, правда, в Петербурге, оправданная на суде Вера Засулич.
В конце августа -- начале сентября 1911 года в Киеве состоялись торжества, посвященные 50-летию отмены крепостного права. В присутствии императора Николая был освящен памятник Александру Освободителю. В городе открыли поставленный за счет самодержца памятник Равноапостольной княгине Ольге. Кроме того, государь лично посетил фундаменты древнего собора Святого Василия в Овруче и благословил его восстановление, дал старт земскому самоуправлению в западных губерниях. Для охраны высших особ державы, которые пребывали в Киеве, был разработан ряд чрезвычайных мер. Премьер министр России Петр Аркадьевич Столыпин поставил во главе всей охраны царя и его свиты на время киевских торжеств генерала Курлова, устранив тем самым от непосредственного участия в обеспечении безопасности высокопоставленных лиц генерал-губернатора Ф. Трепова. Узнав об этом, тот просил телеграфировать государю его просьбу об отставке. Попавшая в руки Столыпину телеграмма осталась без движения. Престиж Трепова, официально отстраненного от охраны царской семьи и сопровождавших ее лиц, сильно упал. В ряды агентов охраны это внесло некоторую сумятицу. Наметилось двоевластие, при котором филеры даже не знали, что им делать -- подчиняясь по букве закона губернатору, они, тем не менее, вынуждены были выполнять указания совсем другого человека.
2 сентября 1911 года вышел экстренный выпуск официального имперского издания «Правительственный вестник». В нем огромных размеров шрифтом было набрано: «Телеграмма «С. -Петербургского Телеграфного Агентства» Киев, 1 сентября. В Городском театре Председатель Совета Министров Столыпин выстрелом из револьвера ранен. Злоумышленник задержан». Далее следовал пространный комментарий: «В Киевском городском театре, во втором антракте оперы «Царь Салтан», Председатель Совета Министров стоял у рампы, повернувшись лицом к публике, и беседовал с подходившими к нему лицами. Вдруг из рядов поднялся и быстро направился к П. А. Столыпину неизвестный во фраке, и, приблизившись на расстояние двух шагов, выхватил браунинг. Раздались два коротких сухих выстрела. Статс-секретарь П. А. Столыпин схватился рукой за правую сторону груди, затем опустился в кресло. Левая рука окровавлена. Силы покидают раненого, лицо бледнеет. Окружающие подхватывают его и несут на руках к выходу. Бледное лицо Столыпина сохраняет спокойствие. Несутся негодующие крики по адресу стрелявшего. Публика в страшном напряжении нервов настойчиво требует исполнения гимна, занимает места, ждет. Взвивается занавес. Государь Император приближается к барьеру ложи. На сцене вся труппа исполняет гимн. Артисты, хор опускаются на колени. Многие протягивают сложенные, как на молитву руки. К небу несется мольба «Боже, Царя храни». Театр в течение нескольких минут дрожал, пока Государь не покинул ложи. Под наблюдением врача раненый в полном сознании перевезен в лечебницу Маковского на Мало-Владимирской улице. Пуля попала ниже правого соска, засела в позвоночнике. По доставлении в лечебницу Председатель Совета Министров просил передать Государю Императору, что он готов умереть за Него, просил успокоить жену и пригласить священника».
Газета «Речь», дополняя событие, сообщала в тот же день, следующее: «(По телеграфу от нашего корреспондента) Киев, 1 сентября, 11 час. 52 мин. (Срочная) Задержанный на месте преступник едва вырван из рук публики, пытавшейся учинить над ним самосуд. Преступник назвался помощником присяжного поверенного Богровым. Одна пуля попала в ногу скрипачу оркестра Берглеру».
Так развивались события в день, раннее утро которого не предвещало для большинства подданных империи ничего плохого. Царь посещал Юго- Западный край, имел намерение вояжировать в Крым. В эпицентре киевской части спектакля под условным названием «50 лет падению крепостного права» оказалась опера «Царь Салтан», поставленная для высших сановников и лиц, приближенных к императору с привлечением лучших актеров… Спектакль выдался на славу. Одиннадцатое (!) покушение на жизнь Столыпина оказалось более чем удачным.
Петр Аркадьевич Столыпин родился в 1862 году. Происходил из старинного дворянского рода. Окончив в 22 года курс наук Петербургского университета, он начал свою карьеру в Министерстве внутренних дел. В 40 лет Столыпин -- самый молодой в истории государства губернатор. Вначале -- Гродненский, после -- Саратовский. На волжских просторах амбициозный чиновник усмиряет крестьянский бунт, чем вызывает симпатии царя. В 1906 году Николай предложил Петру Аркадьевичу пост председателя совета министров и, одновременно, -- министра внутренних дел. С этого момента началась талантливая государственная деятельность Столыпина, направленная на «умиротворение России путем стойкой борьбы со своеволием и беззаконием и путем проведения в жизнь новых законов». Убежденный националист и сторонник сильной государственной власти, самый молодой в истории державы премьер не устраивал террористов. Печально известный своими последствиями террористический акт, случившийся 12 августа 1906 года на министерской даче на Аптекарском острове, унесший жизни 32 человек и ранивший еще 22 (в числе последних пострадала дочь и малолетний сын премьера), во время которого Столыпин остался невредимым, не остановил убийц в их решении во что бы то ни стало уничтожить этого выдающегося государственного деятеля. Просвещенный политик, экономист и юрист, блестящий оратор и талантливый администратор, Столыпин почти отказывается от личной жизни и вкладывает всю свою поразительную работоспособность на пользу «государю и Отечеству». Применительно к России Столыпин считал революционный путь развития недопустимым, ибо, по его словам, «только последовательная эволюция приводит к благополучию». Несколько лет передышки от оголтелых действий экстремистов-бомбометателей дали ему возможность заложить основы могущественной экономики и подлинной законности.
«Им нужны великие потрясения, -- обращался премьер к депутатам Думы, подразумевая террористов. -- Нам нужна великая Россия!» Сегодня малоизвестен тот факт, что, помимо стремления провести аграрную реформу и тем самым, полностью избавить крестьянство от порочной круговой поруки и земельной зависимости, Петр Аркадьевич всерьез стремился разрешить еврейский вопрос. Именно он был автором законопроекта «О пересмотре постановлений, ограничивающих права евреев», где, в частности предлагалось значительно расширить черту оседлости и снять ряд дискриминационных запрещений. К сожалению, царь вначале не поддержал законопроект, но после долгих переговоров со Столыпиным, все же решил вынести его на утверждение. Ни II Дума, ни III, ни IV «не нашли времени его обсудить». Для оппозиции, составлявшей в Думе абсолютное большинство, поддержка законопроекта означала бы признание за «реакционером» и «антисемитом» историческую роль инициатора в разрешении вопроса, который должен был считаться неразрешимым в условиях самодержавия. Но не лучше было и провалить проект. В глазах общества это выглядело бы так, что вот-де Столыпин взялся хотя бы частично улучшить положение евреев, а думские либералы воспротивились.
«В тех странах, где еще не выработано определенных правовых норм, центр тяжести, центр власти лежит не в установлениях, а в людях. Людям, господа, свойственно и ошибаться, и увлекаться, и злоупотреблять властью. Пусть эти злоупотребления будут разоблачаемы, пусть они будут судимы и осуждаемы. Но иначе должно правительство относиться к нападкам, ведущим к созданию настроения, в атмосфере которого должно готовиться открытое выступление; эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства, у власти паралич и воли, и мысли. Все они сводятся к двум словам, обращенным к власти: «Руки вверх». На эти два слова, господа, правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты, может ответить только двумя словами: «Не запугаете», -- провозглашал Столыпин с высокой трибуны Государственной думы. Понятно, что подобная историческая речь не устраивала ни думских казнокрадов, ни оголтелых реакционеров. Киевская развязка деятельности статс-секретаря привела Россию на грань гибели.
Потеряв лишь одного человека -- Столыпина, жертвами стали миллионы. Крестьяне на долгие десятилетия (учитывая опыт насильственной коллективизации) лишились права на частное землевладение. Евреи, представители других наций и народностей, в том числе и украинцы, оставались младшими и далеко не любимыми братьями старшего брата. Терроризм, против которого отчаянно боролся Столыпин (включая и такие непопулярные методы, как применение «столыпинских галстуков» и «столыпинских вагонов»), после убийства реформатора распоясался до такой степени, что спустя десять лет сопротивление ему, породило узаконенный террор. Цена такой «борьбы со злом» -- миллионы репрессированных соотечественников. Можно констатировать, что с потерей Столыпина Россия на долгие годы утратила возможность цивилизованного развития.
Отряд жандармов, ворвался в ночь после покушения на Столыпина в дом отца Дмитрия Богрова, надеясь обнаружить там мифических революционеров, которых придумал сам Богров, чтобы получить билет в театр. На заявление родственницы убийцы, что родители его, находясь за границей, будут страшно потрясены известием о случившемся, начальник отряда заявил: «Дмитрий Богров потряс всю Россию, а вы говорите о потрясении его родителей!»
К выстрелам в театре террорист Богров шел долго, осознанно и целеустремленно. Еще гимназистом пятого класса (учился в Первой Киевской гимназии) он начал изучение нелегальной литературы, принимал участие в кружках самообразования, сблизился с социал-революционерами и оказал им в свои 14 лет некоторые услуги, в силу своего подросткового возраста поначалу не вызывая повышенного интереса со стороны полиции.
Богров был представителем «золотой молодежи». Сын популярного в городе, аполитичного присяжного поверенного, владельца полумиллионного состояния и нескольких домов, внук известного еврейского писателя и публициста, казалось бы, должен был учиться, делать карьеру, получить стартовый капитал и безбедно жить. Возможно, для будущего убийцы участие в подполье было поначалу своеобразной игрой, защитой от обеспеченной скуки. Партийная касса, неоднократно пополнялась за счет Митиных карманных денег. В 1905 году Богров стал студентом Киевского университета.
Осенью того же года, опасаясь погромов, по настоянию родителей он отправляется в Мюнхен, затем в Париж. Ознакомившись там с учением анархистов (ох уж эта заграница!), возвращается в Киев. В конце концов, Богров попадает под негласный надзор. Вероятнее всего, ему предложили стать осведомителем. Богров открывает «второй фронт». Жандармы, получая сведения, закрывают глаза даже на то, что анархист постоянно носит при себе заряженный браунинг. С ним он и явился в сентябре 1911 года в Городской театр.
Невероятно, но факт! Богрову так удалось запутать охрану царя и городскую охранку, придумывая несуществующих террористов, которые «собирались убить и Николая, и Столыпина», что власти вопреки здравому смыслу пропустили неблагонадежного анархиста не только в Купеческий сад, где проходили торжества по случаю освящения памятника Александру, но и в театр. Во время предварительного расследования многие радикалы считали, что Столыпина убили, чуть ли не по указанию императора именно с участием его охраны. На самом деле, Богров действовал в одиночку, и охрана, благодаря своей безалаберности, явилась лишь косвенным соучастником киевской трагедии.
По собственному признанию Богрова, ему было все равно, кого убивать! Окажись на месте Столыпина царь -- и дело могло принять совсем иной оборот. Правда, в воспоминаниях друзей убийцы фигурирует мнение, что особенно ненавистным Богрову все же был «организатор черносотенных погромов». Следствие и суд над Богровым длились недолго. Избитый до полусмерти еще в здании театра разъяренной публикой, Дмитрий Григорьевич не запутывал следствие, смиренно отвечал на вопросы, говорил, что болен и голоден. Написал предсмертное письмо родителям, где каялся в содеянном, просил встречи с раввином. Повесили убийцу 11 сентября 1911 года на Лысой горе в присутствии представителей Союза русского народа. Последние настояли на личном присутствии при казни, опасаясь что «Богрова подменят». Палачом был арестант Лукьяновской тюрьмы. Тело убийцы сбросили в яму, закрыли досками и засыпали землей, да так, что не было видно и могильного холма. Постепенно успокаивались и киевляне, ведь в первые дни после покушения, опасаясь погромов, город покинули десятки тысяч евреев. Еврей Богров, убив Столыпина, мог спровоцировать невиданные в «черносотенной России» избиения, убийства и грабежи. Слава Богу, пронесло!
Интеллигенция нынешней России в лице своих самых ярких представителей никогда не забывала о Столыпине. Так, по инициативе Марка Захарова в лавре было восстановлено надгробие статс-секретаря, уничтоженное в свое время коммунистами. Никита Михалков с самой высокой думской трибуны пошел дальше. Он призывает перезахоронить Столыпина в Саратове, напрочь позабыв то, что Столыпин завещал похоронить себя там, где его настигнет смерть. Многие сановники предлагают поставить Столыпину памятник -- точную копию того, который стоял в Киеве, используя постамент от лубянского Дзержинского. В общем, прав Маяковский: «Есть у революции начало. Нет у революции конца».
События в антракте оперы «Царь Салтан» всколыхнули и потрясли Россию. Трудно переоценить роль личности в истории. Но эта наука не знает сослагательного наклонения, а поэтому не будем гадать, как именно развивалась бы огромная империя, если бы да кабы.
Террор отвратителен в любых своих проявлениях. Убийство одного человека столь же ужасно, как и убийство десятков тысяч. 11 сентября, ровно через 90 лет после казни Богрова невиданную в истории цивилизации трагедию пережили США. Но это уже совсем другая история.