Через месяц мужчина умер от… туберкулеза, который медики даже не заподозрили
Эта совершенно дикая история случилась в Киеве. Осенью 2000 года 60-летний мужчина лечился в трех столичных медицинских учреждениях, еще в стольких же его консультировали. Специалисты в один голос говорили, что он безнадежен, подтверждая ошибочный диагноз: рак. Но о том, что не был смертельно болен, он узнал за день до своей смерти, когда спасти его уже было невозможно. На врачей словно затмение нашло. В ошибочном диагнозе никто не усомнился.
-- Я была готова расцеловать лаборантку, которая сообщила мне, что у мужа туберкулез. Ведь уже целый месяц нам твердили о его неизлечимой болезни, -- говорит Елизавета Федоровна. -- «Слава, родной, у тебя не рак» -- радостно кричала я, примчавшись в палату. Сгорбленный, он сидел на кровати, укутавшись в одеяло. На мгновение мне показалось, что мои слова дошли до его сознания. Он улыбнулся, из его глаз потекли слезы. А на следующий день муж умер.
«У вашего мужа рак. Ему осталось жить неделю, самое большее -- месяц. Пусть проведет эти дни дома с родными», -- говорили женщине врачи. Но Елизавета Федоровна получила-таки направление на госпитализацию мужа в больницу для чернобыльцев, в которой ему впервые поставили этот страшный диагноз. Однако в тот день, когда его могли принять на лечение, 18 января 2001 года, он скончался. Накануне «скорая» доставила его в городскую клиническую больницу N 2 в тяжелом состоянии. Там обнаружили, что у мужчины открытая форма туберкулеза. Больного немедленно перевели в Киевскую туберкулезную больницу N 1, где через сутки он умер от сердечно-легочной недостаточности, вызванной туберкулезной интоксикацией. Елизавета Федоровна до сих пор не может оправиться от потрясения.
-- Это же нелепая смерть -- в наше время умереть от туберкулеза, -- не сдерживает рыданий женщина. -- Ведь его можно было лечить. Когда я забирала мужа в последний раз из больницы для чернобыльцев (после выписки он практически был неподвижен), он сидел на стуле, осунувшийся, и жалобно, как котенок, смотрел мне в глаза. «Мать, скажи, у меня рак? Я обречен?» -- «Врачи не уверены,» -- пыталась я его успокоить. А он: «Я слышал, как они между собой говорили». Он смирился с приговором, написал завещание и ждал смерти. Любому человеку скажи, что он неизлечимо болен -- у него руки опустятся. И тогда болезнь окончательно возьмет верх.
Я листаю выписки из истории болезни. Вот запись двухлетней давности: «Обструктивный бронхит в фазе обострения, изменения в легких вызваны особенностями работы больного, так как он много лет был газосварщиком». Это заключение написали врачи Киевского центра радиационной защиты граждан, пострадавших от Чернобыльской катастрофы. Сюда Слава Борисович обращался как ликвидатор аварии. Его подлечили в пульмонологическом отделении центра и направили в Киевский туберкулезный диспансер для обследования на туберкулез. Это была единственная попытка найти причину болезни, но тогда анализы не подтвердили диагноз. В медицинской карточке больного за два года семь разных специалистов записали диагноз -- хронический бронхит в фазе обострения. И хотя каждый врач скажет, что при этом недуге у человека высока вероятность развития туберкулеза, больного больше не направили на консультацию в туберкулезный диспансер.
-- Муж полгода назад резко похудел, у него пропал аппетит, усилился кашель, -- продолжает Елизавета Федоровна. -- Как-то на работе он потерял сознание, и «скорая» госпитализировала его в Киевскую больницу скорой помощи с подозрением на инсульт. Потом мне объясняли, что он мог развиться на фоне туберкулезного процесса, ведь муж практически не мог дышать, и кислород плохо поступал в мозг. После этого случая Славу переводили из одной больницы в другую. Лечили то стенокардию, то бронхит. И каждый раз выписывали его «в удовлетворительном состоянии» (именно так писали в выписках). Тем не менее лечение не давало результата. Когда муж последний раз был в чернобыльской больнице, его направили на консультацию в городской диагностический центр. Компьютерная томография показала, что у Славы рак (!) гортани. На следующий день его снова выписали «в удовлетворительном состоянии». Я не могла спокойно читать эту фразу. «Он же болен, чем я дома смогу помочь?» -- спрашивала я у врача. «Мы ничего сделать больше не можем, у него рак,» -- услышала в ответ.
За те несколько недель, что мужчина провел дома, «скорая» к нему ездила через день. Больной задыхался, не мог лежать, даже ночью сидел в кровати, не ел, не спал. Женщина металась из больницы в больницу, пытаясь куда-нибудь устроить его на лечение.
-- Я повезла мужа в пульмонологический центр, но мне сказали: «Какое лечение вы хотите, у него рак!», -- говорит Елизавета Федоровна. -- А в рентгенологическом отделении выдали еще одно заключение, подтверждающее страшный диагноз. В городском онкологическом центре диагноз тоже подтвердили, но лечить не захотели. Сторонились его, как чумного…
А после того, как муж умер, Елизавете Федоровне выдали свидетельство о смерти, в котором написано, что причина кончины -- туберкулез.
Мы попросили помочь разобраться в этой ситуации заместителя главного врача по лечебной работе Киевской туберкулезной больницы N 1 Светлану Павленко. Перед нашей встречей Светлана Георгиевна проконсультировалась с ведущими патологоанатомами столицы, чтобы иметь достоверные сведения.
-- Больной поступил к нам с диагнозом: рак гортани и легких, открытая форма туберкулеза. Мы предположили, что у врачей возникли трудности с диагностикой туберкулеза из-за опухолевого процесса, -- говорит Светлана Павленко. -- Но после смерти больного вскрытие показало, что у него не было рака, он умер от туберкулеза.
-- За какой период мог развиться туберкулез?
-- Точно сказать нельзя, все зависит от формы туберкулеза, сопутствующих заболеваний и сопротивляемости организма.
-- Но симптомы туберкулеза появились у больного за полгода до постановки правильного диагноза…
-- Такими же симптомами дают о себе знать и другие недуги: бронхит, бронхиальная астма, пневмония.
-- Но этот мужчина умер именно от туберкулеза. Если его родственники не станут подавать в суд, кто-то будет разбираться, почему и на каком этапе лечения была допущена ошибка?
-- В больнице, где поставили ошибочный диагноз, должны разбирать эту ситуацию. Главному врачу мы сразу сообщили о результатах вскрытия. Этот случай трудно диагностируемый. На ближайшей медицинской конференции мы расскажем врачам о нем, чтобы еще раз напомнить: прежде чем ставить такой серьезный диагноз, как рак, нужно исключить другие заболевания. В общем, действовать по принципу: семь раз проверь.
-- Если так трудно выявить туберкулез, значит, ежегодная флюорография не дает никакой гарантии?
-- Трудности с диагностикой могут возникать, если у человека есть сопутствующие заболевания дыхательных органов. Но тогда врач должен направить пациента в туберкулезный диспансер. Мы обследуем больного, и если на рентгене нечеткая картина, в мокроте не выявлены микобактерии, а человек жалуется на кашель, боль за грудиной, слабость, потерю аппетита, проводим еще и тест-терапию.
-- Если бы только этого больного вовремя направили на дифференциальную диагностику… Халатность врачей стоила человеку жизни. А во что обойдется она этим горе-специалистам?
-- Если будет доказана вина врача, его могут понизить в должности, послать на курсы повышения квалификации, уволить.
-- Часто ли вам приходится сталкиваться с запущенными случаями?
-- Среди впервые выявленных больных в 2000 году в 40% случаев диагноз был поставлен несвоевременно, когда у пациента уже начался распад легкого. Все по вине больного (несвоевременное обращение к врачу) или из-за особенностей течения болезни. Ни одного по вине врачей.
В течение месяца мы пытались получить комментарий по этому трагическому случаю у главного фтизиатра Киева Леонида Турченко. Однако он объяснял, что пока у него нет всей документации, он ничего сказать не может.
Врачи, как и все, не застрахованы от ошибок. Но их огрехи дорого обходятся пациентам. Поэтому медики должны постоянно помнить, какую ответственность берут на себя, когда ставят или снимают диагноз, назначают лечение. Можно понять и наших комментаторов -- они не хотят обидеть своих коллег, поэтому воздерживаются от конкретных ответов. Чтобы уточнить некоторые вопросы, я обратилась к специалисту, который не имел отношения к лечению этого больного.
-- Если у человека не проходит кашель, пропал аппетит, снизился вес, и у него обнаружили туберкулез, можно считать, что болезнь начала развиваться тогда, когда появились симптомы? -- спрашиваю у заведующей терапевтическим отделением N 2 НИИ фтизиатрии и пульмонологии АМН Украины Ирины Случь.
-- Да. И, как правило, наличие характерных симптомов говорит о том, что туберкулезный процесс уже застарелый. Ведь на ранней стадии болезнь чаще протекает бессимптомно. Наши предположения обычно подтверждает и рентгенограмма. По изменениям в легких можно судить о том, сколько времени человек болеет. Для фтизиатра не представляет сложности определить по рентгенограмме туберкулезный процесс, хотя врачи в поликлиниках нередко затрудняются с тем, как расценить изменения в легких.
-- На что нужно обратить внимание врачей?
-- Опираться только на результаты рентгена для постановки диагноза нельзя, -- продолжает Светлана Павленко. -- Существует более 150 видов диссеминаций легких, и распознать среди них туберкулез не специалисту иногда трудно. Особенно нуждаются в тщательном контроле больные с хроническими легочными заболеваниями, сахарным диабетом, язвенной болезнью, ВИЧ-инфицированные, те, кто принимает гормональные препараты. У них высока вероятность развития туберкулеза, и болезнь трудно поддается лечению.
… Со дня смерти мужчины прошло два с половиной месяца, но медики до сих пор не разобрались, как могла произойти такая чудовищная ошибка. Если родственники Славы Борисовича не станут обращаться в суд, неужели все закончится только тем, что врачи рассмотрят этот трагический случай на медицинской конференции? Поможет ли это побороть стереотип, которым пользуются многие медики: если кто-то поставил диагноз рак, то снять его уже никто не решится. Вероятно, врачи, как и их пациенты, словно в ступоре пребывают, услышав это слово. И хотя родственники больного до последней минуты не опускали руки, настойчиво пытаясь докопаться до причины болезни, им это не удалось. Три разных специалиста подтвердили ошибочный диагноз.