Парень получил серьезнейшую черепно-мозговую травму во время службы в армии. В том, что он заговорил и к нему вернулась память, велика заслуга мамы, которая не отходила от сына все долгие месяцы
Новый, 1999-й год рядовой Руслан Познахор должен был отпраздновать дома, с родителями. До отпуска оставалось всего пять дней. Никто не знает, что произошло 23 декабря. По словам сослуживца, Руслан, перелезая через двухметровый забор, упал и головой ударился о металлические конструкции. Открытая черепно-мозговая травма. Разбитые кости черепа вонзились в головной мозг…
Мы встретились в Киеве, в Главном военном клиническом госпитале МО Украины, где мама с сыном живут уже полтора года. Коляску, в которой сидел Руслан, везла статная красивая женщина, в волосах ее -- много седины. Трахеостома (трубка в горле) не позволяет Руслану нормально говорить. Еле слышно он произнес свое имя, ответил на несколько вопросов. Остальное время внимательно слушал, о чем говорили мы с его родителями. Правда, иногда на несколько минут «отключался» -- мозг быстро устает и требует отдыха.
-- Четырнадцать месяцев сын был без сознания, -- говорит Любовь Алексеевна. -- А месяц назад начал приходить в себя. Вначале его взгляд стал осмысленным, когда я попросила поцеловать меня, Руслан вытянул губы и коснулся моей щеки. На это пришли посмотреть нянечки и медсестрички отделения, которые все эти полтора года помогали мне отвоевывать сына у болезни, и не могли сдержать слез, глядя, как он меня целует.
-- Нам позвонили из Винницы, где служил сын, в тот же день, когда он разбил голову, -- вспоминает отец Руслана Николай Леонидович. -- В доме перед этим была какая-то напряженная обстановка, как будто мы предчувствовали беду.
Родители Руслана живут в Житомире. Они сразу же отправились в винницкий госпиталь, где их сына уже прооперировали. Десять дней после этого он был в коме. Когда пришел в сознание и мама расспросила его о случившемся, оказалось: Руслан помнит все, кроме момента травмы. Медики говорят, что это обычное явление.
-- Руслан за те полгода, что отслужил, ни разу не пожаловался, что его обижают, -- продолжает Любовь Алексеевна. -- В армию он пошел по собственному желанию. Когда получил повестку, как раз оканчивал сельскохозяйственный колледж. Ему давали отсрочку на полгода, он же решил не болтаться без толку до осеннего призыва. «На полгода раньше пойду служить, на полгода раньше вернусь», -- сказал нам с отцом. Я боялась отпускать Руслана в армию, но вместе с ним ходила в военкомат. Может, это я виновата, что не отговорила его?..
-- Когда Руслан Познахор поступил к нам, он находился в состоянии оглушения -- его сознание было неясным, как у засыпающего человека, -- рассказывает начальник клиники нейрохирургии и неврологии Главного военного клинического госпиталя МО, главный нейрохирург Министерства обороны, полковник медицинской службы Александр Данчин. -- Если его тормошили, он отвечал на вопросы, различал, где находится и кто рядом с ним. А приблизительно через месяц впал в кому более чем на год.
-- Мозг Руслана отключился, -- объясняет лечащий врач Александр Хрипунов. -- Без медицинской помощи человек, находящийся в коматозном состоянии, быстро погибает: у него развиваются пневмония, пролежни, урологические заболевания. У Руслана было мало шансов выкарабкаться. К счастью, удалось преодолеть осложнения. Во многом благодаря неустанной заботе его мамы.
-- Почему Руслан снова впал в кому, если вышел из этого состояния на десятый день после операции? -- задаю вопрос медикам госпиталя.
-- Черепно-мозговые травмы часто осложняются инфекционными заболеваниями мозга, из-за чего многие пациенты погибают, -- отвечает начальник нейрохирургического отделения госпиталя, полковник медслужбы Виктор Бойко. -- У Руслана пострадало правое полушарие, начал развиваться менингоэнцефалит, который приводит к серьезным повреждениям. Мы боролись с этим осложнением, одновременно проводя этапные операции -- нужно было воссоздать защитный барьер головного мозга. Нам это удалось. Последнюю операцию мы провели в январе 2000 года.
-- Я все время была рядом с сыном, много с ним разговаривала, -- продолжает Любовь Алексеевна. -- Передавала ему приветы от родных и друзей. Все, что происходило вокруг, он знал. Если кто-то приезжал нас проведать, я подробно рассказывал Руслану об этом.
Женщина замолкает, а Руслан внимательно на нее смотрит. И чувствуется, что он хорошо знает, о чем задумалась его мама.
-- Однажды я стала невольной свидетельницей того, как Люба разговаривала с Русланом, который вряд ли ее слышал, а уж тем более понимал, -- поведала нянечка отделения. -- Она вспоминала об утренике в детском саду. «Помнишь, сыночек, -- говорила Люба, -- ты выступал со стихами, а на тебе был костюмчик стойкого оловянного солдатика? Такое чувство, что ты и есть тот самый солдатик… » У меня на глаза навернулись слезы от этих слов.
-- Бывало, у нас уже пропадала надежда на то, что Руслан придет в себя, выздоровеет. Мы впадали в отчаяние и поражались, откуда у Любови Алексеевны берутся силы, -- говорит Виктор Бойко.
-- Я не могу объяснить, как мне было страшно, -- признается мама. -- Никаких прогнозов на выздоровление врачи не давали. Только обещали сделать все от них зависящее, чтобы поддерживать в Руслане жизнь. Но изо дня в день я видела своего умирающего ребенка -- и сердце разрывалось. Однако каждые два часа нужно было переворачивать сына, чтобы не появились пролежни, кормить, делать массаж. Даже не думала, что умею все это! Постоянные заботы, не позволявшие отойти от сына, вселили в меня веру, что все будет хорошо. Да и сны все время приходили светлые, оптимистичные.
За эти полтора года Любовь Алексеевна съездила в Житомир всего два раза, чтобы привезти некоторые вещи. Николай Леонидович тоже перебрался в Киев, живет в общежитии, работает на стройках каменщиком. Постоянно навещает жену и сына. Когда было совсем туго, продали машину. Сейчас продают дачу… Благо, поддерживают родственники, друзья Руслана, которые звонят в клинику, проведывают.
-- Спасибо всем врачам, с которыми нам довелось познакомиться, -- благодарит Любовь Алексеевна. -- Они стараются, чтобы у сына были необходимые медикаменты. Хотя нам, конечно, приходится докупать кое-что -- некоторыми лекарствами больных не обеспечивают. А сколько для моего сына делают работники здешней кухни! Руслану нужно пищу перетирать -- я кормлю его через зонд, -- так мне все приносят в уже готовом размельченном виде.
Руслану 3 марта исполнился 21 год. Мама купила сыну три гвоздики, а вечером с медсестричками выпили красного вина за его выздоровление. И через несколько дней… Руслан начал приходить в себя!
-- Однажды он отчетливо сказал «мама», -- говорит Любовь Алексеевна. -- Я очень переживала, что сын забудет все, не узнает меня. Но он помнит имена всех родных и знакомых, наш домашний адрес и телефон -- ничего не забыл! Врачи не могли в это поверить. Как и я, они радуются каждому слову Руслана, каждому его достижению. Я как-то поднесла к его глазам газету, так он прочел крупно набранные заголовки. Частенько просит включить телевизор -- смотрит, в основном, мультфильмы и юмористические программы. Например, КВН.
Недавно Руслан начал двигать правой рукой. На этой неделе его попробовали поставить на ноги. Это тоже удалось! Правда, Руслана поддерживали, ведь за полтора года организм забыл, как сидеть, стоять, ходить. Теперь придется вспоминать.
-- Хватило же у Руслана запаса прочности, чтобы прийти в себя, сохранить память! -- говорит Виктор Бойко. -- Такие случаи чрезвычайно редки. Теперь необходимо реабилитационное лечение в санатории с участием квалифицированных массажистов, логопедов и реабилитологов. Нужно калорийное витаминизированное питание. А когда Руслан поправится, понадобится восстановить часть черепа, поврежденные кости которого пришлось удалить, и вернуть способность самостоятельно дышать.
Любовь Алексеевна надеется, что им предоставят возможность лечиться дальше в реабилитационном центре в Саках. Она слышала много хороших отзывов о тамошних специалистах. О витаминизированном питании она сама заботится -- старается, чтобы каждый день Руслан получал бананы, апельсины, киви или другие фрукты.
-- Я нашел еще одну работу, так что сын без витаминов не останется, -- уверяет Николай Леонидович. -- Мы верим, что вопрос санаторного лечения решит Министерство обороны, потому что мы вряд ли сможем сами оплатить его.
-- Лет пять назад в Житомире ко мне подошел цыган, -- вспомнила Любовь Алексеевна. -- Пристально глядя на меня, сказал: «Будет у тебя скоро горе, а после этого -- настоящее горе». Он прав оказался. Через два года умер мой отец, а теперь вот -- с Русланом… Но кажется мне, что самое страшное мы уже пережили. Теперь все будет хорошо. Честно говоря, хочется забыть эти полтора года. Вычеркнуть из жизни.
Глядя в лицо этой уверенной, бесконечно любящей своего сына матери, веришь, что они одолеют беду.
«Facty i kommentarii «. 10 апреля 2000. Человек и общество