В Исламабаде улицы патрулируют джипы с установленными на них пулеметами, а в цветущих садах и парках кричат павлины. При виде этих царственных птиц члены украинской правительственной делегации с генерал-майором Сергеем Червонописким во главе впервые заулыбалась. После «Белого солнца пустыни» каждый бывший советский чтит павлина, как синюю птицу, и даже столица Пакистана, встречи с властями которого ждали с напряжением, благодаря им стала роднее.
Официально украинская делегация, возглавляемая председателем Госкомитета по делам ветеранов, ездила в Пакистан по приглашению Красного Полумесяца для восстановления гуманитарных и экономических связей. О скрытой же цели поездки «ФАКТАМ» рассказал Сергей Червонопиский:
-- Основной нашей целью было решение вопроса военнопленных и пропавших без вести во время Афганской войны. Официально из призывавшихся в Украине таких -- 72 человека. Мы же знаем сейчас о судьбе десяти наших сограждан.
-- Они находятся в Пакистане?
-- И в Афганистане. Все официальные лица Пакистана утверждают, что на их территории украинцев нет, но все обещают оказать нам помощь в поисках. Мы хотели во время визита «засветить» отношение Украины к оставшимся там ребятам, рассказать о реальном состоянии дел. Ведь нам известны случаи, когда родители, приехавшие на встречу с сыном, так его и не увидели, потому что сыну, находившемуся в двух шагах, за дверью, внушили, будто родители от него отказались, а Родина считает преступником. На самом деле одним из первых актов президента Кравчука был Указ об амнистии военнопленных и пропавших без вести. Семьи этих ребят пользуются теми же льготами, что и семьи погибших. А после возвращения в Украину на них будут распространяться все льготы, предусмотренные для участников боевых действий. Более того, правительство выделило нам для выкупа этих ребят 100 тысяч долларов.
-- А случалось ли уже выкупать наших пленных раньше?
-- Нам здорово помогли россияне. Первые наши ребята -- Дубина и Выродов -- вернулись с их помощью. У нас с Россией договор: вытаскиваем любого, а там уже разбираемся. Сейчас у нас есть информация о двух украинцах -- Геннадии Цевме и Николае Левенце. Мы передали им письма от родителей, видеокассеты с записью, на которой изображена их семья, родные и близкие.
-- Чем они там занимаются и приняли ли мусульманство?
-- Один занимается мелким бизнесом, другой работает водителем. Практически все, кто остался жив, просто вынуждены были принять мусульманство -- иначе их бы расстреляли. Но Валентин Дубина, например, вернувшись домой, крестился, венчался в церкви, а недавно вот приглашал меня на крестины своего ребенка. Кстати, приняв мусульманство, человек меняет имя. Мы дали наше обращение во все местные газеты, и к талибам тоже, на английском, на украинском и на урду. В этом обращении перечислены фамилии наших ребят, но узнать теперь они смогут лишь сами себя, если прочитают лично. Кто ж там знает их славянские имена?
-- Видимо, гражданская война в Афганистане отражается на этой проблеме?
-- Конечно, и в худшую сторону. У нас ведь уже были налажены контакты, обсуждались совершенно конкретные вопросы. А после наступления талибов все пропало. Однако нашим визитом в Пакистан заинтересовались и талибы. У меня была встреча с ними.
-- Как они вели себя?
-- Сначала напряженно, а к концу беседы -- довольно доброжелательно. Обещали помочь. Конечно, несколько затруднял общение тройной перевод: они говорят на пушту, переводят на английский, а потом уже на русский, украинский.
-- Может быть, власти Пакистана заинтересованы в том, чтобы удерживать наших людей?
-- Заинтересованы могли быть полевые командиры. Для них это был определенный капитал, ведь пленного можно продать, обменять на оружие… Официальным же властями с них пользы никакой. Мы обещали талибам помочь найти карты минных полей: в Афганистане заминированы огромные территории, где сих пор гибнет масса народу.
-- Эти карты у нас?
-- Остались в России, в Генштабе. Я пообещал, что буду ходатайствовать об их передаче.
-- Россия недавно наградила вас орденом Дружбы -- теперь вам и карты в руки.
-- Наградил еще Ельцин. Афганские организации Украины и России дружат, хоть в Украине афганское движение не связано с бандитами. Конечно, у нас нет таких денег, как у российских коллег, но нет и таких взрывов, как на Котляковском кладбище, таких расстрелов, как в Екатеринбурге. Талибы преклоняются перед тем, что мы устояли перед искушением грязными деньгами и, думаю, помогут нам. Кстати, если наши «афганцы» способны сделать мину из куска мыла, то они же способны ее и разминировать. В Пакистане мы как раз обсудили это. Если будет принята программа ООН по разминированию, у нас хватит профессионалов, которые с удовольствием займутся этой работой. Опять-таки, если будет принята соответствующая программа ООН по протезированию, наши ребята и с этим справятся. Я сам ношу протезы нашего производства -- они очень удобные.
-- Вы назвали ваш визит прорывом на Восток. Это ваш личный прорыв?
-- Это прорыв Украины. Ведь мы обсуждали там интереснейшие проекты, открывающие для нашей страны новые экономические возможности. Речь идет о сотнях миллионов долларов! Сейчас едва ли не единственным украинско-пакистанским крупномасштабным проектом является танковый контракт, обеспечивший работой завод имени Малышева. А во время нашего визита мы обсудили возможность строительства в Пакистане железной дороги.
-- А что, в Пакистане нет железных дорог?
-- Есть построенные когда-то англичанами. Они в ужасном состоянии. А в Афганистане их практически нет -- 20 километров железных дорог. Представьте, сколько мощностей будет задействовано и какое количество предприятий получит работу, если этот совместный проект будет реализован.
-- Но почему об этом говорили вы -- председатель ветеранского комитета?
-- Для них огромное значение имело то, что я -- генерал, ведь у власти в Пакистане сейчас военные. На всех встречах в министерствах отношение тут же становилось очень уважительным, как только об этом узнавали. Их военные -- действительно элита: прекрасно образованны, интеллигентны, умны. Вот я и старался. Тем более что у меня был пакет документов с полномочиями правительства. А теперь, в развитие нашего визита, в Исламабад едет наша правительственная делегация.
-- Не зря вы так беспокоились накануне своей поездки -- уровень обсуждаемых вопросов действительно был высок.
-- Волновался я очень. Я дружу с Александром Розенбаумом -- так он очень просился с нами. Мол, возьми, я за свои деньги поеду. Но я ему отказал. Нельзя, говорю, Яковлевич, неуместно. Волновался. Но теперь я очень доволен тем, как все получилось.