Голубоглазый крепыш Артемка появился на свет в три часа ночи 19 августа в роддоме города Ромны Сумской области. На четвертые сутки после родов, когда счастливые родственники с цветами и шампанским приехали забирать маму и малыша домой, врачи огорошили их известием: «Ребенка мы вам не отдадим. У вас в доме не закончен ремонт, там нет условий для новорожденного».
Едва оправившись от шока, молодая мамочка сказала: «Хорошо, но у нас же напротив дом бабушки и дедушки. Пока идет ремонт, поживем там». «Не положено, — ответили медики. — У вас дедушка не обследован на туберкулез, к тому же он какой-то неадекватный. Выписать ребенка к ним в дом мы не можем — нарушаем приказ Министерства здравоохранения».
— Потом меня пригласили в кабинет к заместителю главврача и объяснили, что есть два варианта: или я пишу отказ от ребенка, или заявление, что он месяц будет лежать в больнице, — вспоминает Алиса. — «Пиши, что ты не можешь его забрать, потому что у тебя нет жилья», — диктовала мне текст заявления врач.
«Но у меня же есть дом, просто в нем не закончен ремонт», — оправдывалась девушка. «Ну и что. Это одно и то же, — сказала доктор. — И вообще, нечего здесь лежать, оставляй ребенка в больнице, а сама иди делать ремонт. Голодным не останется, накормим». Растерявшаяся мамочка в слезах вернулась в село, однако не смогла выдержать без сыночка и трех часов. Все это время кроха так горько кричал в больничной палате, что у него начала кровоточить пупочная ранка
Из Киева беременная Алиса вернулась в родное село. Здесь и дом небольшой есть, и бабушка с дедушкой живут по соседству.
— Так получилось, что во время беременности какое-то время дочка была без меня, да и рожала она, когда меня дома не было, — вспоминает Наталья Алексеевна, мама Алисы. — Мы живем небогато, каждая копейка на счету. Поэтому, когда мне предложили выгодную работу — ремонт квартиры в Москве, я уехала на заработки. Алиса осталась в Бобрике, но я была за нее совершенно спокойна, потому что знала, что мои родители всегда ей помогут. Они хоть и старенькие, но держат хозяйство, обрабатывают огород. Я купила Алисе козу, чтобы она пила молоко, повышала гемоглобин. Дом у нас стоит почти возле самого леса, воздух свежий, красота.
Первые проблемы начались у дочки еще зимой. Когда она приехала домой и пошла в больницу, чтобы встать на учет по беременности, ее начали гонять из села в город — то надо было взять какие-то бумажки у акушерки в селе, то в районном центре.
И хоть село находится недалеко от города, но ведь беременной много не набегаешься. Через четыре дня ее все-таки поставили на учет в Ромнах, но при этом все повторяли: «Рожала бы в своем Киеве » Алиса сдала все анализы и успокоилась. Я настраивала дочку, что все у нас будет хорошо, что мы справимся. Хотя знаю, каково одной поднимать детей. У меня шестеро детей, с мужем разошлись, правда, он помогает, но все равно тяжело приходится.
Неожиданно анализы показали, что у Алисы упал гемоглобин. Мы купили необходимые лекарства и витамины. Узнав об этом, местный врач так раскричался: «Уродов здесь наплодишь, отвечай потом за тебя». Я еле успокоила дочку. По закону доктора не могли отказать ей в медицинской помощи, но при этом всегда так на нее кричали. Я понимаю, мы семья небогатая. Но разве из-за этого кто-то имеет право на нас кричать и тем более отбирать у нас новорожденного? Мне вот всю жизнь приходится со скандалами добиваться того, что мне принадлежит по праву. В колхозе обманули, лишив пая, пенсию как многодетной матери не назначили. Я все время борюсь, доказываю свои права. Поэтому и неугодная. Мне так и говорят: «Смотри, какая грамотная, газеты читает. Лучше бы за детьми смотрела».
Решили, видно, отыграться на Алисе.
Привязались к дому — мол, негде жить, неподходящие условия для новорожденного. Домик у нас действительно старый и маленький. Мы в нем не жили лет шесть, конечно же, нужен ремонт. Но мы же его делаем. Уже окна поменяли, двери, крышу. Комнату малыша я обклеила обоями, положила плитку на кухне Тем не менее комиссия посмотрела и сказала, что все равно условия не те. Придрались, что нет потолка. Вы посмотрите сами, на потолке деревянные балки, — взволнованно показывает наверх женщина. — Такие балки в столицах люди сейчас берегут, это же красиво, модно. Я хотела сохранить дерево, отреставрировать. Не дали. Кричат: «Что это за дом без потолка?!»
Честно говоря, дом, в который медики не разрешили привезти новорожденного ребенка, мне понравился. Две комнатки, кухня с большой деревенской печью и электрической плиткой, новые стеклопакеты на окнах, входная металлическая дверь. Часто в селах люди живут в гораздо худших условиях. Наталья Алексеевна разложила на диване приданое для внучка — два больших пакета с яркой детской одеждой и ползунками. «Мы все давно приготовили: и пеленки, и ползунки, и комбинезончики. Коляску и ванночку купили, только кроватки пока нет».
Не знаю, может быть (во что верится с трудом), три недели назад в этом доме действительно невозможно было находиться. Тогда почему же доктора категорически запретили молодой мамочке жить в доме у бабушки с дедом?
— А что, ваш папа действительно серьезно болеет? — спрашиваю у Натальи Алексеевны.
— Пойдемте посмотрите сами, — приглашают меня в гости.
Большой дом с нарисованными на воротах цветами, в котором живут дед с бабой, находится буквально в десяти шагах от Алисиного. «Проходите, смотрите, — гостеприимно встретили меня старенькие хозяева. — Мы уже для Алисочки и правнука комнатку освободили — там, где телевизор, а ее все из больницы не отпускают. Когда их выпишут? Вы уж поторопите там докторов »
В Бобриковский фельдшерско-акушерский пункт, где уж обязательно должны были знать правду о «страшных» диагнозах дедушки, мы направились вместе с Натальей Алексеевной и Александром Клепачем, который на данный момент является официальным представителем Алисы.
— Эта семья обратилась ко мне уже после того, как в больнице Алису заставили написать заявление, что она на месяц отказывается от ребенка, — вступает в разговор Александр Александрович. — Честно говоря, я был в ужасе от этой ситуации. Как могли медики, которые должны заботиться о матерях с маленькими детьми, настолько запугать роженицу? Женщина находится в шоковом состоянии, ей никто ничего не объясняет, постоянно запугивают, угрожают лишить материнства. Мы написали заявление на имя главного врача больницы, в котором Алиса просит немедленно выписать сына из больницы. Заявление зарегистрировали еще 3 сентября, но маму с абсолютно здоровым ребенком из больницы не выпускают. Хотя Алису с ребенком готовы взять к себе и дедушка с бабушкой, и дядя с тетей, проживающие в благоустроенной квартире в Ромнах. При этом, заметьте, никто не показал нам ни одной официальной бумаги, почему они хотят забрать малыша у мамы. Это просто преступление!
В Бобриковском фельдшерско-акушерском пункте на наше появление отреагировали довольно нервно. Через несколько минут разговора с терапевтом Виктором Макаренко, в ходе которого доктор объяснил все свои действия приказом Минздрава № 149, я попыталась выяснить, есть ли у Алисиного дедушки официальные медицинские диагнозы, например, запись в карточке о туберкулезе. И что означают слова врачей районного центра о неадекватности пожилого человека? Как и следовало ожидать, никаких записей в медицинских картах не оказалось.
— Ну и что, — не успокаивался врач. — Все равно мы не могли отдать туда ребенка, эти люди не обследованы. Есть приказ министра Мытника
Однако в приказе № 149 Минздрава, на который ссылался медик, дословно записано, что «акушерский анамнез и информация о возможности социально опасных болезней в семье собирается при первом посещении ребенка дома после выписки из роддома».
— И вообще, — не на шутку разошелся терапевт, — вы приехали их защищать или разбираться? Если разбираться, почему не пришли сначала к нам? Вы что, не уважаете власть? Если мы сказали, что ребенку туда нельзя, значит — нельзя!
Перед выездом в село Бобрик мне удалось поговорить по телефону с заместителем главного врача Роменской центральной районной больницы Ниной Скорик.
— Да, у нас есть такая мамочка, они сейчас находятся в больнице, — сказала мне доктор. — Но, поймите, я не могу их вечно держать у нас в отделении, поэтому на днях будем переводить ребенка в сумской дом малютки.
— Но почему вы не выписываете маму с ребенком домой?
— У них в доме не закончен ремонт, это даже не дом, а какая-то избушка на курьих ножках. Потолка нет, стены тонкие. Зато окна новые поставили. Я им говорила: «Зачем вам новые окна? Утепляйте дом, скоро зима». Сегодня у них в доме была комиссия, будем принимать коллегиальное решение.
— А почему нельзя выписать роженицу в благоустроенный дом бабушки?
— Ой, у них там такой дедушка странный, неадекватный немного
— По-вашему, лучше разлучить грудного младенца и кормящую маму?
— А вы своих детей долго грудью кормили? — неожиданно поинтересовалась врач и сразу же предупредила, что, если я приеду к ним в больницу, встречаться со мной она не будет — не тот, дескать, повод.
Свое обещание Нина Андреевна сдержала, на следующий день на рабочем месте заместителя главного врача района не оказалось — медсестры сказали, что ее срочно вызвали в Сумы.
А вот Алиса с маленьким Артемом очень ждали приезда журналиста.
— Я не понимаю, почему мне нельзя забрать сыночка и уйти домой, — чуть не плача, говорит молодая женщина. — У меня даже мысли не было отказываться от него. Почему меня принуждают к этому?
Мне сказали, чтобы я написала заявление, будто у меня нет дома, некуда забирать сына и что мне нужен месяц на ремонт. На меня так давили, что я подписала какую-то бумагу. Позже мне сказали уезжать домой без сына и заканчивать ремонт. А у меня швы наложены, тяжелого поднимать нельзя, из груди молоко бежит. Только это никого не волнует. По больнице пустили слух, что я отказалась от сына, все женщины заглядывают в нашу палату, чуть ли не пальцами тычут. Но я боюсь оставлять Артемчика одного. Вдруг вернусь, а сыночка уже увезли?
Одна медсестра так мне и сказала: до тебя здесь уже была одна такая женщина. Ее тоже заставили написать заявление: «Иди домой. Будешь приезжать к ребенку на ночь». А потом лишили материнских прав, что она якобы бросила ребенка. Так что я теперь от сыночка ни на шаг.