Столичным микрохирургам не удалось пришить конечность, потому что сегмент неправильно упаковали. Его положили в автомобильный холодильник на грелки, наполненные льдом, и он обморозился
Через несколько минут после знакомства мальчик начал строить рожицы нашему фотокорреспонденту. Шестилетний Саша обаятельный и веселый ребенок. Он еще сам толком не понимает, что с ним произошло. И это усиливает ощущение безысходности, когда смотришь на его правую ножку без стопы…
— Мы живем в селе Новый Завод Красноармейского района Житомирской области, — рассказывает 24-летняя Сашина мама Яна. — Сосед косил траву в поле, и сын попросил покататься с ним на тракторе. Я ему разрешила. Около трех часов дня ко мне прибежал этот мужчина и сказал, что с Сашей произошел несчастный случай. Я побежала на поле. Там уже находился фельдшер, вызвали «скорую». Признаюсь, я не смогла подойти к моему мальчику близко. Не в состоянии была…
Сосед рассказал, что высадил ребенка, тронулся с места, и раздался крик. Саша не успел отскочить в сторону, как острые лезвия косилки полоснули его по правой ноге.
— Не теряя ни минуты, сосед побежал за фельдшером, а сын — это он мне рассказывал позже — на одной ножке допрыгал по высокой траве к дороге. И там уже лег на обочину. Говорит, что помнит, как муравей на пострадавшую ногу забежал… Я спрашивала, терял ли он сознание. Саша ответил: «Нет. Я только иногда засыпал, но сразу просыпался». Я ему объяснила, что это и было потерей сознания. «Скорая» повезла нас в больницу. Когда мы проехали приблизительно четыре километра, нас догнали односельчане с отрезанной стопой, которую нашли в траве.
— К нам Сашу привезли около шести часов вечера, — говорит заведующий отделением реконструктивно-пластической микрохирургии Украинской детской специализированной больницы «Охматдет» хирург высшей категории Владимир Фидельский. — К этому времени бригада микрохирургов готова была приступить к операции. Но когда мы увидели отрезанную стопу, поняли: шансов, что она приживется, практически нет. К сожалению, районный фельдшер, который упаковывал сегмент, видимо, от шока (ведь он не сталкивается каждый день с такими тяжелыми травмами) забыл, как это нужно делать. Забинтованную стопу положили в маленький автомобильный холодильник на две резиновые грелки, наполненные льдом, чего делать категорически нельзя! За время пути из Житомирской области до Киева она обморозилась. Когда ее достали, она была мокрой и белой. Но мы не могли не использовать шанс на спасение и сделали операцию. Через пять суток пришлось ампутировать стопу. Как сразу и предполагали, она не прижилась. К сожалению.
Александр — единственный ребенок Яны. В сентябре он должен был пойти в первый класс.
— Мы уже в школу записались, — добавляет мама. — Теперь даже не знаю, как он будет учиться. Ведь школа есть только в соседнем селе, за пять километров от нашего.
Возле Сашиной кровати стоят костыли. Пробовать ходить с их помощью мальчику позволили врачи через несколько дней после ампутации.
— Сын сразу же прошелся по палате, — продолжает Яна. — Слегка покачнувшись, испугался. Из-за напряжения культя у него начала кровить. Врачи говорят, это нормально. Но Саша все воспринимает по-детски, поэтому теперь неохотно берет костыли.
— Когда можно будет заказать протез? — обращаюсь к Сашиной маме.
— Не раньше чем через полгода. Должна сформироваться культя. Надеюсь, сын научится ходить с помощью такого приспособления.
Сосед, который сидел за рулем косилки, постоянно звонит, спрашивает Яну, как чувствует себя ребенок.
— Он переживает ужасно, — рассказывает мама мальчика. — После того как Сашу забрала «скорая», он, взрослый мужчина, разрыдался. Да и сейчас, когда слышит мои слова о том, как трудно приходится моему сынишке, начинает плакать.
— А отец мальчика…
— К сожалению, моя жизнь так сложилась, что Сашин папа ушел от меня, когда ребенок еще не родился. Он ничего о нем не знает. Мне помогают и поддерживают в любых ситуациях родные братья и сестры. И, конечно, сын — мой главный помощник. Даже сейчас, в больнице, после таких тяжелых операций, он меня утешает, веселит. Глядя на его забавное личико, не могу не улыбаться. Да и чего мне плакать? Сына пугать? Главное, что он жив и рядом со мной. Он — смысл моей жизни.
Микрохирурги прежде показывали мне снимки, сделанные до пришивания: пациент лежит на операционном столе, а рядом на столике — окровавленная рука, размозженная нога… Посмотреть такие кадры было достаточно один раз. Владимир Фидельский перед операцией также сделал фото Сашиной ноги, но я отказалась на них взглянуть. Слишком больно и страшно.
— Сначала пришитая стопа потеплела, кровь дошла до большого пальца, но отмороженные сосуды не могли ее прокачивать так, как это необходимо, — продолжает хирург. — Поэтому нога и начала постепенно отмирать. Если бы у нас была нормальная связь с нашими коллегами в областях и районах, мы могли бы посоветовать, как нужно транспортировать сегмент. И, возможно, исход операции у Саши был бы другим. Нам же сообщили о том, что везут ребенка, нуждающегося в нашей помощи, через коллег из Института имени Шалимова. Их телефоны нашли быстрее, чем наши…
3 июля «ФАКТЫ» рассказали о том, как в Национальном институте хирургии и трансплантологии имени А. Шалимова успешно пришили отрезанную на пилораме кисть 21-летнему Юре из Черновцов. Когда киевскому врачу дозвонился черновицкий хирург, первое, о чем они говорили, — как подготовлена к перевозке рука. И только после этого начали обсуждать состояние пострадавшего и как побыстрее доставить его в Киев. Все было сделано очень оперативно и грамотно, благодаря чему сейчас Юра уже шевелит пальцами пришитой кисти!
Восемь лет назад врачи детской клиники «Охматдет» предложили операторам одной из крупнейших компаний мобильной связи сделать своеобразную медицинскую сеть, чтобы травматологи могли в любой момент созвониться, проконсультироваться по телефону, выслать и посмотреть рентгеновские снимки пострадавших, фотографии отсеченных конечностей. Такое оперативное взаимодействие было нацелено на то, чтобы не допускать ошибки в оказании помощи.
— Нашу идею поддержали, — говорит Владимир Фидельский. — Врачей обеспечили не только бесплатной связью, но и самыми современными на тот момент телефонами, которые могли передавать фотографии. Акция называлась «Мобильный консилиум врачей». 4 сентября 2006 года во время пресс-конференции представители мобильной компании сообщили о том, что за время сотрудничества удалось оказать помощь 400 детям! Мы спасли шестерых малышей с травматической ампутацией стопы или кисти, пришили 57 оторванных пальцев, помогли 44 пациентам с тяжелыми переломами. Конечно, были и недоработки в этом проекте. Телефоны, как мы убедились, должны находиться у врачей травматологических пунктов, районных специалистов, которые первыми видят пострадавших. Наиболее активно пользовались связью с нами коллеги из Херсона, Житомира и Киевской области. Планировали также расширить общение со всеми областями Украины. И вдруг этой весной связь просто отключили. На адрес больницы начали приходить письма с просьбой заплатить за все переговоры. Хотя у нас был социальный проект, который подразумевает благотворительную помощь, мы якобы должны выплатить 52 тысячи 90 гривен и 41 копейку. Об этом нам сообщили официальным письмом 17 мая. Как в нем сказано: «В случае неуплаты задолженности и платежей за текущий месяц компания будет вынуждена полностью отключить телефоны и применить меры по принудительному взысканию задолженности». Я просил руководство этой компании хотя бы с помощью автоответчика на главном номере, который знают областные и районные врачи, сообщать об изменении ситуации. Не позволили. Поэтому связь со многими специалистами прервалась. А ведь наша помощь может понадобиться им в любой момент, от этого будет зависеть спасение пострадавшего ребенка. Пока мы сообщаем номера телефонов нашего отделения: (044) 236-74-29, 236-75-94.
… Уходя из клиники, всегда желаю детям и их родителям: «Выздоравливайте поскорее!» Саше эти слова говорить нет смысла. Просто пожелала маме: «Держитесь».