Поздним вечером 29 мая 2018 года все мировые СМИ опубликовали шокирующую новость о том, что в Киеве убит российский оппозиционный журналист (в феврале 2017-го был вынужден покинуть Москву) Аркадий Бабченко, проиллюстрировав ее жутким снимком с места трагедии — тело лежит лицом вниз в луже крови… Подробности преступления правоохранители не раскрывали.
Друзья и коллеги оплакивали Аркадия и выражали соболезнования его семье, вспоминали, «каким он парнем был», как относился к смерти (его высказывания, естественно, обрели совсем иной смысл), цитировали его реплики в адрес путинского режима, требовали найти и наказать исполнителя и заказчиков (к слову, Следственный комитет РФ тут же демонстративно возбудил уголовное дело по факту убийства российского гражданина).
Однако 30 мая глава СБУ Василий Грицак рассказал на брифинге, что, оказывается, была разработана спецоперация по инсценировке убийства Бабченко, которая прошла как по нотам, и что достигнута поставленная цель — задержан организатор покушения, исполнительный директор украинско-немецкого совместного предприятия «Шмайсер» Борис Герман (он уже был фигурантом ряда дел; а за организацию убийства Бабченко его позже приговорили к четырем с половиной годам тюрьмы) и что «киллер» Алексей Цымбалюк (именно он сообщил СБУ о готовящемся преступлении; за убийство ему было обещано 30 тысяч долларов) сотрудничает со следствием. Перед изумленными журналистами предстал живой и невредимый Бабченко. Так что спустя час акция на Майдане, которую планировали посвятить его памяти, прошла очень эмоционально. Народ пил шампанское и желал многая лета «воскресшему».
Вскоре Аркадий рассказал, как его поставили в известность о том, что он «заказан», но в детали особо не посвящали, как гримировали и учили правильно падать при «выстреле», а жену — вести себя так, чтобы ее реакция не вызывала никаких подозрений, как ему пришлось отмывать свиную кровь, которой его облили, как смотрел новости в морге, куда его доставила «скорая».
Реакция на инсценировку, особенно в журналистской среде, была неоднозначной. Одни отнеслись к этому с пониманием, другие стали рассуждать о журналистской этике, мол, негоже вот так обманывать зрителей-читателей и товарищей по цеху.
О том, что пережил Аркадий Бабченко за те сутки, каково ему теперь жить практически в полной изоляции, и еще о многом другом он рассказал в интервью «ФАКТАМ».
— Аркадий, те, кто побывал в какой-то серьезной переделке, любят подчеркивать, что у них теперь два дня рождения. Для вас 29 мая не стало таковым?
— Нет, не стало. Вообще-то, 29 мая 2018 года, если брать эту конкретную дату, это мой четвертый день рождения, поскольку в этот же день в 2014-м генерал Кульчицкий не взял меня на борт вертолета, отправлявшегося в район горы Карачун под Славянском (вертолет подбили боевики «ДНР», погибли 12 человек. — Авт.).
— Почему он вас не взял? Из-за несимпатии?
— Нет, просто случился перевес. Сугубо из-за этого. Мы два раза должны были вылетать, и оба раза был перевес. Та «вертушка» еле оторвалась от земли. Было видно, что она действительно загружена под завязку.
После этого я каждый год в этот день размещал в Facebook фотографию того улетающего на Карачун вертолета. А сейчас даже не знаю, какую фотографию выставлять.
— Удивительно совпали даты… Что ощущает человек, которого привезли в морг? О чем вы думали?
— Там же еще и воняет… Ни о чем не думал, ничего не чувствовал. Точно такое же состояние, как после боя. Любой солдат, побывавший на войне, поймет, о чем я говорю. Полное опустошение и абсолютная апатия.
Началось все это в шесть вечера, в морг меня привезли за полночь. То есть эпопея длилась уже несколько часов. Настолько все это вымотало. Читать ничего не мог, потому что у меня отобрали телефон, чтобы по GPS не отследили и чтобы, не дай Бог, я не зашел куда-то в интернет и не спалился. Там был только телевизор. Смотрел новости и ничего не ощущал. Вот абсолютная пустота внутри. Даже не из-за усталости. Ты, наверное, переходишь в другое состояние, в другое измерение, в другой мир.
— Это был уже другой берег?
— Да. И то, что о тебе говорят, уже не имеет значения. Нужно думать о том, как жить дальше, что будет с семьей, с дочкой и что теперь вообще будет. То есть огромное количество новых проблем. Плюс еще грохнут тебя завтра — не грохнут, подстава это все-таки или нет. Может, сейчас тебя на кладбище вывезут из этого морга и там прикопают. Ты не уверен, что до сих пор живой. И это все как-то проходит через сознание, причем совершенно не задевая его. В таком состоянии я находился месяца два. И только потом начал о чем-то думать, что-то осмысливать, что-то читать.
— С тех пор вы, как нынче говорят, живете в новой реальности. С вами постоянно охрана. Выйти сейчас на улицу и проводить меня до остановки — исключено?
— Вы что? Не пойду, конечно. Меня никто не отпустит. Хотя я-то человек привыкший и закаленный. Все-таки и в российской армии служил, и в «свободной» России пожил.
Моя жизнь не особо сильно изменилась, скажем, по сравнению с московской. Я там тоже из квартиры старался лишний раз без необходимости не выходить.
Вот дочке было поначалу тяжело. Самое главное, что меня во всей этой ситуации напрягает, — это мой десятилетний ребенок. У нее уже год нет детства.
— Никаких катаний на качелях с подружками?
— Нет, разумеется. И жена, и дочь тоже объекты охраны.
— Как у вас и у дочки с украинским языком?
— Ей уже математические термины сложно переводить с украинского на русский. Я пока не говорю по-украински, но понимать понимаю.
— Ваша жена работает?
— Мы нигде сейчас не можем работать. Никак. Нам не то что работать — в магазин выехать проблема.
Не я теперь свою судьбу определяю. Случилось так, как случилось, от меня в данный момент ничего не зависит. Моя жизнь, в моем представлении, поставлена на паузу. Я сейчас не субъектен. Вот когда стану субъектен, буду думать дальше. А сейчас пусть идет, как идет, и черт с ним. Я уже стал фаталистом. Нет сил думать, решать, разгребать это все. Как и куда вырулит, так и вырулит.
Читайте также: Аркадий Бабченко: «Мой одноклассник пишет: «Аркаша, встречу тебя на поле боя — убью»
— Принимаете упреки коллег по цеху, которые считают, что вы не имели права на такой обман?
— Этого никто не поймет, пока на себе не прочувствует. Это точно так же, как и война: пока ты на фронте сам не побыл, тебе никто не объяснит, что это такое. Точно так же, как и что такое беженство. Мне в комментариях масса россиян пишет: «Вам хорошо, вы уехали, а мы не можем все бросить». Я отвечаю: «У тебя квартира в Москве. Ты ее продашь, и будет задел такой, какого не было у двух миллионов человек, которые, бросив все, бежали с Донбасса с одним чемоданом».
И здесь ровно та же ситуация. Когда люди, не понимая, начинают говорить о какой-то этике и морали журналиста: «Ты нас опозорил», — и рассуждать, имел я право или не имел… Я здесь вообще ни при чем. Не я разрабатывал эту операцию, а СБУ. Вот их и спрашивайте, имели они право или нет. Ко мне пришли и сказали: «Надо сделать так». Я ответил: «О`кей, ребята, вам виднее. Я не буду вас учить, как проводить контртеррористические операции, а вы меня — как писать посты в Facebook.
Те, кто меня осуждает, находятся в каком-то своем мыльном пузыре. А я уже живу в другой реальности. У меня были три важные задачи: первая — выжить самому, вторая — спасти свою семью, третья (это каждый раз ужасно пафосно звучит) — заняться «штирлициадой», то есть поймать этих козлов, чтобы они не убили других людей (через несколько дней после «убийства» стало известно о «списке Бабченко» — 47 человек могли стать следующими жертвами наемных убийц. - Авт.). Когда тебе говорят: «Слушай, еще столько-то человек грохнут, помоги нам поймать заказчиков», ты что, скажешь: «Нет, я отказываюсь, пусть их убьют, но мои моральные принципы важнее»? Только я зуб даю, что сто процентов из вас, когда встанет выбор между своей жизнью или какими-то этическими нормами, однозначно выберут жизнь. Я каждый раз, слыша эти упреки, повторяю: «Вот дай вам Бог оказаться в такой ситуации». Хотя на самом деле, конечно, никому этого не желаю.
— Один известный журналист прокомментировал, что эта история была слишком громоздкой. Мол, надо было разместить фото «убитого» Бабченко в интернете, и этого было бы достаточно.
— Дело в том, что цель этой операции — выявить максимальное количество инсургентов (вооруженные граждане, противостоящие властям. - Авт.). Неясно было: одному человеку пришел заказ или нескольким, есть ли какие-то группы супервайзеров (наблюдатели. — Авт.), кто руководит ими, где будет утекать информация. Поэтому все было сделано максимально достоверно. Очень ограниченное количество людей знало, что это инсценировка. Каждое ответвление, каждый этап был продуман до мелочей…
Меня погрузили в скорую помощь и повезли типа в больницу, по дороге я «умер», 20 минут они мне делали реанимационные мероприятия, но увы…
— Медики были в курсе?
— Безусловно. Они позвонили диспетчеру. Чтобы, если вдруг кто-то отслеживает звонок врачей «скорой», он был зафиксирован.
А то, чего никто не ожидал, — что резонанс будет настолько сильным, — это просчет, не спорю. Хотя, казалось, кому какая разница? Сидит какой-то мужик и пишет постики в Facebook.
— Вам не говорят, когда вернетесь к обычной жизни — без охраны и контроля?
— Я уже перестал спрашивать. Было понятно, что это надолго, но, судя по тому, что сейчас происходит… Теперь-то уж точно не я и не те, кто проводил эту операцию, определяют, что будет. Блин, первым замом главы СБУ назначили продюсера телевизионного шоу (Иван Баканов — один из основателей «Квартала 95». — Авт.). Теперь уже абсолютно точно никто не может сказать, чем все это закончится.
— Вы не раз писали, что происходящее сейчас в Украине для вас дежавю.
— Почему мы — те, кто бежал из России и сейчас живет здесь, — так истерически истерим и сеем панику? Потому что у нас абсолютное дежавю, мы все это пережили. Риторика и уровень агрессии ровно те же самые. Нас просят привести факты. А их не надо приводить. Дело в самом состоянии, в моделях поведения. Вот беженцы из Луганска и Донецка понимают, о чем я говорю, потому что они все это видели. Как у большинства на глаза падали шоры, как появлялось совершенно иррациональное и алогичное поведение, как невозможно было достучаться до сознания, и к чему все это привело.
Давайте сначала поговорим, почему так получилось. Первый фактор. После 2014 года все эти люди перестали публично высказывать свои мысли.
— Имеете в виду «вату»?
— Пусть условно будет «вата». Они перестали появляться в публичном пространстве, и у нас создалось мифологическое представление об Украине: Майдан победил, идем в Европу, в НАТО. Я тоже на это повелся (я уже давно себя к России не отношу, хочу жить в Украине, хотя у меня пока российское гражданство). Оказалось, что все не так.
Читайте также: РосСМИ выдали фейк о бегстве Бабченко из Украины
Второй фактор — это те-ле-ви-зор. Это те технологии, которые использовал Владимир Владимирович Путин и которые сейчас, думаю, использовал Игорь Валерьевич Коломойский. Вот я телевизор не смотрел, а надо было. Это наша ошибка, друзья. Когда я посмотрел пару эпизодов (даже не пару серий) «Слуги народа», то офигел, скажу честно. Это настолько топорное, прямое, откровенное засорение мозгов. И оно сработало.
Сейчас Украина впереди планеты всей. Впервые в истории человечества главой государства избран несуществующий персонаж. А несуществующая партия «Слуга народа», уверен, наберет большинство голосов на парламентских выборах.
Чем это закончится? Все будет плохо. Оптимистичный вариант — частичная потеря территории (в первую очередь это может быть Одесса, Мариуполь, Бердянск) и суверенитета. Пессимистичный — полная…
— Но нас же заверяют, что такого не допустят.
— Верить их словам, по-моему, уже бессмысленно. Вижу два варианта. Первый: Владимир Александрович Зеленский все пять лет своей каденции просидит в кресле президента. Начнется экономическое загнивание, остановка всех реформ, дерибан и схематоз. Возможно, Игорь Валерьевич действительно доведет страну до дефолта.
А Запад в этом случае реально скажет: «Ребята, идите вы…» Не прямо, конечно. Но тема Украины из западной политики будет уходить все дальше и дальше. Об Украине просто-напросто перестанут вспоминать. Вот из украинской политики сейчас тема войны уже ушла, ее как бы не существует. И так будет продолжаться.
А где у нас страна, готовая десятилетиями не закрывать глаза на Украину и давить на нее? Первый вариант: россияне начнут помаленьку вползать сюда и в конце концов таки добьются своего. Потому что общество действительно устало, 70 процентов реально хочет договариваться с Россией. Вон Лена Темникова (российская певица, поклонница Путина. - Авт.) на днях выступала в пятистах метрах от улицы Грушевского в Киеве. Снова сюда начнут ездить Жванецкий, «Камеди клаб» и прочие. И потихоньку все само по себе вернется под влияние России.
Хорошая новость в том, что большой войны при этом не будет. Она не понадобится.
А этой власти надо будет только закрыть глаза, перестать сопротивляться — и ползучий реванш случится сам по себе.
Второй вариант: Владимир Александрович не досидит до конца каденции, и начнется новый Майдан. Такого мирного, как бы кощунственно это ни звучало, какой был в 2014 году, уже не будет. Не дай Бог нам увидеть опровержение этого тезиса.
Так что бескровный Майдан исключен. Потому что страна уже привыкла к крови, готовы стрелять и те, и эти. Думаю, что во власти найдется человек, который отдаст приказ стрелять. Первая кровь, первые погибшие с любой стороны — это сразу мясорубка. А мясорубка в Киеве — это реальная гражданская война в Украине. И потом гарантированный открытый ввод российских войск, причем не просто при несопротивлении Запада, а по его просьбе. Путин скажет: «Ребята, я же вам говорил, они не могут построить государство. Я же вам говорил, что это недострана, это „страна 404“. Зачем вам эти миллионы беженцев, эта война? Зачем бельгийских или испанских солдат отправлять на эту бойню? Я сам все успокою и избавлю вас от этой проблемы, только закройте на это глаза». Уверен, что закроют.
— Есть ли оптимистичный сценарий, когда мы скажем, что Зеленский молодец, а нам стыдно за свой скептицизм?
— Очень-очень надеюсь, что такой сценарий будет, но, к сожалению, не вижу его.
Меня пугает оптимизм этих условных 25 процентов (речь о гражданах, поддержавших Порошенко во втором туре. — Авт.): мол, ладно, потеряем пять лет, а потом все начнем заново. Не начнем. Не сможем. Любой малейший шажок назад уже не отыграть. Если, скажем, сейчас из повестки ПАСЕ вычеркнут вопрос Крыма, через пять лет об этом никто и слова не замолвит. Это конец. Вот если сейчас Молдова заявит: «А давайте введем санкции против России за оккупацию Приднестровья 20 лет назад», ей ответят: «Вы идиоты, что ли?» В адрес Украины будет то же самое, если позволить России вести себя так, как она хочет. Забудьте тогда о Крыме, о Донбассе и о любых санкциях. Такие вещи не возобновляются.
Это неправда, что Зеленский пророссийский. Его нельзя в этом упрекать. Но он просто не понимает, куда влез. Он думает, что президент будет стоять на сцене и слушать аплодисменты. И не осознает, что это за гадюшник и какие вокруг него проблемы. Он просто закроется в раковине, и все его президентство сведется к записям роликов про шаурму у метро в Киеве. А это проигрыш.
— Что может придумать Путин, чтобы ускорить эти процессы?
— Не думаю, что ему сейчас что-то надо ускорять. В Кремле просто будут сидеть и ждать, потому что, по-моему, все пошло по сценарию, который их устраивает. Главный кандидат России на этих выборах не Бойко, не Тимошенко — не знаю, на кого там еще они ставки делают. Главным кандидатом был хаос в Украине. Чтобы она стала неуправляемой. Сейчас это все сбывается в полной мере.
За первые три дня этот человек наворотил такого, чего Кремль не ожидал ни от какого иного кандидата в течение года — отставка правительства, нарушение Конституции, раскол общества. Поэтому Россию пока все устраивает. Будут сидеть и ждать.
Думаю, Кремль будет отходить от стратегии войны и переходить к стратегии покупки — вливать сюда просто гигантское количество бабла, чтобы скупить все. Политиков, лидеров мнений, информационное пространство, телеканалы, экономику, предприятия. Вообще все.
— Давайте сменим тему. В 2017 году в интервью «ФАКТАМ» вы говорили, что мечтаете попасть на остров, чтобы там писать книгу.
— Вот и попал я на «остров». Теперь времени полно, делать нечего. Как-то открыл компьютер, написал первую строчку: «А сейчас, детишки, я расскажу вам, как меня убивали». Понял, что просто блевану. Закрыл компьютер и не возвращался к этой теме вообще. Вот только сейчас чувствую, что пора садиться писать. До этого момента моральных сил не было абсолютно никаких.
— Эта история станет одной из глав книги?
— Да. Надо писать о том, что произошло с Россией, как там люди сходили с ума, как опять начался откат к имперству, о всех этих войнах. В общем, будет хроника зарождающегося рейха. Хорошее название, кстати.
— Накануне истории с «убийством» вы написали пронзительный текст о том, что наконец-то начали думать об устройстве быта — даже приобрели кастрюлю. Ведь приехали в Киев лишь с маленьким чемоданом. То есть появилось ощущение дома.
— Знаете, почему все так плохо? Потому что недавно я купил микроволновку. Когда покупал, подумал: в прошлый раз кастрюлю купил, и вот какая фигня вышла. Может, не стоит? Может, так и сидеть на птичьих правах и ждать, когда все само успокоится? Но решили все-таки купить. Так что думаю, что все будет плохо. Я гадаю по бытовой утвари.
— То еще гадание…
— Когда меня привезли в бункер (так Бабченко называет место, где вынужден жить после «убийства». — Авт.), меня пробило напрочь. Я взял табуретку, а там стоит инвентаризационный номер. Поставил ее: «Мне сорок лет, а у меня нет даже ложки. Вообще ничего своего. Простыни и наволочки — все казенное»… Не переживший такое не поймет ничего.
— Легендарная Гурченко часто цитировала отца, который говорил: «Жизнь пожметь-пожметь, да и отпустит».
— Ничего, ложки мы еще купим…
Читайте также: «Настала моя очередь возить их мордой по столу»: Бабченко подал в ЕСПЧ иск против России