В поселке Орелька в Харьковской области в последний путь провели 22-летнего защитника Мариуполя Давида Форти, жизнь которого весной оборвал вражеский обстрел во время эвакуации раненых. Все это время родные ожидали возвращения тела военнослужащего, потом — результатов ДНК-экспертизы. В итоге похоронили героя только 9 декабря, через семь с половиной месяцев после гибели. У него остались родители, два брата и сестра. Президент Владимир Зеленский наградил воина орденом «За мужество» III степени посмертно.
— Когда Давиду было семь лет, мы расстались с его отцом, помогала в воспитании свекровь — бабушка Антонина. Сын обожал гостить у нее, а она уделяла единственному внуку все свое время, — рассказала «ФАКТАМ» мама воина Татьяна Брайко. — Давиду было 11 лет, когда я стала мамой двойни — Тимофея и Сергея. Вы знаете, старший сын был так счастлив, постоянно проводил время с братиками, мечтал, что когда вырастет, будет помогать им в учебе. Ведь до шестого класса Давид был отличником, ему отлично давались точные науки, он участвовал в олимпиадах. Во время учебы спортом сын не занимался, увлекся им уже в армии. Сын всегда отличался спокойным нравом, рассудительностью, воспитанностью, никаких проблем с поведением у него не было, наоборот, еще и других мог помирить. Я всегда с гордо поднятой головой шла на родительские собрания, потому что слышала лишь хорошие слова о своем ребенке, которого всем ставили в пример.
— Как сын попал в армию?
— У нас были планы после 11 класса поступать в учебное заведение. Давид колебался между выбором — учиться на полицейского, спасателя или пойти на военную службу. Бабушка с отцом посоветовали освоить профессию связного-железнодорожника, пойти по стопам папы. Но проучившись несколько лет в колледже в Харькове, сын понял, что это не его. Он вернулся обратно в школу, а после выпуска поступил в Академию железнодорожного транспорта. И тоже не доучился. Давид себя просто искал, пробовал разные профессии, наконец в 19 лет сын заявил, что идет в армию, потому что видит себя только там!
В 2018 году сын подписал контракт с воинской частью А3054 Нацгвардии в городе Днепр. Давида взяли в элитное подразделение, он нашел там своих друзей, овладевал военным делом, читая многие литературы. Знаю, что Давид нес службу на Донбассе, поэтому мы постоянно переживали за него. Когда сын приезжал в отпуск, всегда шел в родную школу, навещал учителей, ему всегда были рады. После окончания контракта через год Давид, пройдя тяжелый и серьезный отбор, вступил в полк «Азов». Сына поразило, что там все как крепкая семья, а на первом месте ценности — любовь к нации и Украине.
Давид прошел обучение по стандартам НАТО. Имел позывной «Форт» — производное от его фамилии Форти. Ему очень понравились курсы по медицине, и он решил стать парамедиком. Знаете, я так гордилась сыном, ведь сама с детства грезила стать врачом, но, к сожалению, не было возможности воплотить желание. Так что сын в определенной степени исполнил мою мечту. Более того, Давид выучился еще и на инструктора и учил других оказывать медпомощь в боевых условиях. За его плечами — сотни спасенных жизней. Несмотря на это, сын никогда не останавливался в стремлении овладевать новым. Поэтому два года назад поступил в Одесский университет внутренних дел, мечтал стать военным психологом.
— Где застало Давида полномасштабное вторжение? Чем он занимался на войне?
— 24 февраля сын был в Мариуполе. С первого дня там был ад, поэтому Давид занимался эвакуацией раненых, также оказывал помощь «трехсотым» в госпитале, который обустроили бойцы в «Азовстали». Связь с ним оборвалась 2 марта, поэтому я обращалась в штаб «Азова», просила дать хоть какую-то информацию. В конце марта мне ответили, что сын жив. Но даже услышав такую хорошую новость, я переживала, поскольку понимала, какая там ужасная ситуация.
После того как благодаря «Старлинку» бойцы получили возможность хотя бы несколько слов написать родным, каждое такое сообщение давало силы жить дальше. Однако сердце терзалось, ведь я знала, как ребята там голодали. «Хасан», друг и побратим сына, рассказывал мне о нем: «Будучи парамедиком, „Форт“ всегда переживал за бойцов на позициях, вытаскивал из самых „очковых“ мест, куда в принципе ехать — суицидальная идея, но для него приоритетом была жизнь раненого. Каждый раз, когда он возвращался из эвакуации, говорил, что тот день — его День рождения, цитирую: „Танчик по мне отработал, самолетик отработал, „минчик“ отработал — я жив, поэтому у меня день рождения“. Но „Форт“ всегда возвращался к своей работе, несмотря ни на что. Я всегда, да и не только я, уйма людей, будут благодарны „Форту“ за спасенные жизни и поддержку в трудные времена».
— Что вам известно об обстоятельствах его гибели?
— Отец — последний, с кем общался Давид. В этом разговоре он прощался, предчувствовал беду. Сын сказал, что если что-нибудь случится, то чтобы ему поставили красивый памятник и его кремировали. Отец даже слушать этого не хотел, умолял прекратить, потому что Давида мы все ждали домой живым. Не дождались… 26 апреля вечером нам сообщили, что «Форт» погиб. Когда Давид проводил эвакуацию раненых из бункера, оккупанты с квадрокоптера сбросили гранату. Она разрывается в воздухе. Из-за того, что осколки попали в шею и голову, спасти Давида не смогли.
Дальше долгое ожидание, результаты ДНК-экспертизы, опознания… Врагу такого не пожелаешь… 7 декабря в Киеве с Давидом попрощались побратимы, там его кремировали. А после этого похоронили дома, в поселке Орелька со всеми почестями.
— Родителям хоронить детей — кажется, что страшнее и трагичнее уже ничего нет… Как вы переживаете эту болезненную потерю, где находите силы жить дальше?
— Печаль и тоска не покидают мой дом. Во всем чувствую присутствие Давида. Все мои мысли так или иначе приводят к нему. Круг моих друзей намного уменьшился. Я понимаю, что людям трудно говорить о потере. Люди стараются оградиться от темы войны, смерти. О войне и о своих собственных чувствах, о жизни после потери могу общаться с такими же матерями, как сама. Мы понимаем друг друга как никто другой. Вспоминаем героев, делимся воспоминаниями, и в эти моменты лица матерей светятся тихой радостью.
Часто думаю, а что, если бы можно было переписать сценарий жизни? Я бы многое изменила, заменила, кое-что выбросила вообще. Единственное, что оставила — это мой сыночек. Добавила бы только больше слов — признаний в своей любви к Давиду, в том, как много он значил для меня, использовала бы каждую свободную минуту, чтобы посвятить ее кровинке…
Часто спрашиваю себя, изменилось бы что-то, знай я о решении сына стать военным. И знаю ответ на этот вопрос — нет. Он не мог принять другого решения. Это не о нем. Давид всегда встречал трудности, смело глядя им в глаза. Так удивительно, что по аксиоме жизни задача родителей — учить ребенка, помогать в приобретении жизненного опыта. Хотя не могу сказать, что я сына специально чему-то учила. Как-то так складывалось, что он все понимал без лишних слов. Мне никогда не было тяжело с ним. Не было ни бессонных ночей, ни изнурительной нагрузки. Давид меня всегда понимал, сколько бы ему ни было лет. Это сейчас я понимаю, что этот ребенок мне дан Господом на радость, утешение и защиту. Сына обрекли побыть рядом со мной всего 22 года земной жизни. А дальше я должна идти собственным непростым жизненным путем. Хотя сын всегда рядом с нами, родной. Только теперь сопровождает нас с небес.
Для меня стало обычным находиться в состоянии ожидания. Я жду тебя всегда, сынок… Жду твоего возвращения. Всматриваюсь в лица наших военных, когда смотрю новости — ищу среди них тебя, просматриваю списки возвращающихся домой пленных. И каждый раз рву сердце на куски, потому что понимаю, что ни в этих репортажах, ни в этих списках не увижу знакомое лицо, не прочту родное имя. А сердце не хочет верить и осознавать эту страшную реальность.
Потом плачу, обессилено собираю себя в кучу и продолжаю как-то жить дальше — до следующего раза, до следующего разговора или видео. Все сейчас говорят мне: «Вы сильная женщина». Удивительно, да? Разве женщина должна быть сильной, как мужчина? Это же мужское дело быть сильным. Я просто каждый день помню, что я мама. Я мама Героя, который выполнил свое предназначение защитить Украину с честью. Разве я могу жаловаться, как мне больно, когда болею — ведь моему ребенку было в тысячу раз больнее из-за ранения. Давид — мой образец, эталон жизни, мой золотой стержень, который помогает преодолевать все мытарства судьбы. Я сейчас пребываю в состоянии, которое узнала тогда, когда носила его под сердцем. Это присутствие, хоть ты еще не родился — я еще не могу тебя приласкать, обнять, поцеловать, это будет потом, надо подождать. А сейчас — я уже не могу тебя обнять, приласкать, поцеловать, но это будет, со временем — просто нужно немного подождать…
Читайте также: «Уже 9 месяцев сына нет, и я все равно звоню ему», — мама погибшего в Мариуполе морпеха, жениха «Птички»