Глава совета директоров «Индустриального союза Донбасса» в интервью «ФАКТАМ» заявил, что Министерству образования нужно изменить свою позицию в отношении преподавания русского языка в средних учебных заведениях В киевском офисе Сергея Таруты в центре столицы тихо и спокойно. Комнаты обшиты темным деревом, полки заставлены книгами, в стеклянных витринах — старинная посуда, стены увешаны картинами. Попытка описать все увиденное в двух словах — тщетна, поскольку произведения искусства принадлежат Сергею Таруте — совладельцу (наравне с покойным коллекционером Николаем Платоновым) уникальной коллекции исторических ценностей «Платар». Говорят, специалисты оценивают ее стоимость в несколько десятков миллионов долларов. Но уточнить историю каждого или хотя бы нескольких из увиденных экспонатов и картин, а также путь к успеху бизнесмена, капиталы которого американские эксперты оценивают в два миллиарда долларов, не удалось. Сергей Алексеевич лишь мягко заметил, что это очень длинная история. К слову, мягкость и деликатность миллиардера Сергея Таруты — это, пожалуй, первое наиболее яркое впечатление после разговора с ним, который состоялся поздним вечером и в тот день не был последней деловой встречей для моего собеседника.
- Ну что, работаем? — спросил Сергей Алексеевич. И тут раздался звонок на мобильный Таруты: — «Да, это я. Уже приехал. Да, я сейчас в Киеве. Все хорошо… » — Родные беспокоятся, — объяснил собеседник. — Не знали, где я в данный момент нахожусь. Я ведь много времени провожу в самолетах.
- Нелегко им приходится. А вас не утомляет такая жизнь?
- Нет. Абсолютно не утомляет. Я всех стараюсь заводить… — Сергей Алексеевич опять вынужден был отвлечься на телефонный звонок. — Да, так о чем мы? Стараюсь, чтобы никто из окружающих меня не забывал, для чего же человек живет, какая у него миссия в этой жизни…
- А у вас какая миссия?
- Созидание, конечно. Не прожигание результатов труда, а именно созидание.
- И давно к вам пришло понимание именно такой своей миссии? Сомневаюсь, что в школе вы мечтали восстанавливать заводы, внедрять на них новые технологии.
- Дело в том, что все зависит еще и от возможностей человека. У меня, как вы понимаете, они есть. К тому же я вырос в семье, где всегда помогали друг другу. В той атмосфере, когда нечего было делить и делились тем, что было.
- Вы выросли в большой семье?
- Да. У нас была огромная дружная семья. Знаете, когда часто приезжают родственники. В том числе, кстати, и из Сибири. Так вот все, что зарабатывалось, делилось потом между всеми членами семьи.
- И какая работа приносила основной доход семье ваших родителей?
- Отец работал начальником цеха, но еще у нас был огород. Я ведь вырос в пригороде Мариуполя…
- В большом доме?
- Да нет, хата была скромненькая. Но места всем хватало. Раньше ведь много не надо было, жили другими измерениями… Главное, чтобы был хороший климат, была гармония. Я вырос в семье, где никогда не слышал ни крика, ни мата. Помощь маме на огороде воспринимал как само собой разумеющееся. Отец был авторитетным человеком, к нему прислушивались. Так что мы, дети, не имели права учиться плохо. Но после школы сначала помогали родителям по хозяйству, а потом уже садились за уроки. Над нами никто не стоял, потому что мы знали: уроки — это наша задача! В общем, не улица являлась определяющей в моем характере, его формирование происходило в семье, в атмосфере любви. И теперь я знаю — важно, чтобы человек (особенно это касается детей обеспеченных родителей) смог найти свой стержень, чтобы у него было желание состояться и чтобы он стремился нести миссию помощи тем, кто не имеет такой возможности, как он.
- Что вы чувствуете, когда достигаете поставленной цели?
- Остается какой-то осадок… Может, даже разочарования. Я думаю, это присуще каждому человеку, который стремится что-то сделать, а потом, когда ЭТОТ момент наступает, чувствует какое-то внутреннее опустошение.
Я занимался альпинизмом. Помню, когда достигал вершины, испытывал двоякие чувства: ты сделал это, ты на вершине, но вроде бы это и не ты, и все будто само собой случилось… А что же впереди? Что делать дальше? Какой вызов ты еще способен принять?
Так что на самом деле главное — вовремя поставить себе другой вызов, а в момент достижения предыдущей цели не сильно обольщаться достигнутым. Ведь какая у нас задача? Делать все лучше и лучше, подниматься все выше и выше.
- Вы о персональных задачах или об общегосударственных?
- А почему это не может быть общегосударственной задачей? Ведь когда мы говорим, например, о необходимости создания профессионального правительства, члены которого думали бы не о личных интересах, а о стране, что мы имеем в виду? Что стране необходимы реформы, предпосылки для развития, рыночные мотивации работы экономики. По-другому же не работают в мире! А мы до сих пор находимся в процессе, потому что многим очень нравится рулить, принимать решения, и чтобы от этих решений зависели судьбы людей, фирм, бизнеса в целом. Естественно, тогда получается обратная связь заинтересованности и достаточно большой предвзятости. Большого субъективизма. То, чего не должно быть!
- А русский язык вторым государственным должен быть?
- Сегодня, кстати, проблема не русского языка, а больше украинского.
- Дома вы на каком общаетесь?
- Больше на русском, да… Но мамочка моя как разговаривала, так и разговаривает на суржике, потому что выросла в таком регионе. Ведь на Донбассе много было не только выходцев из России, но и переселенцев из Западной Украины, которые после войны приехали сюда в поисках работы. Вот и родился суржик. Так что у нас, получается, мамочка говорит на суржике, мы, дети, на русском, ведь в школе и в институте это был язык обучения. Мне кажется, сегодня нет проблемы русского языка. Скорее, это проблема политиков, которые спекулируют на данной теме.
- Но разве у политиков, которые поднимают данную тему, нет для этого оснований?
- К сожалению, наша украинская власть дала основания для того, чтобы все эти спекуляции смогли, в конечном счете, опереться на общественное мнение. Например, ошибкой считаю то, что изменили статус русского языка в школах, приравняв его к иностранным. А ведь многие поколения — не только мое, но и последующие — выросли на богатстве культуры, поэзии данного языка! Этим и объясняется то, что перевод русского в статус иностранного в средних учебных заведениях воспринят очень негативно.
- Ситуация приобрела необратимый характер?
- Нет, но этой темой необходимо заниматься. А для начала политикам и чиновникам не мешало бы понять и принять за аксиому такой факт: мы сами должны начинать говорить на украинском языке, а не во исполнение директив и постановлений. Кстати, чтобы они были действенными, необходимо хотя бы публично выступать на украинском языке. Потому что сегодня украинский язык меньше культивируется…
Хотя меня поражают такие моменты… Взять восток Украины. Там до 30 процентов людей, которые, как я уже говорил, приехали из Западной Украины в 1950-х годах, когда было бурное индустриальное развитие этого региона. Они, безусловно, ассимилируясь, забыли украинский язык! Но когда собирается застолье, процентов 70-80 песен поют на украинском языке. Потому что он — внутри, в сердце…
Такой же внутренне мягкой должна быть и государственная политика в языковом вопросе. Он не терпит насилия. Поэтому внедрять украинский язык надо… мягко. Например, прежде всего нужно убрать причины, порождающие спекуляции вокруг русского языка. То есть в школах его нельзя приравнивать к иностранному, наоборот, нужно уделить его изучению больше времени.
- А потом и дать ему статус второго государственного?
- Нет, в Украине должен быть один государственный язык. А разговоры о втором государственном — это все глупости! Сегодня дети, которые приезжают с востока Украины и учатся в Киеве, не чувствуют ущемлений. В Киеве ведь одинаково охотно говорят и на русском, и на украинском! Никто не чувствует в столице языковых проблем в общении. А говорящие исключительно на украинском понимают русский. Другое дело, что русскоговорящие не совсем хотят понимать украинский язык…
- И что бы вы сказали людям, которые не хотят понимать язык государства, в котором живут?
- Знание любого дополнительного языка помимо родного только обогащает человека. Ведь, согласитесь, Шевченко, переведенный на русский, — это уже не Кобзарь. Или Гоголь на украинском — ужас. Почему бы не читать классиков на языке оригинала? Я уверен, именно так и должны учить наши дети шедевры украинской и русской литературы. Но Министерство образования наделало немало глупостей в этом вопросе. Да и не только в этом. Программы общеобразовательных учебных заведений так перекроены и переделаны, что просто ужас. Причем в ряде случаев не лучшими специалистами. А ведь советская система обучения была одной из лучших в мире. Придумывать, извращаться над тем, что работало хорошо и давало миру и стране огромное количество умных, талантливых, ставших всемирно известными людей, не нужно. Нужно как раз опираться на тот опыт, который есть. Зачем менять хорошее?..
Поэтому я считаю, что Министерству образования не мешало бы изменить свою позицию в отношении преподавания русского языка в школах. Его надо учить не наравне с английским, а наравне с украинским. И при этом дети должны читать больше литературы в оригинале. Это неправильно, если они не будут знать произведения Пушкина, Лермонтова, Есенина…
- Пожалуй, некоторые политические партии с вами не согласятся.
- Серьезные политики должны понимать, что любое уважающее себя общество, любой гражданин обязан знать язык своей страны. Все. Точка.
Сергей Алексеевич Тарута родился 23 июля 1955 года в селе Виноградное Донецкой области. После окончания Мариупольского политехнического института работал на заводе «Азовсталь», на котором прошел путь от руководителя цеха до поста главы внешнеэкономической службы комбината. В 1995 году создал и возглавил внешнеторговую фирму «Азовимпэкс», которая в 1996 году стала одним из основателей корпорации «Индустриальный союз Донбасса». С этого времени Сергей Тарута занимал пост исполнительного директора корпорации, а в 2002 году возглавил совет директоров «Индустриального союза Донбасса». Сергей Алексеевич также является президентом общества «Футбольный клуб «Металлург» (Донецк) и входит в список самых богатых людей Украины и мира. По данным американского делового еженедельника Forbes, который ежегодно публикует мировой рейтинг миллиардеров, таких людей в этом году оказалось 946, в том числе семь украинцев. Сергей Тарута занял в этом списке 488-ю позицию. Forbes оценил его капитал в два миллиарда долларов. Рината Ахметова с состоянием 4 миллиарда долларов американские эксперты поместили на 214-ю позицию в мировом рейтинге, Виктора Пинчука с 2,8 миллиарда — на 323-е место.