В Городковке Винницкой области несколько недель назад попрощались с защитником Олегом Перевертаным, который воевал на Донетчине, где и сейчас продолжаются самые ожесточенные бои с рашистами. Олег одним из первых встал на защиту родной земли, оставив жену и двоих детей. Он был дома в краткосрочном отпуске на Троицу, приехал, чтобы навестить могилку маленького сыночка, которого забрало небо из-за тяжелой болезни. И кто мог знать, что через несколько дней душа 41-летнего Олега уже будет лететь к своему Дениске. По словам родных, командир известил их, что у водителя-электрика командного пункта полевой связи Перевертаного три ножевых ранения — в грудную клетку и в сердце, и что его не смогли спасти в госпитале. А через несколько дней семья получила похоронку, где отмечалось, что младший сержант Олег Перевертаный покончил жизнь самоубийством…
— Услышав эту новость, у меня тоже словно жизнь забрали. Не помню, какой сегодня день и время, постоянно плачу, потому что уверена, что суицид — это не о моем муже. Он не был из тех, кто сводил бы счеты с жизнью, мы планировали выучить и женить детей, мы никогда не ссорились, — со слезами на глазах рассказывает «ФАКТАМ» жена погибшего Наталья Перевертаная. — Олег после школы получил профессию автослесаря, отслужил в Вооруженных Силах Украины. Познакомились мы на сельской дискотеке и прожили в браке 20 лет.
Мы радовались первенцу — сыну Артему, которому сейчас 18 лет, а в 2007 году купили дом, обустроились, муж трудился на сахарном заводе, а ночью — охранником на ферме. Затем родилась дочь Виктория, ей 14 лет. Любимый еще больше работал, чтобы дети росли в достатке. Имел золотые руки, умел и плитку ставить, и сварщиком был. А еще наша семья купила трактор, чтобы и этим подрабатывать. В 2014 году родился наш младший сын Дениска. Радовались мы ему недолго, через год его не стало. Неизлечимая болезнь… Это самое страшное в жизни — хоронить своих детей. Однако мы держались, потому что должны были заботиться о старших сыне и дочке.
— Как муж попал на войну?
— После полномасштабного вторжения Олегу позвонили по телефону и сказали явиться в военкомате. Сразу был испуг, но потом он успокоился, мол, у нас дети, нужно идти и защищать не только их, а и всех украинцев. 25 февраля нужно было уже с вещами прибыть на место. Мужа мобилизовали в 59-ю отдельную механизированную бригаду. Сначала проходил кратковременную подготовку в Гайсине, после этого уехал в Николаев. В марте он получил контузию во время боев на юге, находился в больнице. На реабилитацию Олега отправили в расположение части. Там он пробыл около полугода, ходил в наряды. Несколько раз приезжал домой на несколько дней. Муж уже тогда изменился, стал нервным. Что ни спрашивала, все ему было не так. Но я пыталась каждый раз поддержать его, и дети звонили, чтобы сказать теплые слова.
— Осенью 2022 Олега отправили на Донетчину, место дислокации постоянно менялось, — продолжает жена. — Вскоре получил еще одно ранение — два осколка попали в шею. Один достали в Днепре, а другой так и остался в шее, потому что он мелкий и очень глубоко. Поэтому операция могла бы закончиться даже фатально… Муж говорил, что его ничего не беспокоит, и после этого он снова вернулся на восток. Как-то в разговоре он заметил, что многое мог бы рассказать, но переживает, чтобы для нас это никак не обернулось.
В начале мая у Олега возник неврологический синдром, его снова положили в медицинское учреждение. Я сама ездила к нему, общалась с лечащим врачом. Но муж ни мне, ни специалистам ничего не рассказывал. Надо было предоставить ему психолога, никто этого не сделал. Олега я порой не узнавала, он очень замкнулся, похудел и состарился на 10 лет. Что-то его беспокоило. Знаете, несмотря на эти беды, я со своей стороны делала все, чтобы мужу стало лучше. Звала на прогулки по городу, отвлекала приятными воспоминаниями. Я была готова за ним и в огонь, и в воду.
После выписки Олегу предоставили отпуск на 10 дней, он приехал домой, все было нормально. Я даже не нагружала его мужской работой, но в конце Олег отремонтировал еще калитку на огород и поехал в расположение части в Винницкой области. Был снова в нарядах.
Что именно произошло, я не знаю, но 6 июня муж оказался в Днепре, хотя его должны были класть на лечение в винницкий госпиталь. Все спрашивала его, что случилось, он молчал. 8 июня утром мы общались еще несколько раз. Олег попросил сына пополнить ему мобильный телефон и сообщил, что еще позвонит. Однако связь оборвалась.
— Через пару дней меня набрал побратим мужа и сообщил, что с Олегом что-то случилось, — рассказывает Наталья. — Его телефон не отвечал. Вечером я сама нашла командира мужа и он стал рассказывать издалека — с событий в Николаеве. В конце добавил, что у мужа было три ножевых ранения, увезли в больницу, но не спасли. Прибежала родная сестра мужа и уже она продолжила общение с командованием, потому что меня откачивали медикаментами… А на другой день принесли «похоронку» из нашего военкомата. Работники сказали только: «Сочувствуем». Когда я прочитала, что там написано, у меня началась истерика. В обстоятельствах смерти указано, что Олег совершил самоубийство.
— Знаю, что вы не верите в эту версию. Почему?
— Мы такие планы строили. Олег хотел после победы сам возделывать землю, заставил меня купить сеялку, с передовой по видео еще и консультировал. Дальше мы должны были купить технику, чтобы косить сено. Более того, муж готов был даже выехать на заработки за границу, чтобы приобрести детям собственное жилье. Я не верю, что он мог забыть обо всем этом и совершить такое! Он был очень ответственным. И ни за что поплатился жизнью…
На похоронах его отпевали священники, сказав, что только Богу известно, что там в действительности произошло. Кроме того, в морге я осматривала тело мужа. Справа сбоку у руки два ранения. Но неглубокие. На цвет аж синие… А там, где удар в сердце ножом, зашили и плохо видно.
— Судмедэксперты как-то очень быстро нас выпроводили из морга, — продолжает Наталья. — Уже дома я заметила, что с левой стороны у Олега содран нос, у правого виска — гематома, на лбу была большая шишка, как от удара чем-то тяжелым, а на руке сбитые пальцы. Это не походило на то, что он упал. Вероятно, его били…
Следователя я все расспрашивала подробности, он мне ничего не рассказывал. Звонила побратиму, тот начал рассказывать что-то, а потом умолк. А дальше стал говорить, что «Олег что-то начудил». Более того, мобильный телефон мужа в полиции, а его карточка у сына. Когда сын пошел на днях снимать деньги на лекарства, то заметил, что исчезли 2000 гривен, которые сбросили с работы мужа на помощь нам в похоронах. Представьте себе, Олег уже в сырой земле, а кто подло ворует с его карты средства… Такое впечатление, что просто издеваются, зная, что мы простые сельские люди и некому нас защитить.
— Что будете дальше делать?
— Отбеливать честь и мундир мужа, потому что он не самоубийца! Наняла адвоката в Днепре, который уже начал работу над делом. Скорее всего, придется делать эксгумацию. Мы к этому готовы. Лишь бы доказать правду.
Как рассказал «ФАКТАМ» адвокат Михаил Густяк, руководитель Адвокатского бюро Михаила Густяка, они с коллегами неоднократно за время действия военного положения получали сообщения об избиении военнослужащих со стороны командования. Возможно, добавляет он, и в данном случае это не исключено.
— Первым действием, которое нужно выполнить семье погибшего — это ходатайствовать о привлечении к уголовному производству в качестве потерпевшего, — объясняет Михаил Густяк. — Действующий Уголовный процессуальный кодекс Украины (далее УПК) не предусматривает вынесение отдельного постановления, но желательно его получить и по ходатайству следователь должен его предоставить. Согласно УПК, потерпевшим в уголовном производстве может быть физическое лицо, которому уголовным правонарушением причинен моральный, физический или имущественный ущерб. Такие действия позволят иметь беспрепятственный доступ к материалам уголовного производства, а также ходатайствовать о проведении следственных действий в порядке ст. 220 УПК Украины.
После привлечения к производству в качестве потерпевшего, добавляет Михаил Густяк, необходимо ознакомиться с материалами уголовного производства и обязательно сфотографировать все, а лучше — ходатайствовать о предоставлении надлежащим образом заверенных копий, поскольку это не позволит органу досудебного расследования случайно потерять документы.
— Допросы свидетелей, служебное расследование, осмотр места происшествия, письменные доказательства, заключения экспертиз и исследований, негласные следственные розыскные действия, первоочередные объяснения свидетелей и очевидцев крайне важны в процессе доказывания и установления истина по делу, — подчеркивает адвокат. — Прокурор, руководитель органа досудебного расследования, следователь обязаны всесторонне, полно и беспристрастно исследовать обстоятельства уголовного производства, выявить как разоблачающие обстоятельства, так и оправдывающие подозреваемого, обвиняемого, а также обстоятельства, смягчающие или отягчающие его наказание, предоставить им надлежащую правовую оценку и обеспечить принятие законных и беспристрастных процессуальных решений.
Также следует получить копию судебно-медицинской экспертизы, которая проводится в порядке Закона «О судебной экспертизе», где должны быть следующие сведения: время наступления смерти и причина смерти; наличие на теле признаков насильственной смерти; признаки и механизм причинения телесных повреждений; давность причинения телесных повреждений; возможность причинения телесных повреждений прижизненно или после смерти человека; последовательность причинения телесных повреждений; причинно-следственная связь между телесными повреждениями и смертью личности; наличие в организме алкоголя и наркотических веществ; вопросы групповой и видовой принадлежности орудия преступления (которым были причинены телесные повреждения); возможность наступления смерти вследствие интоксикации, острой инфекционной болезни, других факторов, в зависимости от характеристик телесных повреждений, выявленных на трупе, и обстоятельств смерти.
В случае отсутствия всех сведений эксперт советует ходатайствовать о проведении повторной судебной медицинской экспертизы:
— Во время повторной судебно-медицинской экспертизы ходатайствовать о проведении следственного эксперимента с привлечением судебного медицинского эксперта. При этом решить следующие вопросы. Мог ли потерпевший самостоятельно нанести себе три ножевых ранения? Какой рукой держал нож? Потерпевший левша или правша? Мог ли потерпевший самостоятельно ножом проникнуть при жизни в тело с той силой, которая была применена? Какой стороной было повернуто лезвие ножа? Где находился нож, которым было нанесено телесное повреждение, — в теле или возле трупа? Кому принадлежит нож, которым были причинены телесные повреждения? Имел ли кто-то доступ к месту вероятного суицида? К моменту обнаружения трупа было ли помещение, где это было совершено, закрыто изнутри? Имеются ли там камеры слежения?
Указанный перечень не исчерпывающий и может быть расширен после ознакомления с материалами уголовного производства и непосредственно при общении со следователем. Семья должна ходатайствовать и требовать проведения психологической экспертизы. Также следует выяснить, в каком эмоциональном состоянии находилось подэкспертное лицо в период, предшествовавший его самоубийству? Возникло ли эмоциональное состояние подэкспертного лица в период, предшествовавший его самоубийству, вследствие действий определенного лица (указать: насилие, действия, квалифицируемые как угрозы, жестокое отношение или систематическое унижение человеческого достоинства
«ФАКТЫ» обратились за комментарием в юридический отдел 59-й отдельной мотопехотной бригады имени Якова Гандзюка, но там ответили, что должны установить, действительно ли данный военный у них служил и уже тогда смогут сообщить подробности. Однако в течение двух дней ответа мы так и не получили.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали, как друзья расследуют гибель бойца, который прошел Иловайский котел, а был убит в 2022 году на Черниговщине.