Главному редактору популярного еженедельника «Бульвар Гордона» удалось разговорить скандально известного российского политика и олигарха, который практически не дает откровенных интервью
Интервью известного телеведущего и главного редактора популярного еженедельника «Бульвар Гордона» Дмитрия Гордона уже давно стали бестселлерами. Его герои — люди-легенды, самые заметные личности современности. Вчера Дмитрий Ильич вернулся из Москвы, где записывал для своей телепрограммы «В гостях у Дмитрия Гордона» интервью с 107-летним художником-карикатуристом Борисом Ефимовым и художественным руководителем Театра на Таганке Юрием Любимовым, недавно отметившим 90-летие. Свою работу Дмитрий Гордон называет «беспристрастным портретом эпохи». Лучше и не скажешь…
- Работаю над созданием портрета эпохи, — рассказывает Дмитрий Гордон, — причем не путем чьего-то предвзятого описания исторических событий в учебниках, а с помощью непосредственных свидетельств (пусть даже субъективных) тех, кто вынес эту эпоху на своих плечах.
- Емко!
- В этом и есть суть. Я наметил список ныне живущих выдающихся людей, способных рассказать об уходящем времени. Мое дело — лишь добросовестно перенести эти откровения на бумагу, оставив и зафиксировав их воспоминания в книжках (их уже вышло 25) и на дисках. Мои телебеседы показывают Первый национальный канал и ТРК «Киев». Последними героями программы стали Александр Коржаков, Эдуард Лимонов, Армен Джигарханян, Роман Карцев, Юрий Соломин, Олег Табаков, Давид Тухманов, Ирина Роднина, Элина Быстрицкая, Муслим Магомаев, Геннадий Хазанов, маршал Язов, Нонна Мордюкова, Валентин Гафт, Борис Березовский.
- Известно, что Борис Абрамович практически не дает интервью.
- Мне все-таки удалось договориться с ним о встрече. Была уже назначена дата и куплены билеты в Лондон, но Березовскому срочно пришлось улететь в Израиль, поэтому интервью перенесли. Несколько недель назад мы все же встретились. В Лондоне, в его офисе на улице Даун-стрит. Это в центре города, неподалеку от Гайд-парка. Беседа длилась пять часов. Я был потрясен предельной демократичностью Березовского. В моем воображении он казался эдаким демоном, но этого абсолютно не было! Открытый, доброжелательный, ироничный, спокойный и очень умный доктор физико-математических наук. Кстати, ставший таковым еще при советской власти, когда звания не покупались. Березовский аналитически мыслит, опережая других на много ходов вперед.
У нас состоялась очень интересная беседа, шокирующая жуткими подробностями. Березовский рассказывал в том числе и о том, как он привел Путина к власти, обвинял российского президента в отравлении Литвиненко и во взрывах жилых домов на Каширском шоссе. Говорил о будущем Путина, давал персональные оценки Ющенко и Тимошенко. Назвал Януковича бандитом и объяснил, почему. Рассказывал и о кремлевских интригах.
- Кстати, перед этим вы беседовали примерно о тех же персонах с бывшим начальником службы охраны Ельцина Александром Коржаковым.
- Да, и рассказал об этом Березовскому. Сказал, в частности, что Коржаков обвиняет его в убийстве Влада Листьева. В ответ Березовский перекинул «стрелки» на Коржакова. Также Александр Коржаков мне поведал, что Березовский обращался к нему с просьбой убить Кобзона, Гусинского и Лужкова. Я не преминул узнать и об этом, заметив, что Кобзон лично просил меня поинтересоваться, почему, если так было, Березовский приходил с такой просьбой именно к Коржакову. Борис Абрамович ответил и на этот вопрос.
- А вы поверили Коржакову?
- Поверил, но мне позвонил Леонид Макарович Кравчук, почитавший откровения Александра Васильевича о Беловежской пуще в «Бульваре Гордона», и прокомментировал по пунктам: «И тут он врет, и это не так было». В конце подытожил: «Ну, если все остальное — такая же правда… «.
- Вы ничего из беседы с Березовским не вырезали?
- Практически нет — может лишь что-то незначительное. На прощание я решил пошутить, а Борис Абрамович оказался человеком с великолепным чувством юмора. Я сказал: «Михаил Задорнов рассказывал мне, как, заболев гепатитом, вы собрали пресс-конференцию и всем журналистам, которые плохо о вас писали, пожали руку, а тех, кто старался больше всех, поцеловали. Так что, — говорю, — спасибо за эту беседу, разрешите пожать вашу руку». Березовский засмеялся: «И поцеловать. Нет, не так? А поцеловать?» В общем, от зловещего образа Бориса Абрамовича у меня не осталось и следа.
- Где проходила ваша беседа?
- В комнате для переговоров. Перед тем, как проститься, он показал мне свой кабинет. Подошел к большой массивной двери, прислонил палец к специальному сканеру, и она открылась. Кабинет довольно большой, обставленный в японском стиле. Низкие столики для переговоров, удобные кресла… Когда я покидал помещение, Борису Абрамовичу пришлось проделать ту же процедуру с пальцем, как и при входе — иначе я выйти не смог бы.
- Вас досматривала охрана?
- Нет, совершенно! На вопрос, почему меня и мою группу никто не проверил, Березовский спокойно ответил: «Не волнуйтесь, все в порядке».
- Непросто было его разговорить?
- У меня есть прием: с самого начала разговора смотрю собеседнику прямо в глаза немигающим взглядом, как бы «ныряю» в него. С первых же минут общения с Березовским понял, что у него такой же прием. На протяжении всей беседы, не мигая, мы смотрели друг на друга, глаза в глаза. После того как я встал с кресла, моя спина оказалась совершенно мокрой. Это была выжимающая беседа. Я предупредил Бориса Абрамовича, что буду задавать разные вопросы, и, если он не захочет, может на них не отвечать. Он ответил: «Нет вопроса, на который я бы не смог ответить». И добавил: «Я очень люблю говорить — спрашивайте, что хотите».
- Даже по телевизору, когда показывали передачу, было заметно, как во время разговора лицо Березовского становится все более и более красным.
- А я его потихоньку «схватил» — я почувствовал это. Знаете, как в футболе — первые пятнадцать минут идет пристрелка, изучение противника. Мало ли что Борис Абрамович думал? Может, кто-то меня подослал? Лишь когда понял, что я представляю исключительно самого себя, расслабился. Тут я его и «поймал». Это профессиональный момент. И мы пошли на встречных курсах.
- Березовский рассказывал вам про личную жизнь?
- Я спросил, был ли у него роман с Юлией Тимошенко. Ответил он очень остроумно: мол, о нем везде пишут, что его страсть — юные девушки. Рассказал и о том, как и почему принял православие. Я сделал ему комплимент, подчеркнув, что он хорошо выглядит, и это пример для подражания его пяти детям. Он уточнил: «Шести». Я его с этим поздравил.
- Что вы почувствовали после беседы? Облегчение?
- Ощущение профессиональной радости от хорошо сделанной работы.
- Она просто их ненавидит, и есть отчего! У Мордюковой было несколько инфарктов, актриса очень плоха. Живет на первом этаже тесной московской трехкомнатной квартирки в Крылатском. Когда Нонна Викторовна лежала дома в тяжелом состоянии, журналисты одной из российских телекомпаний встали друг другу на плечи и снимали ее в таком виде. Мне попасть к Мордюковой помогла Раиса Недашковская. После фильма «Комиссар», где они вместе играли, актрисы очень сдружились. Нонна Викторовна раз за разом отказывалась от встречи, но в конце концов согласилась, сообщив, что 25 ноября у нее день рождения, который может оказаться последним. Сказала: «С утра Сергей Зверев наложит мне грим, и если Гордон хочет, пусть в этот день и приезжает». Естественно, я полетел.
- Что подарили?
- Честно? Деньги. И охапку цветов. Квартира Мордюковой не то что бедная — она жуткая! После увиденного я не мог успокоиться несколько дней. «Почему, — думал, — какие-то жлобы и бестолочи живут в хороших условиях, а действительно великая актриса прозябает в ужасающей нищете?!».
- Вы задавали ей этот вопрос?
- Она ответила, что так сложилась ее жизнь. Актриса никогда ничего не просила. Снималась, где хотела, не разменивая себя на плохие роли. Когда я приехал, Нонну Викторовну вывели под руки, она еле шла. Ее усадили передо мной, она спросила: «Куда смотреть?». Режиссер ответил: «На Диму». Глаза у нее не мигающие, но когда включилась камера, Мордюкова ожила. Актриса! Встряхнулась и начала потрясающе говорить! Я задавал ей самые разные вопросы, например, про Вячеслава Тихонова и их брак. Она призналась, что оба были девственниками, когда поженились, но Тихонов любил только себя. Я спрашиваю: «А вы любили его?» — «Нет». — «Боже, вся страна же им восхищалась!» — «Вот и мама мне говорила: „Дура ты, дура, Славка такой хороший“. Буквально на следующий день после того, как она умерла, мы развелись».
- Тихонов поздравил ее с днем рождения?
- Я задал этот вопрос. Мордюкова грустно заметила, что он забывал это делать даже тогда, когда они жили вместе. Она так образно говорит! «Стелю, — говорит, — постель, вечер, а слезы на нее капают, капают. Не поздравил… «Их сын Володя умер от передозировки наркотиков. Она до сих пор не общается с его первой женой Натальей Варлей и своим внуком. Говорит: «Не могу. Понюхаю ее голову — сыном пахнет! Больно!» Страшное дело!
- Просто мороз по коже!
- И про свою любовь с Василием Шукшиным рассказала. Как готова была за ним на край света идти. Как отвесила пощечину Никите Михалкову, снимаясь в «Родне». А в конце разговора опустила плечи и сказала: «Все, не могу больше, устала». Я попросил: «Может, на прощание споете что-нибудь?» И она затянула украинскую песню, да так, что можно было просто сойти с ума! Вот ради таких бесед стоит работать.
- Известно, что вы единственный, кому за последнее время дал интервью Валентин Гафт.
- Валентин Иосифович потряс меня глубиной своего ума. Вспоминал, как он с пацанами бежал на прощание со Сталиным в Колонном зале Дома союзов, как в толпе задавили его одноклассника. Как на похоронах вождя обратил внимание на Берию, стоявшего в надвинутой по самые брови шляпе и подумал: «Очень похож на шпиона». И действительно через некоторое время Берию расстреляли как шпиона.
Я задал Гафту вопрос о дочери, которая покончила жизнь самоубийством. Он замолчал, а потом признался, что ни с кем на эту тему еще не говорил. И начал рассказывать о том, что она хотела стать актрисой, а Валентин Иосифович возражал. Дочь поступала на курс к Евгению Лазареву. Гафт позвонил ему: «Если она талантлива — возьми, нет — не бери». Лазарев сказал, что дочь не талантлива, но он ее возьмет. Валентин Иосифович был категорически против, и дочь не смогла этого пережить…
- Эдуард Лимонов тоже был с вами предельно откровенен?
- Думаю, да. Мы встречались в Москве, как мне показалось, на какой-то «явочной» квартире. Потряс Армен Джигарханян — добрый, красивый, благороднейший человек. Предельно искренней была Ирина Роднина. Я уже торопился на самолет, а она все не отпускала, рассказывала еще и еще. Вот что значит «поплыли в одной лодке». А великий Муслим Магомаев, а Элина Быстрицкая!
Неизгладимое впечатление произвел маршал Язов, заявивший, что самая выдающаяся фигура в истории Советского Союза — Сталин. Я спрашиваю: «Как? А расстрелянные военачальники? Тот же Тухачевский?» — «Так Тухачевский в первый же день признался, что возглавлял против Сталина заговор». — «Но, может, его били, пытали?» — «Тухачевского? Да вы что?».
Язов приехал на запись программы ко мне в гостиницу, расположенную в центре Москвы, на Тверской. Появился в маршальских погонах, со звездой, в которой сияли 14 бриллиантов. Провожая, я усадил его в служебную черную «Волгу», и молоденькая портье спросила: «Кто это?» Я говорю: «Маршал Язов». — «Да? Что-то не знаю». — «Ну как же — министр обороны СССР. О ГКЧП слышали?» Она: «А что это?» Тогда я и вспомнил, как, прощаясь со мной после беседы, Олег Табаков грустно сказал, улыбнувшись: «Как хорошо, что вы приехали. Снимайте, записывайте — уходящая натура… «