По коварным планам кремля, в течение первых трех суток после полномасштабного вторжения должна была исчезнуть украинская ПВО, в течение недели — остатки боевой авиации. Никакого сомнения, что произойдет именно так, у захватчиков не было, потому что они знали, что их авиационный потенциал намного превосходит украинский. Но эти планы оккупанты не смогли реализовать благодаря тем, кто держит наше небо.
Ключом к успеху в современной войне специалисты считают господство в воздухе. Все — от главнокомандующего ВСУ Залужного до натовских генералов — говорят, что нам без завоевания хотя бы паритета в воздухе победить будет очень тяжело. Поэтому очень нужно быстрое наращивание как воздушного «щита», так и «меча», написал в своей статье почти год назад генерал Михаил Забродский.
О противостоянии с врагом в небе «ФАКТЫ» поговорили с известным авиаэкспертом, ведущим научным сотрудником Государственного музея авиации Валерием Романенко.
— Валерий Дмитриевич, нас постоянно предупреждают, что эта зима может стать сложнее предыдущей, потому что усилится ракетный террор россиян, которые попытаются снова погрузить жителей городов и сел в холод и темень. По прогнозам экспертов, россия начнет массированные атаки украинской энергетической инфраструктуры, как только снизится температура воздуха, причем будут делать эти удары во время пиковых нагрузок. Напряжение растет, особенно в канун Дня достоинства и свободы. Мы знаем, как кремлевский фюрер любит даты. Какими, по вашему мнению, могут быть эти атаки? Если одновременно полетят десятки ракет и дронов, выдержит ли наша ПВО это нашествие?
— Готовиться надо к самому худшему, а более спокойный вариант воспринимать как подарок судьбы. Наверное, россияне будут использовать все виды вооружений, причем при комбинированных налетах — баллистика, крылатые ракеты, «шахеды» — вероятность поражения цели растет, поскольку внимание противовоздушной обороны отвлекается на другие более дешевые объекты (например, «шахеды»).
Единственное, что россиянам очень трудно согласовать время подлета всех этих средств к какой-либо цели, потому что зенитно-ракетные комплексы средней дальности (такие как NASAMS, IRIS-T, старые советские) могут вести огонь по нескольким целям одновременно. Они обычно шести-восьми-десятиканальные. Каждый канал отвечает за наведение на отдельную цель. Если брать IRIS-T, то на пусковой установке восемь ракет. Как только одна из этих восьми целей уничтожена, установка моментально переключается на следующую. В батарее таких установок минимум четыре, а то и шесть. То есть одна батарея способна уничтожить от 32 до 48 целей без перезарядки. Как правило, он хоть и рассредоточен, но находится в одном районе. Таким образом, батарея способна перекрыть зону до 80−90 км по фронту.
«Шахедов» отстреливают мобильные группы. Сейчас наиболее эффективно действуют мобильные группы, имеющие систему Avenger, установленную на внедорожнике Humvee. В ней оператор сидит во вращающейся кабине, а сама боевая машина включена в общую систему противовоздушной обороны.
Если враг запустит 50 ракет, то это не значит, что все они долетят до цели и будут уничтожены в районе цели. По дороге их могут уничтожать и перехватчики, для которых крылатая ракета как конфета, как учебная цель. Это объект, который летит прямолинейно, равномерно с относительно стабильной скоростью, которая к тому же удобна для стрельбы по нему из пушки.
Также мы получили большое количество малокалиберных — до 35 миллиметров — зенитных комплексов. Тех же Gepard, которые могут работать как по «шахедам», так и по крылатым ракетам, у нас уже 46, а должны получить 54, плюс американцы закупили у Иордании еще 60. Последние пройдут какой-то ремонт и модернизацию — и готовы к работе.
Кроме того, мы еще получили значительное количество австралийских антидроновых систем Slinger, британских мобильных систем малой дальности Terrahawk Paladin, американскую мобильную огневую установку с переносным зенитным ракетным комплексом Stinger DMS на шасси армейского внедорожника HMMWV, которую передала Латвия, и еще спаренные зенитные пушки калибра 23 миллиметра ЗСУ-23−2.
Humvee и Gepard самоходные — они могут быстро выехать и занять позицию на трассе полета «шахеда» или ракеты, даже если это десятки километров, потому что «шахед» летит не быстро — 220 километров в час, получают целеуказание (например, «через пять минут с такого-то ракурса к вам на такой-то высоте летит «шахед» (или крылатая ракета), и работают. Они способны очень дешево сбивать эти вражеские средства поражения, но увидим, насколько эффективно это будет этой зимой.
Читайте также: «Эта зима будет легче предыдущей», — политолог Михаил Савва
— В начале большой войны ПВО смогли отстоять нашу инфраструктуру и важнейшие объекты даже старыми советскими зенитными комплексами. В настоящее время они получили современные системы. Однако «шахеды» находятся в нашем пространстве часами. Спокойно долетают даже до Западной Украины.
— Дальность полета у них 1200 километров. Маршрут прокладывается по спутниковой системе навигации. И «шахеды», и крылатые ракеты не летят прямолинейно, они способны обходить зоны противовоздушной обороны — и старые советские комплексы, и такие новые, как NASAMS, если россияне получают информацию о том, где они находятся. Зенитно-ракетные комплексы, как правило, каждые два часа сменяют позиции, особенно в прифронтовых районах. А частота смены позиций в более закрытых районах не объявляется.
Маршрут полета «шахеда» прокладывается так, чтобы обойти зоны поражения зенитно-ракетных комплексов. Кроме того, россияне запускают их по 30−40 штук. А истребителю стрелять по «шахеду» очень неудобно, ему лучше стрелять по крылатой ракете.
Официально сообщали, что мы потеряли два истребителя именно из-за шахедов. А сколько их было в реале, это вопрос. Летчики пытались расстреливать «шахеды» из пушек. Для этого подходили на слишком малое расстояние, и при взрыве в самолет попадали обломки этих дронов.
«Шахед» — цель, с одной стороны, сложная для выявления противовоздушной обороной, с другой — не очень сложная для уничтожения. Но нужно отслеживать и мониторить их полет. Наши Воздушные силы получили от союзников несколько радиолокационных станций, но, к сожалению, у нас нет летающих радаров, которые видят все с высоты и от которых трудно скрыться.
К тому же «шахеды» и крылатые ракеты используют любые неровности рельефа — устья рек, какие-то склоны, небольшие холмы. Они за ними прячутся, а потом где-то выскакивают. Некоторые крылатые ракеты, например Х-101, еще способны ставить радиопомехи, а баллистические ракеты «Искандер» — даже отстреливать фальш-цели.
Читайте также: «У нас очень мало средств ПВО, но F-16 сможет все исправить», — спикер Воздушных Сил ВСУ Юрий Игнат
— Ранее российские пилоты проводили недолгие тренировочные полеты МиГ-31К, которые являются носителями «Кинжалов», поэтому воздушные тревоги продолжались иногда минут двадцать. Теперь они осуществляют во время тренировок не только взлеты и посадки, но и дозаправку в воздухе и другие маневры. Воздушные тревоги длятся уже по несколько часов, причем по всей стране. Вы считаете, что нужно как-то иначе реагировать на это и полностью не останавливать экономику государства. Как это реализовать, чтобы люди чувствовали себя безопасно и не теряли зря время?
— Это самая простая реакция: когда самолет поднялся в воздух — вся страна останавливается. У россиян где-то 125−127 самолетов типа МиГ-31 (различные источники дают разные данные). Они могут просто сделать карусель — одна пара села, следующая взлетела. Тогда мы вообще не будем выходить из бомбоубежищ.
Мне говорят, что нужно все равно реагировать, потому что, если ракету даже сбивают, обломки могут ранить людей. Но мы все-таки на войне. В таких условиях живет вся прифронтовая зона, к сожалению. Я понимаю, что всем хочется безопасности, но это будет безопасность ценой потери нашей экономики. Если заводы будут стоять по полдня, тогда безопасность нам будет не так уж нужна, мы будем умирать от отсутствия продуктов, лекарств, боеприпасов — всего того, что производят наши предприятия.
То есть обломки ранят максимально 10−15 человек, а так будут страдать (и умирать) десятки тысяч.
— Страшная дилемма, к сожалению.
— Конечно, иногда это звучит цинично. Но это война.
Кроме того, нужно более творчески подойти к этим взлетам: проанализировать ситуацию, набрать статистику, посмотреть какие движения после взлета выполняет этот самолет. Вот он поднялся, а куда летит? Одно дело, если кружит над своим аэродромом, другое — если он и пара самолетов четко направляются в Украину и приближаются на расстояние 200−300 километров к нашей территории. Да, тогда действительно красная тревога, потому что реальная возможность запуска ракет. Но не для всей страны, а только для областей из возможной зоны поражения.
Еще момент. Летчики должны постоянно тренироваться. На всех вариантах МиГ-31 — Б, БМ и К — стоит штанга дозаправки. Чтобы летчик подтвердил свою классность (первый класс, второй, третий), он должен выполнить какое-то количество полетов за год собственно на дозаправку в воздухе. Поэтому они отрабатывают эти процедуры, а мы из-за того, что останавливаются предприятия, транспорт
Читайте также: «Ракетные удары россияне будут наносить до последнего дня этой войны», — военный аналитик Петр Черник
— Кстати, о российских летчиках. Известно, что многие из них погибли весной прошлого года в небе над Украиной, некоторых мы брали в плен. Что у них теперь с кадрами?
— Особых проблем с этим нет, к сожалению. Всех пленных мы обменяли. Весной прошлого года, например, обменяли трех российских пилотов — подполковников Криштопа и Косика и майора Малова — на 45 бойцов с «Азовстали», а бомбившего Чернигов капитана Красноярцева — на пять украинских пилотов.
— Мы очень радуемся, когда ребятам на передовой удается сбить вражеские самолеты и ударные вертолеты, когда наши дроны уничтожают технику на аэродромах оккупированного Крыма и даже россии. Это серьезные потери для противника, но не критические. Что у них сейчас с парком самолетов и вертолетов и, главное, с их ремонтом? По вашим словам, «авиационная промышленность россии и так дает сбои», а теперь из-за санкций у них дефицит чипов и других высокотехнологичных элементов.
— В рф с начала войны производство самолетов возросло. Если в 2021 году они поставили на крыло 19 боевых самолетов, то в прошлом — 29. Но в этом оно уже немного упало. К ноябрю всего они выпустили где-то 14−15, может, 16 самолетов. До конца года не дотянут, наверное, до прошлогоднего количества. Но все равно самолеты там производят.
Вертолетов они тоже какое-то количество выпустили, но у них есть огромная проблема. После того, как посадили генерального директора «Мотор Січі» Богуслаева и этот завод перестал активно работать на российские вооруженные силы, министр промышленности и торговли россии Денис Мантуров официально заявил, что им нужно в год 500 двигателей к вертолетам, а они способны производить только 300. И то они их производили, используя огромное количество компонентов с «Мотор Січі». То есть реальный выпуск еще меньше.
В целом же в гражданской и военной авиации все их вертолеты практически всех без исключения типов (кроме одного учебного) — Ми-2, Ми-8, Ми-24, Ми-26, Ми-28, Ми-35, Ка-27, Ка -32, Ка-52 — летают на украинских двигателях, произведенных в Запорожье. Самые большие в мире вертолеты Ми-26 они сейчас вынуждены использовать минимально, потому что больше негде взять двигатели.
Россияне теперь ходят с протянутой рукой, просят у Бразилии, Египта, каких-то других стран, чтобы они им передали двигатели, которые прежде им же и продали, или которые экспортировали из Украины. Ибо на всех вертолетах через определенное время нужно ремонтировать или заменять двигатели. А для этого нужны запасные части. Россияне наладили свой выпуск, но объемы и номенклатура недостаточны. Кроме того, им часто нужны украинские компоненты.
Читайте также: «На месте российских военачальников я ни в коем случае никакого результата их руководству не гарантировал бы», — Михаил Забродский
— Почему у россиян такая дырявая ПВО? Они отчитываются почти каждый день, что успешно сбивают наши дроны над Севастополем, Курском, Белгородом, но в их соцсетях можно найти много фото и видео, как что-то там очень красиво пылает. Даже до москвы долетало прекрасно.
— Они утверждают, что их система ПВО эффективна. У них множество зенитно-ракетных комплексов и достаточно радиолокационных станций. Но все равно беспилотники достаточно сложные цели для их системы ПВО. Она эффективно работает по большим объектам, а у беспилотника поверхность отражения маленькая — только от двигателя, потому что, как правило, они сделаны из композитных материалов, которые не всегда хорошо отражают радиолучи.
Наши производители беспилотников говорят, что результативность попадания составляет 35−40%. То есть попадают три-четыре из каждых десяти запущенных по россии дронов. А мы, например, сбиваем от 80 до 100% «шахедов».
Кроме того, на каждый сбитый беспилотник россияне тратят одну-две ракеты. Как правило, запускают две, поскольку вероятность попадания одной ракеты — 0,7, а двух уже 0,9. Поэтому у них серьезные расходы зенитных ракет. Хотя их еще достаточно, но все равно у нашего беспилотника меньшая стоимость, чем у ракеты.
При этом «шахеды» гораздо эффективнее наших беспилотников. И стоимость «шахеда» меньше. Поэтому с нашими беспилотниками ситуация не очень хорошая. Но все равно это для нас единственная возможность уничтожать объекты на материковой территории россии. Ибо, как вы знаете, западными образцами оружия мы можем стрелять только по вражеским военным объектам на оккупированных территориях и в аннексированном Крыму.
— Что у нас с производством БПЛА? Сейчас активизировали этот процесс, но вы говорите, что нашим дронам еще далеко до «шахедов».
— Беспилотники бывают разные. Если говорить о тех, которые используются непосредственно на линии фронта, то ситуация в целом неплохая. Войска получают и FPV-дроны, и барражирующие боеприпасы, и большое количество дронов-разведчиков. У нас есть и прорывные технологии. То есть здесь все нормально.
Но плохая ситуация с беспилотниками-камикадзе дальнего радиуса действия. Ибо наши не отвечают иранско-российским ни по дальности, ни по массе боевой части. При этом значительно больше по стоимости от иранских. Мы здесь не дотягиваем. Я много раз говорил, что нужно просто взять иранский беспилотник и скопировать.
— Мы же способны такое сделать?
— Реинжиниринг всегда проще. Тем более что мы не под санкциями. Напротив, у нас есть доступ к западным радиоэлектронным компонентам. А ирану и россии труднее это делать. Тем не менее они делают, а мы, к сожалению, нет.
Читайте также: «В войне дронов у нас есть все шансы проиграть россии», — Максим Музыка
— Глава российского минфина силуанов недавно публично, впервые за время широкомасштабного вторжения, рассказал о поставках беспилотных летательных аппаратов: «Сегодня беспилотники в основном все из Китайской народной республики. Благодарны нашим партнерам».
— Они не получают больших дронов самолетного типа из Китая. Он имел в виду китайские FPV-дроны. Это маленькие квадрокоптеры, которыми все время управляет оператор — каждое движение, на каждом этапе. А у барражирующего боеприпаса есть навигационная система. Его поднимают в воздух и он летает некоторое время в определенной зоне самостоятельно. А как только оператор увидит цель, он включается и наводит беспилотник на нее.
— В Татарстане завершили строительство завода по замкнутому производству иранских «шахедов». Вроде сейчас могут выпускать 200 дронов в месяц. Это максимальная мощность?
— Это речь о «шахедах». А у них есть еще несколько типов дронов, даже дронов-камикадзе, к тому же большое количество дронов-разведчиков. То есть в общем они производят гораздо больше дронов всех типов. Производство FPV-дронов простое. Они их собирают, репрограммируют и подвешивают на них взрывчатку. Он действует просто — увидели окоп и этим дроном его уничтожили.
— Россияне весной хвастали, что у них появились «новые чудо-дроны», мол, вот еще один интересинка находчивости российского военпрома. Когда оказалось, что они сделаны из фанеры и пенопласта, вы сразу прокомментировали, что враг хочет, чтобы мы тратили ресурсы на уничтожение этих копеечных дронов вместо того, чтобы стрелять по «шахедам».
— Фанерные дроны — это такая русская отрыжка, чистая глупость. Это знаете, как некоторые из Львова болеет за украинский язык. Поручи дураку Богу молиться, он и лоб разобьет.
Этот дрон оказался настолько простым, что задачи, которые он способен выполнять, не стоят того оборудования, которое на нем стоит. Цена его двигателя и оборудования примерно три-четыре тысячи долларов, а корпус дрона при этом стоит максимально сто долларов. Понимаете разницу? Если бы они прибавили еще 200−300 долларов собственно на планер, у них мог бы получиться более-менее нормальный летательный аппарат с приличными характеристиками.
Это не массовые дроны. Буквально несколько штук сделаны на колене где-то в мастерских, в свободное от грабежей и попоек время. Они имеют минимальную скорость и высоту полета, поэтому уничтожаются просто очередью из автомата.
Мы поймали, кажется, в мае где-то над Сумской областью один, а второй пару месяцев назад над Запорожской областью. Кстати, их даже не уничтожали. Оба упали сами. У них закончилось горючее или что-то вышло из строя. Я посмотрел фотографии, на дронах не было никаких повреждений.
Читайте также: «Никакой экономической катастрофы в россии пока не произошло», — Андрей Клименко
— Специалисты признают, что у россиян очень мощная система РЭБ. Они над ее усовершенствованием работали много лет. А мы почти ничего не делали. Что в этом сегменте сейчас происходит у нас?
— Не могу вас информировать, что мы делали. У нас действительно эта тема была немного в загоне. Мы производили радиолокаторы, но средства РЭБ — это самая секретная область. Например, когда мы сопровождали министра обороны на выставках или каких-то показах нашей боевой техники, то нам показывали всю технику, а станции радиоэлектронной борьбы находились в отдельном загончике, куда допускали только должностных лиц.
— О российском проекте по производству истребителя нового поколения Су-75 Checkmate вы сказали, что это очередная афера кремля и выкачивание денег из заказчиков. Почему?
— Россияне пытаются удерживать позиции своей военной промышленности, но понятно, что развитые страны, даже Юго-Восточной Азии уже не будут покупать у них ничего. В настоящее время НАТО полностью переходит на истребители пятого поколения. Потому россияне решили: поскольку все хотят такой истребитель, мы на выставке МАКС-2021 предложим наш вариант странам Ближнего Востока, Азии и Африки. Они представили легкий истребитель, то есть вариант лайт. Что касается цены, американский истребитель F-16 поколения 4++ стоит примерно 60 миллионов долларов, а российский пятого поколения — всего 25−30, хотя должен стоить по крайней мере втрое дороже. Как это достигается, непонятно.
Но пока у них есть только деревянный макет этого истребителя и несколько мультиков о нем. При этом «деньги давайте сейчас, мы будем разрабатывать на ваши средства». Сначала они напрягли саудовских арабов, те будто заинтересовались, попытались с россиянами поработать, однако почти сразу, то есть осенью 2021-го, приостановили сотрудничество, а позже полностью отказались от сотрудничества с россией. Перед этим индийцы отказались от российского серийного истребителя Су-57. Они сказали, что он не отвечает требованиям к истребителю пятого поколения, поэтому они не будут его разрабатывать вместе с россиянами, а будут делать его сами.
17 ноября закончилась международная авиационно-космическая выставка Dubai Airshow — 2023, где россия планировала показать «новейшее» вооружение. После изучения материалов можно сделать выводы.
Читайте также: «Это реально третья мировая война, которая набирает обороты», — Тамара Гориха Зерня
— Украинское общество перегрели, как и с контрнаступлением, ожиданием, что после получения самолетов F-16 ситуация на фронте будет переломлена. Первые группы украинских пилотов летом этого года отправились на обучение в США и Европу. Простые люди не могут понять, почему так долго оно длится.
— Скажите нашим людям, что в СССР, когда полк перевооружался с одного типа самолета на другой, даже советский, где половина оборудования была знакома как родная, проходил год. Вот все спрашивают: «Почему так долго? Это же как пересесть с «Жигулей» на «Мерседес». Нет. Это как с конной повозки пересесть на автомобиль.
В 2011 году в Миргороде несколько наших летчиков провели ознакомительные полеты на F-16, но находясь на втором сиденье. То есть американские коллеги им дали подержаться за штурвал. Все эти пилоты уже давно на пенсии. Возраст летчика вообще невелик. Они в 22 года оканчивают летное училище, а в 40 лет почти все на земле. Сами понимаете, что тогда не начинающим давали полетать, а как минимум командирам эскадрилий и полков.
— F-16 — это в общем-то незнакомый самолет, — продолжает Валерий Романенко. - Это совсем другие приборы и оборудование, другое вооружение, которое применяется не таким образом, как у нас. Кроме того, там есть еще разные процедуры, разные тактические приемы. То есть нужно овладеть фактически с нуля не только системой управления самолетом, но и такими специфическими моментами, как, например, взаимодействие с «летающими радарами». Нам нужно это тоже научиться делать для противовоздушной обороны. Ибо информацию о воздушной обстановке мы очень часто получаем с натовских летающих радаров типа AWACS, которую передают через наземные командные пункты, то есть она опаздывает. А на F-16 можно получать все напрямую на борт, причем этой информации гораздо больше. И летчик должен к этому привыкнуть.
Еще у них все приборы проградуированы не в километрах или тысячах метров, а в милях, узлах и тысячах футов. И летчику к этому тоже нужно привыкнуть.
И это мы говорим сейчас только о летчиках. А теперь представьте наземный персонал. Он имел дело с приборами и системами МиГ-21, МиГ-23, МиГ-25, МиГ-27, МиГ-29. А теперь на F-16 все совершенно новое. Однако без этих специалистов воевать на самолете невозможно. Для обслуживания одного самолета требуется не менее десяти человек квалифицированного наземного персонала.
Все эти факторы в совокупности приводят к тому, что самый минимальный срок для подготовки летчика это полгода.
Пока учатся две группы летчиков и наземного состава — одна в Дании, вторая в Соединенных Штатах. Это примерно соответствует одной эскадрилье.
— Партнеры пообещали передать 61 F-16: Нидерланды 42 истребителя, Дания — 19. Еще пообещала Норвегия, но точное количество неизвестно. Но эксперты говорят, что нам этого мало.
— Самолеты нельзя получать единицами. Эскадрилья — это 12 самолетов.
Когда получим первые, посмотрим, насколько они эффективны. Может оказаться, что их оборудование не отвечает требованиям и они не могут противостоять современным российским истребителям. Потому что у россиян уже есть не только истребители поколения 4++ (четыре плюс-плюс), но и десять истребителей пятого поколения. Хотя они еще не вышли на стадию полноценного истребителя, но уже есть.
F-16 не самые новые самолеты. Они предназначались в основном для противовоздушной обороны в НАТО. Посмотрим, как их будут применять, способны ли бортовые комплексы обороны защитить эти истребители от российских ракет. Если, например, окажется, что они не столь эффективны, как мы ожидали, нам придется просить у союзников дать нам другой тип самолета и снова переучиться. Или немедленно отправить эти самолеты к производителю с целью дооборудования более современными системами, то есть проведения модернизации, скажем так.
Если россияне могут выставить против нас на фронте примерно 400 боевых самолетов, а мы получим 12 современных самолетов, то понятно, что такое количество не обеспечит завоевание преимущества в воздухе.
Завершая разговор, скажу следующее. Наши Воздушные силы не позволяют врагу летать над территорией, которую мы контролируем, и не позволяют сделать из наших городов то, что россияне сделали с Мариуполем. Это большое достижение, учитывая соотношение сил, ресурсов, количества и качества техники.
Читайте также: «Пока кремлю удается реализовывать свою стратегию по Украине», — координатор «Информационного сопротивления» Константин Машовец