Министр транспорта и связи сказал «ФАКТАМ», что не помнит фамилии народного депутата, которому продал свой бизнес
Виктор Бондарь уже год работает в Министерстве транспорта и связи. Сначала на должности заместителя министра, а после отставки Евгения Червоненко он занял кабинет руководителя одного из самых богатых, как принято считать, министерств. До недавнего времени о Викторе Бондаре было известно немного. Чаще всего СМИ его представляли как самого молодого члена правительства. 30-летний министр транспорта, пожалуй, этим гордится. О том, что еще является для него поводом для гордости, он рассказал в достаточно откровенном интервью «ФАКТАМ».
- Виктор Васильевич, я знаю, что вы выпускник Киевского суворовского училища. Как так получилось, что будущий военный стал бизнесменом, а потом и министром транспорта?
- У меня отец был военный, и я хотел стать военным. Поступил, два года проучился — Советский Союз стал разваливаться, армия — разваливается. Денег толком нет. Чем заниматься? Непонятно. Я побыл в Киевском суворовском и вижу, что это — не мое. Ну, я плюнул на все это дело. Сначала хотел поступить в Питерский институт военных сообщений, а потом передумал, выбрал институт космических технологий имени Можайского, тоже в Питере.
- Вас так и тянет к высоким технологиям.
- Да, мне говорили — там космическая разведка. А я физику обожал просто! Но один подполковник мне сказал: «Закончится Байконур или Плесецк — на этом вся твоя жизнь там и закончится». Это был для меня последний аргумент в пользу того, что «все, хватит», нужно завязывать с армией. Завязал и поехал поступать в Харьковский юридический институт.
- А почему вы так стремились учиться в Питере?
- Родился там. У меня отец военным был. Служил в Германии, а в Питере в то время жили бабушка и дедушка. Дед тоже служил в Питере. Он — военный моряк. И мама поехала к бабушке рожать. А в 1982 году родители вернулись в Киев. Они и сейчас на Борщаговке живут, никуда не хотят переезжать, им там нравится! У меня отец до сих пор работает в метрополитене, он — начальник станции, на пенсии с
1992 года.
- Вот что о вас можно сказать с уверенностью, так это то, что годы на вас не давят. 30 лет — и уже министр…
- Нет, министром я стал в 29. А до этого был первым заместителем министра транспорта. Как раз вел переговоры в Китае, когда мне позвонили (не буду говорить кто) и сказали: «Предлагаем быть министром. Да или нет? Можем дать два часа на раздумья». Я говорю: «Конечно, да». Второй раз такое могут и не предложить. Буду браться».
- Вы до своего прихода в государственные органы занимались бизнесом. Что с ним случилось сейчас?
- Да, у меня уже был успешный бизнес, нормально работал. В 1999 году мне и моим партнерам поступило хорошее предложение продать наш бизнес. И мы его продали.
- А чем вы занимались?
- Это были разные сферы. В 1992 году я поступил в Харьковский юридический институт, который потом стал Национальной юридической академией. Так получилось, что надо было зарабатывать на жизнь, чем-то жить. И мы с другом решили создать юридическую фирму. Оказывали юридические услуги компаниям, представляли в судах чьи-то интересы. Работу совмещали с учебой. Полдня учились в институте, полдня — на фирме. Не боялись ни во что ввязываться! Одним словом — студенты, были готовы, что называется, за пять копеек делать что угодно. А в 94-95 годах я уже перешел в крупную финансовую группу — называлась «Сигма» (сейчас она известна под брэндом «Сигма-Блейзер». — Авт. ). По сути, мы были у истоков этой компании, она рождалась на наших глазах и руках.
- У вас все было так гладко?
- Конечно, не все. Раза три наша фирма попадала в серьезные долги, еле-еле выкручивались. Но выкручивались. Потом появился свой банк, автомобильная, торговые компании, автоперевозчики, даже телекомпания своя была. «Орион» называлась. Она даже телевышку свою имела.
- И что с ней случилось?
- Продали. Ведь бизнес интересен до тех пор, пока он приносит прибыль. А если его можно хорошо продать, то почему нет? Появился выгодный покупатель. Народный депутат какой-то из Харькова, фамилии уже не помню.
- Неужели ни разу не пожалели о том, что лишились собственного дела?
- Мы же молодые были! Легко зарабатывали деньги, легко их тратили. Сейчас, конечно, многого бы не делал так, как тогда. На четвертом курсе купил квартиру, машину, один из первых в Харькове мобильный телефон. По нынешним меркам это целый агрегат, как чемоданчик, — «Моторола». Потом после нее была «Нокиа-150». Такая большая, как рация, с огромной антенной.
- И сколько эта первая мобилка стоила?
- Она стоила о-очень дорого! Как сейчас помню, получал счета и чуть не плакал. Я дорогу в UMS (оператор мобильной связи. — Авт. ) знал лучше, чем к себе домой. Но мобилка — это же было модно! Молодость… Хотелось доказать, что мы самые лучшие!
- Признайтесь, куда деньги тратили?
- Как положено — на малиновые пиджаки. Белые носки, коричневые туфли — это же был шик. У меня до сих пор есть где-то фотографии, где я в малиновом пиджаке. Я сейчас на них иногда смотрю и думаю: это ж как на нас иностранцы смотрели? Как на инопланетян, наверное? (Смеется. ) Где мы это взяли, откуда эта мода? Я не знаю.
- А машина какая у вас была первая?
- Первая — «Фольксваген-пассат». Мне она тогда казалась — ух, очень серьезной! Потом купил «Ауди-100».
- Вы вспомнили о малиновых пиджаках. А там, где малиновые пиджаки, там всегда же «крыша» должна была быть. С рэкетом соприкасались?
- Было и такое, времена были непростые. Но мы как-то выкручивались. Я не хочу уже вспоминать этот бурный период в жизни государства, но, на самом деле, это, наверное, должно было произойти. Государственная система еще не работала толком, милиция только становилась, КГБ уже развалился, а СБУ еще на ноги не встала. Некому толком было контролировать ситуацию.
- Так «крыша» у вас была?
- Да нет, мы практически буквально за два года выскочили в разряд самых крупных в Харькове. А все эти «малиновые пиджаки» — бандиты. Они трогали магазинчики, рынки, ларьки. Крупные компании они уже не запугали бы. Да и Харьков как раз в этом отношении был более-менее благополучен. Этот город всегда считался милицейским. Он никогда не был бандитским. Крым — да, Донецк — в какой-то степени, а в Харькове никогда никого не стреляли.
«Швейцарские часы
- Первый свой отдых за рубежом помните?
- Если отдых, то это Амстердам был, Голландия. Я до сих пор люблю этот город. Как-то по бизнесу надо было ехать, и я совместил это с отдыхом. Пробыл там почти неделю. Я приехал под таким впечатлением, для меня это все было ново. А попал в очень хорошую пору — эти раздвижные мосты, каналы. Амстердам — сумасшедший город! Смотрел и радовался, ходил с огромными глазами, катался на катерках по каналам, постоял у моря тюльпанов. Страна запомнилась навсегда! Плюс, конечно, впечатление от квартала красных фонарей — ходил с открытым ртом: что это такое, с чем его едят?
- Что вы себе там купили?
- Что же я себе там купил такого интересного? Что-то было. Я другую покупку запомнил, когда в Москве в 1994 году нашел и купил по-сумасшедшему дорогие электронные часы «Кассио». С калькулятором, с компьютером, с записной книжкой, с кнопочкой! И я эту покупку запомнил на всю оставшуюся жизнь.
- А сейчас какие часы носите?
- Разные. Вот эти. (Показывает на руку. ) «Вашерон Константин», швейцарские. Они мне нравятся. Это подарили мне на тридцать лет мои друзья. Я уже давно их хотел. А тут народ пристал: «Скажи, что тебе подарить такое, чтобы ты не выкинул и не поставил на полку, а чтобы тебе это было на пользу?» Я говорю: «Ну-у, часы… » Еще на первые деньги в общежитии в своей комнате сделал ремонт.
- Вы в общежитии жили?
- Да, как положено. Три с половиной года. И даже купив квартиру, я продолжал жить в общежитии. Потому что у меня квартира превратилась в такое же общежитие: половина одногруппников у меня жила. Ведь я купил квартиру напротив общежития, чтобы от своих людей не отрываться! В итоге получилось непонятно, где было общежитие: у меня в квартире или в общежитии? Ключи были не только у всех моих друзей, но и у друзей их друзей. Бывало, приходишь, а там незнакомая компания. Приходилось даже иногда доказывать, что я — хозяин.
- Как отнеслась к вашей министерской должности супруга?
- Татьяна была в шоке. Она узнала об этом от подруг, гуляя на улице с детьми. Одна из них сказала: «По-моему, там твоего мужа министром назначили». Жена долго не верила, смеялась, думала, что разыгрывают.
- Жена работает где-то?
- Нет, она сейчас смотрит за ребенком, у меня же маленькая дочка — Даша! И сын есть — старший, ему уже почти пять лет. А по образованию жена — юрист. Мы учились на одном курсе. У меня было море друзей. Смотрю — однокурсники женятся, замуж выходят. Думаю, надо и себе жениться. А я с Татьяной то немножко встречался, то не встречался вовсе. Вечно в работе, некогда, и я то обращу внимание на нее, то не обращу. Одним словом — студент. А свадьбу быстренько организовали, за месяц буквально. Друзей поприглашали, свадьба получилась сумасшедшая — человек на 200. Родственники ее, мои приехали. Мои — с Хмельницкой, Винницкой областей. С Бара, сел Винковцы, Дашковцы. Оттуда мои корни. Ее — из Восточной Украины. И куча студентов! Три колонны получилось.
- В ресторане отмечали?
- Да, мы свадьбу как-то по-модному сделали, тогда казалось. Сейчас бы такого я уже не делал. Все кому-то чего-то пытался доказать. Себе и другим, наверное.
- Доказали?
- Да не знаю. Цыплят по осени считают. Жизнь покажет. Еще рано об этом говорить. Кстати, на третий день нашей свадьбы, как сейчас помню, началась сумасшедшая инфляция, дефолт. Это был 97-й год, конец августа, а в сентябре обвалился курс доллара. И все, что нам подарили на свадьбе, хватило бы ровно на покупку пылесоса или какого-нибудь миксера. Нам деньги в гривнях дарили, а после дефолта в переводе получилось долларов 270-300. Дней через пять вышел из свадебного пике и понял, что надо что-то с этим дефолтом делать.
Это был один из самых тяжелых моментов в моем бизнесе, когда, по сути, опять фирма оказалась в долгах. Из России пошли отказы по конвертации. На курсах валюты очень много потеряли: тут же отдавать надо в одних деньгах, а там в тех, которые и должны были быть. Очень тяжелый период был! Мы из него очень тяжело выползали и вышли, наверное, где-то в середине 98-го.
- Видимо, восстановились полностью. Я знаю, что вам довелось общаться с Биллом Гейтсом.
- Было такое — в 2002 году. Работая еще в Секретариате Кабмина, я увидел перспективность внедрения информационных технологий. Я установил со всеми ведущими производителями контакты — с «Майкрософт», «Эй-Би-Эм». Переписывались. И так хорошо пошло! «Майкрософт» в Украине реально начал прибыль получать.
И тогда мы поехали на всемирный форум «Майкрософта» в Париж. Там была Ольга Дергунова, она представляла «Майкрософт» в Москве. На форуме в Париже она говорит: «Поехали, мы попробуем организовать встречу. У Билла Гейтса расписано на четыре года вперед, но мы втиснемся». И она договорилась каким-то чудом о встрече. Нам в приемной сказали: «Вам 15 минут, у него больше времени нет». А мы с ним почти час с лишним разговаривали! Когда он начал расспрашивать про Украину, мы ему давай рассказывать, что это за страна, где она находится. Он загорелся, как сумасшедший! Это был решающий момент. После этого «Майкрософт» через пару месяцев офис в Украине открыл.
- Ну и каким вам показался самый богатый человек планеты?
- Знаете, никогда не скажешь, что он настолько богатый. Он нормальный в общении. Мы встречались с Биллом Гейтсом в гостинице «Четыре сезона» в зале «Луи XIII» — как сейчас помню. Охраны у него очень много, а сам он нормальный, земной. Костюм простой, без всяких излишеств.
- Ваш предшественник, Евгений Червоненко — заядлый автогонщик. А вы чем увлекаетесь?
- Особого увлечения у меня нет. В свободное время я с удовольствием куда-нибудь уезжаю, в какие-нибудь края лесные — куда подальше — отдохнуть, погулять. В Хмельницкую область, например.
- А за рубеж?
- Не-е-ет, я достаточно езжу за рубеж по работе. Недавно ездил в Баварию. Было несколько свободных часов. С удовольствием погулял по Мюнхену. Для меня, действительно, такой отдых хороший. На Рождество, на четыре дня в Ялту ездил. У меня там друг живет.
- Как правило, раньше министры назначались с чьей-то подачи. Чей вы человек? Называют фамилии Червоненко, Еханурова, Пинзеныка.
- (Улыбается. ) Вы знаете, на самом деле, я очень самостоятельный. Точно — не Червоненко.
- Вопрос, может быть, неприятный для вас. Выборы пройдут, и вы можете лишиться поста. Чем займетесь дальше?
- Да буду работать на государство! Я на самом деле верю, что утвердят. Люди тоже уже не глупые, научились выбирать. Ведь я ни к кому не привязан, не лоббирую никого в министерстве. Я начал наводить порядок во всех отраслях. У меня четкая программа понимания того, что делаю: я расписал и знаю, что можно. Я общаюсь с депутатами из разных фракций. Они все понимают, что очень правильно делаем. У меня очень хорошие контакты с Западом. Налажены отношения со всеми иностранными инвесторами. Я взвешенно, толерантно отношусь ко всем. Знаю, что делать, знаю, как делать. И я думаю, что должно получиться.
- Если вы в 30 лет — министр, то кем будете лет через 10?
- Посмотрим. Никогда не надо останавливаться на достигнутом.