Ведущий «Сніданку з 1+1» и «Аргументу кіно» Егор Гордеев признается, что большая война полностью изменила его жизнь. Он не любит говорить о последствиях и нашей победе над врагом. Просто делает то, что необходимо именно сейчас, донатит и не исключает, что может сам попасть в армию.
В эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» Егор рассказал о своих чувствах, инфантильном страхе и способности плакать.
— Егор, как изменила вашу жизнь большая война?
- Я уже устал об этом думать, потому что действительно изменилось все. Просто в одно мгновение я решил не рефлексировать на это, а думать, что могу сделать здесь и сейчас. Изменилось все: режим, специфика работы, нервная система, даже сам организм. Такие истории происходят с каждым, просто не всегда есть время подумать об этом. Отложим это на потом.
— Говорят, война не делает нас лучше.
— Сейчас принято говорить, что она нас меняет и дальше никто не продолжает, как именно. Я категорически не люблю эту фразу. Война скорее травматизирует нас всех. Она спазмирует пространство, дает шанс посмотреть на себя, окружающих и что-то сделать. И, наконец, все изменения зависят уже от нас самих.
— Недавно смотрела утренний эфир «Сніданку з 1+1», была тревога, но вы, как это было в начале вторжения, уже не шли в укрытие.
- Телевидение — это большая и сложная история. Если есть реальная опасность, мы, конечно, спускаемся. Если нет… Мы понимаем, что покинем зрителя на время один на один. Когда это случалось, мы получали кучу сообщений: где вы, что с вами? Поэтому здесь важно осторожно, между «капелек» уметь пройти сложное время. Это и есть реальный «нерв» прямого эфира. Все, как в жизни.
— Вы говорите, что изменился ваш режим и специфика работы. Что именно?
- До 24 февраля 2024 года я был ведущим «Сніданку», редактором проекта «Твій вечір», продюсером. Все это изменилось буквально через несколько дней. Сейчас у меня другие проекты и не только телевизионные. В частности, канал восстановил культовый проект «Аргумент кіно», выходивший с 1999 года. Посмотрите, «Сніданок» также очень адаптивен ко всему происходящему. И нам это было несложно, потому что мы в первые месяцы войны пытались не покидать своего зрителя, выходя на YouTube, других каналах. Мы рассказывали о том, что чувствовали и переживали сами. Это и есть стиль жизни — быть на одной волне со зрителем. Мы прошли вместе тяжелые времена и поэтому нам легче «выруливать» сейчас.
— Были моменты, когда казалось, что вы делаете что-нибудь не значимое по сравнению с другими?
- Я, как человек, постоянно рефлексирующий, переживаю эти вопросы постоянно. И это не связано с войной. Сейчас это чувство обострилось, и это вполне нормально. Здесь есть один момент — если ты понимаешь, что именно и зачем ты делаешь, перестает так сильно «качать». Но совсем избавиться от этих чувств невозможно, потому что слишком велик вызов. Ясно, что эти три года большой войны были совершенно разными, но это вполне нормально.
— Думали о том, что можете попасть в армию?
— Конечно. Я действительно могу туда попасть. Мне кажется, нет человека, который бы об этом не думал.
— Страшно от этого?
— Вовсе нет. Просто возникает куча логистических вопросов. Но к этому нужно готовиться. Всем. Я не знаю, что будет дальше, и продумываю многие сценарии. Я живу в Украине, хочу здесь оставаться. Чтобы и после войны здесь было место для воссоздания цивилизации, чтобы моя страна была пригодна к жизни во многих смыслах.
— Вместе с коллегой по «Сніданку» Людмилой Барбир вы присоединились к кампании канала 1+1 Україна — «Дай добра мені, людині» в поддержку людей с инвалидностью и ментальными нарушениями.
— Инклюзия — это постоянный процесс, в котором можно бесконечно улучшать ситуацию. Но это не набор просто красивых значимых слов. Это — конкретное, бытовое восприятие реальности. О равенстве нас всех. В основе всех недоразумений с людьми, на колесном кресле или потерявшими конечности, лежит наш страх. Мы не знаем, как правильно к ним обратиться, нам стыдно, потому что он или она были на войне, а ты — нет. И это инфантильный страх, который каждый должен каким-то образом преодолеть.
— Сейчас у украинцев каждый день — вызовы. Как вы подготовились к отключениям?
— Я закупил приборы родителям, потому что они сейчас живут за городом, и мне так спокойнее. Сам живу в многоквартирном доме, где, если свет выключается, то выключается все. Включая воду. Поэтому покупать что-то мощное и дорогое нет смысла — лучше я эти деньги задоначу. Имеются только устройства для зарядки компьютера и телефона. Но у меня такой график, что я практически не бываю дома.
— Что уж навсегда ушло из вашей жизни?
— Люди. И, кстати, много людей. Но это жизнь, которая у нас в один момент завертелась, словно в центрифуге.
— Представляете день нашей победы?
— Я его не визуализирую. И, более того, я считаю, что делать это — большая ошибка. В любом случае нужно оставаться целостной личностью, для которой именно такие детали неважны. Это сложно, я знаю. Сейчас нужно держаться обычных вещей — кофе, вкусно поесть, общение с друзьями, помощь.
— Жизнь проще, чем мы себе представляем.
— Абсолютно. Мы любим простые ответы на сложные вопросы. Всегда усложняем восприятие какими-то абстракциями и от этого сами себя отдаляем от жизни.
— Кстати, вы об этом говорите и в своем проекте «Аргумент кіно».
- Потому что кино — это то, что нас заземляет. Знаете, я недавно смотрел музыкальную драму о парижском клубе «Эдди». Это очень эстетская история. В конце есть сцена на похоронах, когда друзья рассказывают истории, делятся своими буржуазными проблемами. Именно на этой сцене я заплакал… Если в 2024 году я могу плакать от буржуазных проблем, значит, еще не полностью зашел в какую-то свою драматическую историю. Рано или поздно война закончится, нам нужно будет идти дальше, а не постоянно жить в своей большой трагедии.
Ранее в «ФАКТАХ» телеведущий и ветеран войны Александр Швачка рассказал о жизни после ранения.
Материал создан с участием CFI, Agence française de développement médias, как часть Hub Bucharest Project при поддержке Министерства иностранных дел Франции.