говорит 79-летняя жительница Феодосии Анна Васильевна Федорова, которая, несмотря на возраст, продолжает работать по своей основной специальности летчик-инструктор-планерист
В авиации эта и сегодня еще красивая женщина уже больше 40 лет. После встречи с ней не сомневаешься: не расстанется она с любимым делом, с небом еще долго. Правда, своих нынешних учеников Анна Васильевна Федорова на всякий случай предупредила: вдруг что, они должны похоронить ее на возвышенности недалеко от горы Клементьева, где расположен Центр планерного спорта. «Чтобы я видела, как вы летаете», — объяснила она юным планеристам.
Застать Анну Васильевну дома непросто. Уже подъезжая к Феодосии, на всякий случай перезвонила ей. «Жду вас через часик, — в трубке звучал бодрый женский голос. — Я тут занялась побелкой в доме, надо же хоть немного привести себя в порядок».
За столиком в уютном дворике частного дома, в котором Федорова обитает одна (16 лет назад она похоронила мужа, а две дочери-учительницы живут с семьями в Симферополе), можно сутки напролет слушать ее рассказы о летчиках, планеристах, конструкторах самолетов…
- Родилась я в маленьком селе Горная Пролейка Сталинградской области. С детства меня прочили в актрисы, — улыбается Анна Васильевна Федорова. — В школе играла в драмкружке. И как-то в одной из постановок мне дали главную роль Маринки-трактористки, которая впоследствии становится летчицей. Как запало мне это в душу! Уже тогда решила твердо: я тоже буду летать. Когда в сорок четвертом умерла мама, я устроилась на работу на Сталинградский тракторный завод и сразу же стала искать аэроклуб. Нашла его в поселке за 70 километров от Сталинграда! И ездила туда на занятия три раза в неделю. Вставала в три ночи, а утром шла на работу. Спала по три-четыре часа в сутки, но все готова была отдать, лишь бы только летать. А еще в это же время я училась в техникуме, занималась легкой атлетикой, гимнастикой. Даже участвовала во Всесоюзном параде физкультурников в 1947 году. Парад принимал Сталин. Нас было 7200 человек со всего Союза. Жили мы в парке в Лефортово. В казармах. Целый месяц отрабатывали на плацу гимнастические упражнения. В общем, где меня только не носило! — смеется она. — Курсы в аэроклубе закончила с отличием. И когда набирали курсантов в Центральную школу планеристов в Калуге, начальник аэроклуба направил меня туда. Я, конечно, хотела стать инструктором-летчиком-парашютистом, но мне посоветовали учиться на летчика-инструктора-планериста.
По окончании школы из 65 курсантов отобрали 12 самых лучших — элиту. Анна Васильевна была в их числе. И прошла полный курс летного училища.
- В погонах лейтенанта меня отправили в военкомат стать на учет. Так началась моя летная служба, — вспоминает Федорова. — Тогда по всей стране открывались аэроклубы. Нас с мужем, он тоже был летчиком, направили сюда, в Феодосию, организовывать планерную станцию. Он был начальником, а я — летчиком-инструктором-планеристом. Приехали еще три техника и укладчик-парашютист. Вот и весь коллектив. Потом к власти пришел Хрущев, началось гонение на авиацию, стали закрывать планерные станции, аэроклубы, учебные центры. Почему? А шут его знает! И мы с мужем остались без работы. Он, как военный летчик, ушел на пенсию. А я устроилась в симферопольский аэроклуб, где была вакантная должность инструктора-летчика. Но потом свекровь сказала мне: «Либо семья, либо работа». Пришлось бросить все и вернуться в Феодосию.
Правда, долго сидеть без работы Анне Васильевне не пришлось.
- Однажды вдруг слышу, меня с улицы кто-то зовет: «Анна Васильевна!» К тому времени на гору Клементьева перебрался ЦАГИ (Центральный аэродинамический институт). Как раз 50-летие планерного спорта отмечать собирались, и нужен был летчик-инструктор, который бы отобрал и подготовил спортсменов для открытия праздника. Кто-то посоветовал обратиться ко мне. Узнав, в чем дело, муж только рукой махнул: мол, иди уже, Господи Иисусе! Все равно же не удержу тебя дома. Уж как-нибудь потерплю два месяца, — хохочет Федорова.
Два месяца она дневала и ночевала на Горе (так в Феодосии называют гору Клементьева), но поставленную перед ней задачу выполнила: подготовленные ею планеристы выступали так, что у зрителей аж дух захватывало от восхищения. Причем за свой труд она не попросила ни копейки.
- Что вы?! — искренне удивилась Анна Васильевна. — Они меня очень хорошо отблагодарили: подарили феодосийскому горкому ДОСААФ два планера. А спустя время вызвали меня в горком партии и сказали: «Возглавляйте школу юных планеристов». Сбылась моя мечта — учить детей летать!
О том, как Анна Васильевна с помощью родителей своих учеников практически на пустом месте создавала материально-техническую базу школы, ходят легенды.
- К кому бы я ни обратилась, к какому бы руководителю ни зашла, все старались помочь. Не то, что сегодня, — вздыхает моя собеседница. — Планерный спорт ныне мало кому нужен…
С особой теплотой вспоминает Анна Васильевна знаменитого авиаконструктора Олега Антонова.
- Он меня очень поддерживал, все время помогал: через киевский аэроклуб выписывал миткаль — ткань для обтяжки каркаса планера, эмаль, лаки, запчасти для ремонта летательных аппаратов, — говорит Федорова. — А как-то сказал: «Анна Васильевна, не уходите с Горы до тех пор, пока вам уже будет невмоготу. Сохраните, ради Бога, все! Сделайте так, чтобы дети на планерах летали». Пока на горе был ЦАГИ, мы летом на их базе жили. Я учила ребят летать на планерах. Олег Константинович, приезжая на дачу в Коктебель, каждый вечер приходил к нам на Гору. Он такой простой был, замечательный человек! Засиживался у нас до отбоя. Ужинал с нами. С удовольствием ел кашу, которую готовил наш повар. А ребята от него ни на шаг не отходили. Он им много всего интересного рассказывал. Антонов ведь и сам на Горе летал на планере. Давал советы.
Помню, тишина, звезды в вышине мерцают, мы все вокруг него сидим, рты разинув, слушаем. И каждый раз, уходя, Олег Константинович говорил: «Анна Васильевна, не бросайте это дело, я вас очень прошу!» А в последний раз, по-моему, это было 70-летие планерного спорта, приехал на Гору, подошел ко мне и спрашивает: «Анна Васильевна, как я выгляжу? Мне что-то не по себе». Я его успокоила, здоровья, конечно, пожелала, поблагодарила за поддержку. Он махнул рукой: «Ну что вы, это же капля в море». Больше мы с Антоновым не встречались. Вот человек был! Влюбленный в небо!..
Анна Васильевна убеждена: того, кто не любит небо, оно не примет.
- Человека сразу видно по полетам, — говорит она. — Планеры, самолеты — они ведь как живые, все чувствуют. По-разному реагируют и на изменение скорости, и на твое настроение: один «носом водит», мол, дорогая, глянь-ка ты на приборы, другой вот так корпусом кланяется (показывает. — Авт. ), третий крылышками, как бабочка, машет, у четвертого хвост трясется…
- Во время полетов нестандартные ситуации с вами случались, страшно было? — спрашиваю.
- Когда сажусь в планер, мне никогда не бывает страшно. Хотя трижды, как говорится, смотрела смерти в лицо. Но в такие моменты у меня голова четко работает, я слышу, как моя «катушка» там вертится, — показывает на висок и смеется. — Безнадежных положений не бывает, выход обязательно найдется! Я и ребят этому учу.
Сегодня у Анны Васильевны 12 учеников, так же, как и она, беззаветно влюбленных в небо. В основном это школьники. Но есть и такие, которые, даже поступив в вузы, не бросают занятий планеризмом. Летом они, как и Анна Васильевна, пропадают на Горе. Всего же эта удивительная женщина воспитала более 600 летчиков и планеристов-асов, многие из них становились победителями всесоюзных и мировых соревнований.
- Вот Дима Дехтярев, — Анна Васильевна показывает фото в альбоме. — Он летал в Афгане на Су-27 на высоте 50 метров! И стрелять не надо было: струя от самолета громаднейшая — все сметала подчистую! Кто не успел спрятаться, пропал. Моджахеды за Димину голову большую цену давали…
Сегодня Федоровой приходится бороться за будущее своих нынешних учеников. А по большому счету, за будущее планерного спорта страны.
- Нынешний директор феодосийского Центра планерного спорта, в прошлом милиционер, не разрешает ребятам летать на планерах, боится, — возмущается Анна Васильевна. — Да разве ж так можно! Эти детки — золотой фонд планерного спорта! Теорию они знают на «отлично», а не летают. Нельзя им без неба! Вот поэтому я с ним и грызусь.
- Вы и сами, похоже, без неба, без полетов пропадете?
- Если я не буду летать, то тут же заболею. Нас у мамы было 12, все умерли маленькими, осталась я одна, седьмая по счету. Иногда думаю, что мои братья и сестры отдали свое здоровье, свои жизни. А когда я летаю, они поддерживают меня, помогают и оберегают.
- И возраста своего не чувствуете?
- Абсолютно! Вот, правда, как только перестаю работать… Мне как-то зять, он врач, сказал: «Вам обязательно надо днем хоть чуть-чуть отдыхать». Я послушала его, прилегла. И что вы думаете? Голова так начала болеть, что я тут же вскочила и стала по хозяйству хлопотать. От домашней работы могу устать, но, когда нахожусь на Горе, занимаюсь с ребятами, обучаю их, тренирую, мне словно тридцать лет. Ни о какой усталости и речи нет. Честное слово! Я там не хожу, а летаю!
Глядя на Анну Васильевну, которая еще час назад занималась ремонтом собственного дома, а теперь сидит передо мной с аккуратной прической, незаметным макияжем, подтянутая, живая, веселая, невольно любуешься ею. Ведь она, по большому счету, всю свою жизнь занимается сугубо мужской работой. И ей, как она сама говорит, ни много ни мало под восемьдесят. А рецепт ее молодости оказался очень простым.
- Никогда никаких диет не придерживалась, ела и ем все, что хочу. Правда, понемногу, — с улыбкой говорит Федорова. — Больше мне и не хочется. Неважно, кем и где ты работаешь. Важно никогда не забывать, что ты женщина, и тогда всегда будешь в форме. — Анна Васильевна вдруг так заразительно рассмеялась, что мне самой невозможно было удержаться. — Я вспомнила время, когда мы вместе с мужем работали в аэроклубах. Бывало, кто-то из курсантов или летчиков засмотрится на меня, так супруг им тихо так говорил на ушко: «Ротик закрой». Бедняга уходил ошарашенный. Хорошо, что муж не ревнивый был. Шучу, конечно. А если серьезно, то я прожила хорошую жизнь. Люблю летать — это и есть моя жизнь.