Любимый зрителями фильм по комедии Лопе де Вега был показан по Центральному телевидению четверть века назад
Режиссера картины 94-летнего Яна Фрида (настоящее его имя -- Яков Борухович Фридланд) с полным правом можно назвать родоначальником жанра музыкальной комедии в советском кино. В 1955 году он экранизировал комедию Шекспира «Двенадцатая ночь» и с тех пор специализировался на этом жанре, благодаря чему советское кино пополнилось такими лентами, как «Летучая мышь», «Сильва», «Благочестивая Марта», «Дон Сезар де Базан», «Вольный ветер», «Прощание с Петербургом». Даже в столь блистательном ряду любимая не одним поколением зрителей «Собака на сене» стоит особняком. Трудно сказать, чем картина так берет за душу. Интересным сюжетом, рассказывающим о том, как любовь возникла из ревности? Красивой и стильной музыкой Григория Гладкова? Прекрасной игрой тогда еще молодых актеров -- Маргариты Тереховой, Михаила Боярского, Армена Джигарханяна, Елены Прокловой, Зинаиды Шарко, Николая Караченцова?
Сценарий к этому фильму, как и ко всем остальным, снятым по пьесам известных драматургов, Ян Фрид написал сам. Он считал либретто многих знаменитых оперетт скучными и громоздкими. «Стоит ли удивляться, -- говорил он, -- что они, несмотря на прекрасную музыку, не идут на сцене». Стало быть, надо найти достойное драматургическое решение. И Фриду это удалось: не ломая каркаса пьесы испанца Лопе де Вега, он сумел так удачно выбросить значительную ее часть, что, во-первых, этого никто не заметил, во-вторых, она стала доступна восприятию зрителей.
Съемки проходили на Южном берегу Крыма, точнее -- в Ливадийском дворце-музее, прилегающем к нему роскошном парке и павильоне студии «Ленфильм». Часто в одном кадре присутствовало и то, и другое: например, стоящая на импровизированном балконе в павильоне студии Маргарита Терехова кричит своей служанке, идущей по дорожке парка: «Марсела, вон поди!» Что ж, при помощи монтажа в кино еще и не то можно сделать.
О съемках картины рассказывает заместитель директора по науке Ливадийского дворца-музея Наталья Степановна Лозбень.
-- В Ливадии снималось много художественных и документальных лент, но съемки «Собаки на сене» оказались самыми продолжительными. Стояла ранняя осень 1978 года. Это был первый год, когда Ливадия стала собственно музеем (до этого она существовала как выставочная структура), поэтому киногруппе требовалось специальное разрешение отдела Фондов. Оно было получено, но с единственным условием -- съемочный и экскурсионный процессы должны были мирно сосуществовать. Экскурсии не прекращались ни на минуту, Ливадия работала с восьми утра и до восьми вечера. Было много экскурсионных групп из зарубежных круизов, групп из переполненных в бархатный сезон госдач.
В немногочисленную массовку набирали местных жителей. В то время в Ялте работала самодеятельная Народная опера. Правда, голоса в ней были разного достоинства, но в сцене, когда Караченцов поет под балконом «Венец творенья, дивная Диана!», были задействованы актеры именно этого коллектива. Маленький толстенький человечек, вытягивающий за героя недоступные тому ноты, тоже был актером самодеятельного театра. Интересная деталь: несмотря на маленький рост, костюм ему подобрали, а вот обувь так и не смогли найти. Поэтому, если присмотреться, видно, что в кадре он стоит… в женских туфлях на высоченных шпильках. Этот факт вызвал буйное веселье тех, кто наблюдал за съемками.
-- Группа, снимавшая «Собаку на сене», вела себя очень корректно, -- вспоминает Наталья Степановна, -- за все время работы умудрились ничего не поломать и не разбить. А вот время кое-что изменило в местах съемок, и картина в какой-то степени сегодня представляет собой историческую ценность -- на пленке запечатлено то, чего в действительности уже не существует. Слава Богу, знаменитый Итальянский дворик на месте, изменился только его зеленый декор. А вот парковая зона Дворца-музея претерпела значительные изменения -- постепенно разрушается ее южный склон. Исчез фонтан, возле которого герои объяснялись друг другу в любви, и пергола, увитая розами. Очевидно, нашла нового хозяина скамейка, на которой Теодоро сочинял письмо Диане, работники Дворца между собой называли ее «скамейкой Боярского».
Не обошлось на съемках «Собаки на сене» без жертв, к счастью они не были смертельными. Сначала Михаил Боярский, не рассчитав шаги, наступил на «хвост» роскошного платья Маргариты Тереховой. Естественно, юбка оторвалась, что привлекло внимание не только съемочной группы, но и многочисленных экскурсантов, в свете чего значение Крымской конференции глав антигитлеровской коалиции, которой посвящена экспозиция в Ливадийском дворце, слегка померкло. Очевидно, в отместку в сцене пощечин Терехова по-настоящему избила Боярского -- у него и в самом деле пошла носом кровь.
Пожалуй, в судьбе актеров особой роли картина не сыграла. Исключением является Михаил Боярский -- для него Теодоро стал ступенькой к знаменитому Д'Артаньяну. Говорят, увидев актера в «Собаке на сене», Георгий Юнгвальд-Хилькевич решил взять его в свой мюзикл о мушкетерах. Правда, поначалу на роль Рошфора. Судьбу Боярского решил Максим Дунаевский: он услышал свои песни в его исполнении и уговорил Юнгвальд-Хилькевича дать актеру главную роль.