Только любовь и забота небезразличных людей позволили восстановить здоровье ребенка, родившегося с целым букетом патологий, и снять диагноз ВИЧ-инфицированного
Наталья ДОБРЫНИНА
специально для «ФАКТОВ» (Днепропетровск)
Молодую женщину привезли в 1-й Днепропетровский роддом уже со схватками. Роды были тяжелыми, и ребенок появился на свет с целым букетом патологий -- поражением центральной нервной системы, вывихом бедра и дыхательной недостаточностью. Кроме того, кости ног чернокожего мальчика были странно искривлены, а тело покрыто какой-то сыпью. Поскольку мама на учете в консультации не состояла и, по ее словам, жила последние годы в Москве, о здоровье женщины врачи могли судить пока лишь по ее виду: истощенная и измученная, Наташа выглядела намного старше своих 25 лет…
Когда Наташе сказали, что у нее родился чернокожий ребенок, она сбежала из роддома
-- Какого цвета? -- спросила роженица у акушерки, когда мальчика унесли в реанимацию.
-- Черный -- ответила та. -- Но очень симпатичный. Огромные глазищи и волосенки кучерявые.
-- Назову его Сори, -- сказала роженица. И только на следующий день, не обнаружив Наталью в палате, врачи поняли значение этих слов.
А еще через пару дней, когда были готовы результаты анализов, медики узнали, что принимали роды у ВИЧ-инфицированной женщины. В крови ребенка тоже присутствовали антитела, которые указывают на наличие иммунодефицита. Впрочем, уже тогда, в 1995 году, когда родился Сорик и подобных малышей на Днепропетровщине были единицы, врачи знали, что коварные антитела могут передаться младенцу от матери путем так называемой вертикальной трансмиссии, даже при отсутствии в организме ребенка вируса иммунодефицита. Окончательные выводы можно было сделать не раньше, чем через 18 месяцев, да и то после двух отрицательных результатов анализа крови.
В те годы держать такого «сомнительного» малыша было негде. Дом малютки N2, где сейчас содержится группа «витчат», открылся в Днепропетровске гораздо позднее, и Сорик, побыв недолго в роддоме, переехал в изолированный бокс 1-й инфекционной больницы. Крошечная комнатушка, где едва помещаются кровать и тумбочка, стали его домом на долгих три с половиной года.
Наверное, здесь и дали мальчишке фамилию Калиниченко. Персонал 6-го отделения стал его семьей, -- нянечки не отходили от Сорика ни на минуту, врачи в свободное от работы время носились по городу, оформляя свидетельство о рождении и 17-гривневую пенсию, положенную детям, больным СПИДом. Состояние малыша еще долго оставалось тяжелым, -- ему много раз переливали кровь, плазму и вводили десятки препаратов, в том числе и антибиотики. Тогда же медперсонал обратился через газету ко всем, кто мог помочь больному мальчику, -- ему было необходимо усиленное питание, дорогие лекарства, одежда. И помощь начала поступать, -- люди приносили фрукты, игрушки, молочные смеси, одна из днепропетровских фирм стала ежемесячно выделять на питание Сорика по 200 гривен.
Но инфекционная больница, конечно, не детский сад и не детдом. У врачей свой круг обязанностей, свои проблемы, которые они за эти годы, слава Богу, решили: мальчик окреп, его уже не мучил постоянный понос и кожная сыпь. А вот с ножками Сорика была просто беда -- искривленные от рождения, они никак не хотели слушаться. Медики знали, что это бывает, если мать во время беременности болела венерическими заболеваниями. Есть с ложки, привыкнув к бутылочке с соской, он тоже отказывался, а в боксе не было возможности усадить малыша за стол и научить его быть самостоятельным. К трем годам Сорик почти не разговаривал, -- да и что он мог сказать, если мир для него состоял из четырех узких стен и небольшого окошка с клочком голубого неба?!
«Отцу я сказала, что ребенок при родах умер»
Эти посетители пришли к маленькому обитателю бокса только один раз -- две женщины, назвавшиеся мамой и бабушкой Сори. Подержали свою кроху на руках, да с тем и ушли. Заведующая отделением, правда, успела спросить у Наташи, где отец ребенка и может ли он его забрать.
-- Отец уехал на родину, в Гвинею. А зовут его Синеполо Санду. Хотел забрать, да я сказала, что ребенок при родах умер.
Как оказалось, все эти годы, бросив в роддоме малыша, Наташа, как и раньше, жила в семейном общежитии Московского университета, где на химическом факультете учился отец ее ребенка. Закончив аспирантуру, Санду засобирался на родину, звал якобы и Наташу. Но, как потом рассказала ее мать, она не разрешила дочери ехать в Африку.
Впрочем, теперь уже подробностей московской жизни днепропетровчанки Наташи, уехавшей 10 лет назад на заработки в Россию, не узнает никто. 24 февраля 2000 года, в возрасте 29 лет она умерла от сепсиса в инфекционной больнице. Ее мать, которая воспитывает старшего Наташиного сына от первого брака, о Сорике и слышать не хочет. Но судьба все же улыбнулась мальчонке. На третьем году пребывания в боксе очередной анализ показал отсутствие в крови антител. Еще не веря в такую удачу, врачи отправили кровь пациента сразу в две лаборатории -- Национального комитета по профилактике и борьбе с наркоманией и СПИДом в Киеве и такого же центра в Запорожье. Результат был опять отрицательным! Сори не унаследовал ВИЧ-инфекцию, у него оказался на удивление могучий иммунитет и колоссальная жажда жизни.
В 3,5 года судьба мальчика, наконец, была решена: Сори Санду Калиниченко перевели в открывшийся детский приют «Свiтанок».
Сначала нянечки боялись даже подходить к малышу
Заместитель директора по хозяйственной части Любовь Малышенко не может вспоминать без слез, каким привезли к ним Сорика:
-- В свои 3,5 года мальчик почти не ходил и не говорил, не мог жевать -- и всю пищу приходилось ему протирать. Конечно, такой ребенок требовал особого ухода, а нянечки как сговорились: «Вдруг у него все-таки СПИД -- почему мы должны рисковать? У нас дети дома». Пришлось выдавать персоналу специальные перчатки.
Но страсти в конце концов улеглись.
-- Сорика просто нельзя не полюбить, -- он так тянется к каждому, а в огромных черных глазах столько нежности, что сердце поневоле тает, -- рассказывает Любовь Леонидовна. Когда в «Свiтанок» пришел часто навещавший приют отец Юрий и предложил окрестить новичков, Любовь Малышенко вызвалась быть мальчишке крестной мамой. Теперь у нее, кроме двух родных сыновей, есть еще и крестный. Пустой формальностью эту процедуру Любовь Леонидовна не сочла. Придя вечером домой, она объявила мужу: «Нужно что-то с Сориком делать, не вечно же ребенку ползать». И они повезли мальчика на консультацию в детскую больницу. Врачи сказали: «Если и будет ходить, то лишь с костылями. Нужна операция, потом гипс. Не поможет -- придется кости ломать… »
Почти два месяца воспитатели «Свiтанка» носили загипсованного Сорика на руках, а на выходные Любовь Леонидовна забирала его домой.
-- Знаете, он такой замкнутый был на первых порах, растерянный, а дома с моими ребятами просто преображался. За несколько месяцев оттаял, стал хорошо разговаривать.
В это время и увидела мальчонку пенсионерка Анна Николаевна Гнатовская. Бывает же такое: случайная встреча, а перевернула всю жизнь и Анны Николаевны и, похоже, мальчика…
«Моя бабушка», -- гордо называет женщину Сорик и каждый день ждет ее на лавочке у детского дома
Анна Николаевна живет на жилмассиве Тополь, рядом с детским домом N 2, открытым несколько лет назад в помещении бывшего детсада. По специальности она учительница английского языка, но, достигнув пенсионного возраста, устроилась в университетскую библиотеку. Детдомовских мальчишек увидела случайно: шла мимо длинного забора, а один из них вдруг крикнул вслед: «Тетя, ты не моя мама?»
Ясно, что истосковавшиеся по ласке малыши в каждом встречном видят родного человека, но кто-то пройдет мимо, лишь печально покачав головой, а Анна Николаевна так и замерла, увидев в детских глазенках, устремленных на нее из-за забора, тот же немой вопрос…
На следующий день она спешила к детдому уже не с пустыми руками -- кому конфетку, кому пирожок, кого просто погладила по головке. И детдомовская ребятня стала ее узнавать: «Бабушка идет!» Стоило кому-то из них попасть в больницу, сразу звонили Гнатовской: «Бабушка, приезжай!» Думаю, вовсе не из-за нехитрого угощения, которое привозила Анна Николаевна, так тянулись к ней дети. Они просто хотели, чтобы их кто-то здесь навещал, как и «домашних» ребят. Во время одного из таких визитов Анна Николаевна увидела в палате больного Сорика. Мальчику недавно сделали операцию и уже сняли гипс, но он сразу же заболел пневмонией. Сорик даже не мог сползти с кровати, чтобы присоединиться к пиршеству, устроенному Анной Николаевной для ребятишек. Долго рассказывать, сколько бессонных ночей провела Анна Гнатенко, вспоминая страдальческое личико чернокожего мальчонки, его огромные черные глаза, глядящие с тоской и недоверием. Еще не зная, что ей делать с этой новой болью, она приехала через несколько дней в «Свiтанок». И оказалось, что ее тут ждут!
Сорику нужна была помощь -- ножки у него после операции выровнялись, но закрепить результат могли только ежедневный массаж и физкультура. А главное, ему необходимо было лечение в санатории «Соленый лиман». Путевку дали, но поехать с ребенком былонекому. Так и оказался Сорик дома у Анны Николаевны. Взяв в библиотеке отпуск, она каждый день возила ребенка в поликлинику на процедуры, а потом поехала с ним и в санаторий.
Лечебные грязи совершили настоящее чудо -- от болезни ног не осталось и следа. А уж какое чудо совершила сама Анна Николаевна с мальчишкой, которому врачи при рождении диагностировали умственную отсталость! После долгих хлопот она перевела мальчика в детский дом, который находится ближе к ее жилью, и продолжала с ним заниматься, почти каждый день урывая минутку, чтобы навестить Сорика. Перемены, произошедшие в мальчике, заметили все.
-- Он в дошкольной группе был самый смышленый, -- сказал мне юрист детдома Юрий Якименко.
Сегодня Юрий Степанович тоже озабочен судьбой мальчика.
Когда Сорик узнал, что ищут его отца, он сказал: «Я не хочу в Африку… »
Такая уж должность у Юрия Якименко, что все юридические тонкости, касающиеся детдомовских питомцев, он знает досконально:
-- Если это подкидыш или брошенный ребенок, мы стараемся найти его родных. Куда-то же он должен пойти после детского дома! Мы попытались найти отца Сорика. Но ни на письмо в программу «Жди меня», ни на запрос в Московский университет ответа так и не получили. Зато Сорик, узнав от старших ребят, что может найтись его папа, живущий где-то в Африке, плакал навзрыд: «Я не хочу в Африку, я хочу здесь жить, с бабушкой… »
На днях Юрий Степанович выиграл в суде процесс о признании Натальи матерью Сори Калиниченко. Поскольку у них разные фамилии, ребенку не могли назначить пенсию по утрате кормильца. Сейчас все документы переданы в пенсионный фонд, и каждый месяц маленькому гражданину Украины Сори Калиниченко на его счет будет перечисляться пенсия -- 64 гривни. К 18 годам хоть какие-то деньги на учебу или обзаведение у парня будут.
Впрочем, в его жизни может появиться и свой дом. Сейчас Анна Николаевна оформляет опеку над Сориком и хочет забрать его к себе насовсем. Здоровье, правда, у нее неважное -- перенесла уже пять операций. Но с крестной мамой она договорилась: если что-то случится, Любовь Леонидовна, возьмет крестника в свою семью.
Пока же бабушка видится с Сориком редко -- не хотят в детдоме, чтобы она его слишком уж баловала, да и уроки нужно делать. Но к нечастым встречам Анна Николаевна готовится всю неделю -- экономит каждую копейку, только бы купить Сорику на базаре курочку, творога, сметанки и обязательно банку сгущенки, которую он уплетает за обе щеки, перемазывая молоком черную мордашку. Она читает ему книги, учит английским словам и возит в самый красивый в Днепропетровске собор -- Троицкий. Сорик знает, что крестик на его шее означает Боженькино покровительство. И пока бабушка ставит свечку, он тоже стоит у иконы, шевеля пухлыми губками. Просит у Бога машинку для себя, а для бабушки -- здоровья…