Известный актер отметил 15-летие работы в «Табакерке», а на днях получил престижный приз Международного фонда имени Станиславского
Учился Смоляков в ГИТИСе на курсе Олега Табакова, а когда в 1987 году учитель организовал свой театр, Андрей сразу же стал актером этого театра. И до сих пор не изменил ему. Недаром ведь Табаков называет его «ветераном».
Кроме блестящих работ на сцене «Табакерки», он известен своими ролями в кино. На его счету более пятидесяти фильмов, среди которых: «Отец Сергий», «Государственная граница», «Благородный разбойник Владимир Дубровский», «Привет, дуралеи!». Но, пожалуй, прежде всего он ассоциируется со своей последней ролью -- злодея Кудлы из телесериала «День рождения Буржуя».
Пообщаться с актером, заслуженным артистом России Андреем Смоляковым «ФАКТАМ» мне удалось в Крыму, в Артеке, куда он был приглашен в качестве участника детского кинофестиваля.
-- Чаще всего у людей с удачно сложившейся карьерой личная жизнь не обустроена. Многие великие актеры -- тому пример. Это не пугает?
-- Ну, мне это не грозит, я уже 21 год женат и счастлив (смеется). У меня 18-летний сын, он студент… Думаю, мне удается соблюдать равновесие между творчеством и личной жизнью. Чем бы мы в жизни ни кичились, какими бы нас ни одаривали премиями, любовью, все равно, как в детстве, когда зуб болит или еще что-то, бежишь домой, к маме. С годами взрослеешь, появляется семья, но спасение по-прежнему одно -- дом. Так и в актерской профессии: вдруг какой-то сбой, что-то еще -- идешь домой и несешь это все туда.
-- Кстати, дома творческие проблемы обсуждаете?
-- Да-а! У меня ведь жена -- балерина. Тоже творческий человек. Света была солисткой Большого театра, сейчас вышла на пенсию. Теперь учится, но свою дальнейшую судьбу собирается связать с танцами. Вообще, мне очень жалко людей, которые в расцвете сил вынуждены заканчивать карьеру, которой они отдали столько сил, многое принося в жертву.
-- Жена критично относится к вашему творчеству, часто дает советы? Наверное, творческим людям трудно сосуществовать?
-- Когда два человека любят друг друга -- надеюсь (улыбается), именно такое чувство нас связывает, -- им не может быть трудно вместе, и совершенно неважно, это люди творческой профессии или нет. Мы по-хорошему критичны даже если и делаем замечания, но не уничтожаем, как это иногда бывает, друг друга, наоборот, по-доброму стараемся подсказать, помочь. Я люблю, когда Света приходит на мои спектакли, очень дорожу ее мнением, она не считает, что раз это мой муж, он… вне подозрений. Нет, она очень тонкий критик. И потом -- она меня знает, ее сложно обмануть. Ей, как никому другому, удается подмечать какие-то моменты, которые со стороны, возможно, никто бы не увидел. Даже режиссер.
-- С будущей супругой как познакомились?
-- Совершенно случайно. Мой однокурсник Игорь Нефедов, к сожалению, уже покойный, ехал как-то поздно вечером домой. На троллейбусной остановке встретил своего пьяного одноклассника, зашел с ним в троллейбус, и подвыпивший приятель стал приставать к двум девушкам. Игорь давай их защищать. Пьяный одноклассник вышел, а Игорь поехал дальше. На своей остановке вышел. Слышит за собой шаги. Оборачивается -- идут эти две барышни. «Я, конечно, понимаю, что освободил вас от пьяного товарища, но не надо в знак благодарности провожать меня до дома», -- говорит. «Мы здесь живем», -- ответила одна из барышень. А Игорь парень обаятельный, симпатичный… слово за слово, так и познакомились. Долго простояли они тогда возле дома, а на следующий день Игорь мне как другу говорит: «Смоляк, познакомился вчера с двумя девчонками, пойдем в гости». Ну и пошли…
Это было в 1980 году. Ну о чем могут думать два молодых человека в 21 год?! И вот мы с этими дурными мыслями поехали к ним. Мысли эти где-то через пять минут общения улетучились. Посидели, хорошо поговорили… Болтали до четырех утра, а на следующий день опять назначили свидание. Через десять месяцев мы поженились: он -- на одной, я -- на другой. Они чуть раньше свадьбу сыграли, мы -- за ними.
-- В творческих семьях дети обычно идут по родительским стопам…
-- Нет, что вы. Наш сын Митя никогда не хотел стать актером. Он уже на втором курсе университета радиоэлектроники и автоматики. Нормальный, компьютерный ребенок, он просто живет в Интернете… Не так давно у нас дома в гостях была передача ОРТ «Пока все дома». Так вот мы с ее ведущим Тимуром Кизяковым общались, шутили. Я все что-то рассказывал и рассказывал… Митя долго-долго тихо сидел, пока папа с мамой о чем-то говорили. А потом Тимур его спросил: «Мить, а ты тоже будешь артистом?» Он, такой благородный, культурный мальчик, вдруг изменился в лице и… произнес: «Я театр ненавижу!.. » -- и после короткой паузы добавил: «Балет разлюбил еще раньше!.. »
-- Наверное, потому что родителей никогда нет дома…
-- Он считает, что так жить нельзя! Он знает о театре, наверное, все, столько времени провел за кулисами… Я его специально устроил в школу рядом с театром, и после учебы он заходил ко мне на работу. Ждал, пока я закончу репетицию, потом мы вместе ехали домой. Репетиции… понятно, они не всегда веселые… Даже скорее совсем не веселые. Пробуксовки какие-то… Наверное, такое неприятие этой профессии объясняется тем, что Митя знает театр изнутри -- это всегда несколько разочаровывает.
-- Вы считаете, все актеры -- люди со странностями?
-- Ну а как же! Не то чтобы со странностями, ведь говорят же, актерская профессия -- это диагноз! Какой нормальный человек будет рвать свою душу на части -- на мелкие кусочки?.. Над вымыслом обливаться слезами?.. Митя всегда говорит: «Да, у меня папа с мамой немножечко со странностями» (смеется). Наверное, он прав.
-- Вы производите впечатление жесткого человека. Вы строгий отец?
-- Да нет, я не строгий -- я нормальный. Безусловно, иногда бываю жестким. Не жестоким. И тем не менее и Света, и я вечно с Митькой полемизируем. Не знаю, можно ли назвать это конфликтом? Если детей сильно ограничивать, постоянно наказывать, зачем их вообще рожать?
-- А баловать своих домашних любите?
-- Не знаю, баловство ли это, но могу зайти в магазин, купить жене платье. Или Митьке -- штаны. Размеры их знаю, поэтому могу делать неожиданные сюрпризы без примерки, на собственный вкус.
-- Отдыхать семьей часто выбираетесь?
-- Все вместе отдыхали только один раз. Обычно врозь. Мне неважно, где проводить время. В горах не бывал, мне кажется, что горы -- это слишком экстремальный отдых. А все остальное -- ради Бога! Главное, чтобы тюленем не лежать, не париться на солнце. На это максимум три дня можно потратить. А потом уже надо двигаться. Люблю спортом заниматься.
-- Себя, любимого, чем можете побаловать?
-- Себя, ЛЮБИМОГО, люблю баловать и балую теннисом… Не могу без того, чтобы не подвигаться. Партнер у меня, кстати, знаменитый -- мой друг и известный актер Марат Башаров. Мы с ним того доигрались, что нас пригласили на турнир «Большая шляпа». Есть такой турнир -- в нем принимают участие наши известные бизнесмены.
Чем еще балуюсь (задумавшись)? Еще люблю почитать что-нибудь хорошенькое! Только, к сожалению, в последнее время ничего такого не встречаю. Хочется почитать что-то современное -- чтоб так и захватило. Есть такой писатель, я имею в виду Акунина, которым сейчас все увлекаются, но я его читать не могу.
-- А «Гарри Поттер», на котором «повернулось» все человечество?
-- Автор всех этих романов -- девушка со сложной судьбой. Бог с ней! Хотя я был в кинотеатре на премьере. Ну-у, забавно! Но больше для детей, им это интересно.
-- Кстати, в театр вы попали случайно?
-- С детства я не мечтал об актерской профессии. Как-то друг затащил меня в театр, и я понял, что мне не хочется оттуда уходить.
-- А родители не были против вашего выбора? Профессия-то считается несерьезной и уж совсем немужской…
-- Мама -- преподаватель физики и математики. Она как человек любящий многое мне позволяла. Нет, она не была против. И если честно, даже с некоторой иронией отнеслась к моему выбору. Директор школы, учителя, которые любили меня, говорили: «Андрей, ну понятно… Закончишь актерский, но потом-то дальше нужно учиться -- овладевать какой-то профессией. Будешь куда-нибудь поступать?» В общем, считалось, что это не профессия. И напрасно! Это очень тяжелая, трудная профессия. Физически. И несмотря на сложности со временем она становится (улыбаясь)… способом существования.
-- Вам часто приходится играть негодяев, проходимцев, головорезов. Отрицательные герои вам больше по душе?
-- За последние лет десять -- да. Даже не знаю, почему. Режиссер, у которого возникла бредовая идея дать мне роль так называемого неположительного героя, в шутку сказал: «Андрюш, ну а кому же играть, если не тебе?! Блондин, голубоглазый. Посмотри на себя -- долго не нужно доказывать, что ты сволочь» (смеется).
Отрицательные роли чаще характерные… Они интереснее, выразительнее. Там есть где развернуться.
-- А в жизни вы что-то заимствуете у своих героев, как-то пересекаетесь с ними характерами, взглядами?
-- Глупо отрицать, что мои герои как-то влияют на меня, а я -- на них. Не в том смысле, что играешь-играешь негодяев, подонков, и потом начинаешь в жизни убивать. Что-то лучше начинаешь понимать, что-то больше начинаешь ценить, идет внутренняя работа… Что-то пересматриваешь, отторгаешь, извергаешь из себя…
Хотя, наверное, у всех по-разному. Кто-то скрывается под актерской маской… Кто-то настолько вживается в образ, что даже в жизни играет. У меня такого «вживания» никогда не было. И не возникнет, дай Бог… Я человек с нормальными, с положительными эмоциями. Зачем мне себе что-то запрещать, демонстративно себя вести?
-- Что вам интереснее -- театр или кино?
-- Мне интересно и то, и другое. Здорово, когда есть момент созидания. Но, наверное, все-таки театр -- более изысканная штука. Сразу чувствуется отдача. Идет обратная связь с залом. Это великая вещь. Наверное, для актера это и есть главная движущая сила. Я бы даже сказал, не главная, а единственная! Аплодисменты могут заставить меня даже заплакать.
-- А что, кстати, может заставить плакать вас, человека сильного, в жизни?
-- Знаете, на самом деле я довольно-таки слезливый. Причем, иногда и в счастливые моменты. Я плакал, когда наши ребята на Олимпиаде первые места занимали. Гимн играют, они стоят счастливые, с медалями, а у меня слезы текут. Правда, когда показывают несчастных эфиопских детей, я выключаю телевизор. Это я смотреть не могу: понимаешь свою ничтожность, понимаешь, что ничего не можешь сделать…
-- Есть роль, которую хотелось, но не удалось сыграть?
-- Я очень хотел сыграть Раскольникова. Он стоит того. Пять или шесть лет тешил себя иллюзией, что «смогу». Не случилось.
-- Актерство может прокормить?
-- Может! Кормлю же я семью.
-- Каков на сегодняшний день гонорар актера вашего уровня?
-- Не знаю… По-разному… В театре я работаю 15 спектаклей в месяц -- это много. У меня хорошая зарплата. БОЛЬШАЯ!
-- Большая по театральным меркам?
-- Вообще БОЛЬШАЯ ЗАРПЛАТА. И не потому, что я ведущий актер или любимчик Олега Палыча Табакова. Я не один хорошо зарабатываю. Думаю, есть такие, кто и больше получает… У нас замечательный театр: Володя Машков, Женя Миронов, Сережа Безруков, Марина Зудина. Я согласен с теми журналистами-критиками, которые пишут, что это один из самых мощных и мобильных театров в Москве. Можно спорить о результатах, но у нас прекрасный молодой коллектив. Немолодых-то вообще нет! Когда нужны немолодые, их приглашают со стороны. Я в своем театре с первого дня его основания, пожалуй, я в труппе самый старый.
-- Узнаваемость в жизни помогает?
-- Чего лукавить-то: помогает! В бытовом плане. С ГАИ выручает. Всегда прощают, если вдруг нарушу. Это нормальное человеческое при-зна-ние, выражение любви. Только не надо наглеть, специально нарушать правила, но если вдруг такое происходит и не приводит к большим неприятностям… Или скажем, когда я покупаю машину, то, конечно, мне ее выбирают гораздо тщательнее, чем другим (улыбаясь).
-- Сейчас у вас какая машина?
-- Поддерживаю только отечественных производителей! У меня «пятнашка» -- «Самара». Хорошая машина! Сажусь в «Тойоту» -- мне в ней неудобно, тесно. Я поменял много авто, у меня были две «БМВ», другие зарубежные марки, но наши лучше! В отечественных машинах цена соответствует качеству. Я вот на своей «Самаре» три года отъездил и ни разу ее не ремонтировал, а была у меня «БМВ», так у нее отвалился болтик -- двести долларов плати.