Виктор Побаранчук, воспитывавшийся в детдоме, наконец нашел своего родного брата и смог поклониться могиле матери
В этой неправдоподобной истории все правда. Хотя, как сказал ее главный герой, она больше похожа на латиноамериканский сериал, где сценаристы по ходу съемок придумывают самые необычные жизненные коллизии, заставляющие телезрителя плакать. Однако Виктору Побаранчуку сама жизнь уготовила такую «мыльную оперу», какую не придумает и самый талантливый киношник. Много лет Виктор разыскивал своих родных и наконец нашел старшего брата Игоря.
Эту историю корреспонденту «ФАКТОВ» рассказала героиня одной из наших публикаций Людмила Похвальная -- самая многодетная мать Крыма, хозяйка семейного детского дома в Евпатории, где воспитываются пять родных и тридцать приемных детей. В тот день глава правительства АР Крым Сергей Куницин вручал семье Похвальных новенький микроавтобус «Газель», который Президент Украины, прочитав статью в «ФАКТАХ», распорядился выделить самой многодетной семье полуострова. В суете торжеств было не до интервью, и поэтому Людмила Леонидовна пообещала, что ее приемный сын Виктор обо всем подробно расскажет в следующий раз.
И вот мы с ним встретились. За деревянным столиком, в тени раскидистых акаций во дворе уютного и ухоженного семейного детского дома Похвальных я несколько часов не выключал диктофон, боясь пропустить хоть слово моего собеседника.
-- Мне с детства внушали, что я потенциально ненормальный ребенок, рожденный матерью-шизофреничкой, -- начал свое повествование Виктор Побаранчук. -- В Доме ребенка и в Краснолесском детском доме Симферопольского района на меня смотрели как на прокаженного. Я прятался в комнату, забирался под одеяло или убегал в кусты и там давал волю слезам, когда моих сверстников приезжали усыновлять или удочерять. Мне такое счастье не «светило»: в личном деле воспитанника детского дома В. Д. Побаранчука была подшита справка, написанная от руки на листике школьной тетради и заверенная треугольным штампом. Это «медицинское заключение» свидетельствовало, что моя мать «страдает ярко выраженной формой параноидальной шизофрении», то есть, не является дееспособной и не может воспитывать ребенка. Из-за этого «документа» я с первых минут жизни остался сиротой.
Супружеские пары, приезжавшие в детдом выбрать ребенка для усыновления, увидев в моем личном деле такую «родословную», сразу махали руками: «Не и еще раз нет! Упаси Бог! Он хороший мальчик, спокойный, симпатичный, не по годам развит, но рисковать не будем, а вдруг проявится эта дурная наследственность!.. » Только мама Люда и папа Слава не испугались этой справки: понравился мальчик-сирота -- будет наш! Так в неполные семь лет я оказался в Евпатории, в семье Похвальных. Теперь это моя семья, моя компенсация за трудное детство. Сейчас перешел на второй курс Крымского гуманитарного института и вижу, как мама и папа, отрывая от себя последнюю копейку, стараются, чтобы приемный сын вышел в люди, как и их родные дети. А выбрал я самую лучшую в мире специальность -- растить и воспитывать детей, учусь в девичьем коллективе -- на факультете дошкольного воспитания.
Уже будучи студентом, проштудировал всю специальную медицинскую литературу, касающуюся психических расстройств человека, в том числе шизофрении, и сделал открытие: это заболевание может передаваться только по женской линии -- от матери к дочери, но не к сыну. Да, собственно, оно и не могло передаться мне, постольку у мамы никакой шизофрении не было, тем более в тяжелой форме.
-- Все эти годы ни мать, ни сын не знали о существовании друг друга, -- вступает в разговор Людмила Похвальная, -- поскольку в графе «состав семьи» в свидетельстве о рождении мальчика была лишь одна запись: «Виктор Побаранчук». По документам выходит, что он появился ниоткуда -- ни отца, ни матери, -- а ему ведь по закону полагается пособие, как ребенку-сироте. Он ведь не «отказной»! Словом, мы стали искать родственников Виктора. Толчком к эти поискам послужила еще одна справка из роддома райцентра Кировское. Этот документ свидетельствует, что Виктор появился на свет «от третьей беременности и третьих родов». Следовательно, у него должны быть братья или сестры.
-- Я и сам хотел найти своих настоящих родителей, братьев или сестер, -- вздыхает Виктор. -- Обращался на украинское телевидение в передачу «Без табу», отсылал письма в популярную московскую телепередачу «Жди меня!», но ни из Киева, ни из Москвы ответа так и не получил. Тогда с мамой и папой мы решили вести самостоятельные поиски и, представьте себе, нашли в степной части Крыма село, где жили мои родители.
-- Словом, не откладывая дела в долгий ящик, мы с отцом и Виктором поехали в Кировский район, где жили родители мальчика, -- продолжает Людмила Леонидовна. -- И люди, хорошо знавшие маму Вити Валентину, его отца Дмитрия и бабушку Полину, рассказали нам эту историю.
Свекровь купила справку, что ее невестка страдает шизофренией, и изменила фамилию внука, говорят односельчане
-- В советское время, -- вспоминают односельчане родственников Виктора Побаранчука, -- эта семья жила очень зажиточно, на зависть всему селу. Петр, муж Валентины, работал водителем-дальнобойщиком, она -- оператором по откорму скота, а летом -- на винограднике. Словом, тоже зарабатывала хорошо -- больше 200 советских рублей. Выше зарплата была только у председателя колхоза. Мать Петра Полина заведовала колхозной столовой, поэтому у них было два дома, две легковые машины, только птичьего молока не хватало. Петр и Валентина растили двух сыновей -- Игоря и Сашу. А потом в эту семью пришло горе: Петр заболел туберкулезом и вскоре умер. Через два года Валентина вышла замуж за Дмитрия. И тут начались все ее беды. Бабушка Полина рассудила так: коль сына уже нет в живых, нажитое добро не должно достаться никому, даже родным внукам. А Валентину в это время увезли в больницу -- она должна была родить ребенка от второго мужа. И Полина Михайловна приложила все усилия, чтобы… избавиться от неродного внука.
Как это все происходило, можно только догадываться. Односельчане резали напрямик: «На колхозное масло и мясо тогда можно было любую справку купить!» По их мнению, именно в результате бабушкиных просьб и подарков появился документ, утверждающий, что Валентина страдает шизофренией параноидальной формы и состоит на учете как психически больная. Бабушка даже ухитрилась изменить фамилию «чужому» внуку. «Она Валю всякими травами с наговорами поила, пока не упрятала в дурдом, -- говорят соседи Побаранчуков. -- А сама продала два дома, две машины, мотоцикл, оформленный на внука, загрузила добро в контейнеры и укатила на родину в Винницкую область».
Так Валентина, которой сообщили, что ее ребенок умер при родах, оказалась в психиатрической больнице. А Виктор еще три месяца находился в роддоме, пока его не определили в дом ребенка. Перед отъездом бабушка Поля состряпала еще одну справку за подписями ответственных работников сельсовета, так сказать, для верности: «В доме Валентины -- полная антисанитария. Двор запущен, огород не сажен, воспитывать детей она не может… » И неизвестно, сколько бы провела Валентина в психушке, если бы из армии не вернулся ее старший сын Игорь.
-- Я еще в армии почувствовал неладное, -- вспоминает Игорь. -- Все письма домой, отправленные за полгода до демобилизации, оставались без ответа. Когда вернулся, соседи старались не смотреть мне в глаза: «Игорек, ты -- единственный, кто может помочь твоей маме -- она в Белогорской психбольнице, а бабка уехала». Помню разговор с главным врачом психиатрической лечебницы. «Можно мне проведать одну из ваших пациенток?» -- спрашиваю у доктора и называю ее фамилию. «А вы ей кто?» -- последовал встречный вопрос. «Сын, родной!» -- «У этой больной по документам нет никаких детей». Тогда я показал доктору документы, подтверждающие, что она действительно моя мать, и он разрешил мне увидеть ее. «А забрать я маму могу?» -- без всякой надежды спросил я. «Можете, Валентина абсолютно здорова, но мы полагали, что она безродная и ей просто некуда деваться», -- ответил доктор.
В соседнем селе, куда Валентина после отъезда свекрови перебралась с детьми, у людей остались о ней самые добрые воспоминания: «Она такая труженица была, такая добрая, безотказная. Ей колхоз сразу выделил трехкомнатный дом. Она и умерла на работе -- от инфаркта». Случилось это через восемь лет после рождения Виктора. Валентина так и не узнала, что ее третий сын жив и здоров. А нынешней весной Виктор впервые приехал на могилу матери. Но самое главное: нашелся Игорь, его старший брат.
-- Мир не без добрых людей, нашли мы его старшего брата, -- смахивает слезу Людмила Похвальная. -- Игорь живет в поселке Черновцы Винницкой области. У него хорошая семья: жена Татьяна, четверо деток -- Стас, Денис, Валентина и Ваня. Теперь они нас с Вячеславом Николаевичем тоже называют папой и мамой, ездят к нам в гости, а мы -- к ним. Но самой памятной была первая встреча братьев: у них слезы на глазах стояли, а мы плакали вовсю. Чего уж там стыдиться, когда такая радость! Братья ночами сидели -- не могли наговориться. А потом Игорь попросил Витю быть крестным отцом самого младшенького сыночка Ванюши. Живут они не очень богато, поэтому мы им уже подарили холодильник, помогаем чем можем -- как-никак, а родня.
-- А бабушка Поля еще жива? -- спрашиваю у Людмилы Леонидовны.
-- Жива, куда она денется! В Винницкой области она вышла замуж за молдаванина. Он вдовец, и у него было шестеро детей. Кстати, когда Игорь с Татьяной узнали историю Виктора, перестали «родычаться» с бабушкой, хотя она живет в соседнем селе. А мы теперь будем искать среднего брата, Сашу. Несколько лет назад у него возникли денежные проблемы: работал водителем, попал в какую-то дорожную аварию. Приехал к бабке попросить денег взаймы, а та отказала. Татьяна собрала у соседей 300 гривен -- сколько смогла. Саша очень обиделся на бабу Полю и сказал: «Больше вы меня не увидите!» И все же мы надеемся, что с помощью «ФАКТОВ» найдем Сашу. Не может он не отыскаться: братья должны быть вместе. Саша будет и нашим сыном. Только тогда я смогу вздохнуть спокойно -- значит, есть на свете Бог, значит, существует и справедливость.
P. S. Некоторые имена и фамилии изменены по этическим соображениям.