О закрытом заседании XX съезда КПСС вспоминает его делегат, в те годы первый секретарь Донецкого обкома партии, позже председатель Совета министров УССР, министр черной металлургии СССР Иван Казанец
Бывший председатель Совета министров УССР Иван Казанец, переехавший в Москву в 1965 году в связи с назначением на должность министра черной металлургии СССР, получил квартиру в совминовской девятиэтажке, расположенной районе Никитских ворот. Его соседом по этажу стал председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный (кстати, тоже выходец из Украины). В просторной гостиной бывшего министра много хрусталя -- советские металлургические заводы выпускали его не хуже чехословацкой «Богемии». Особенно для представительских целей.
-- Иван Павлович, 46 лет назад, весной 1956 года, делегаты XX съезда, среди которых были и вы, первый секретарь Донецкого обкома партии, слушали секретный доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях». Что вы тогда чувствовали?
-- Наверное, каждый из нас, прослушав полуторачасовой доклад, думал о своих родных и знакомых, ставших «врагами народа». Я вспомнил директора Кузнецкого металлургического комбината Бутенко, который пользовался большим авторитетом среди рабочих. В конце 37-го его назначили заместителем наркома тяжелой промышленности СССР, а через несколько месяцев посадили «за шпионаж в пользу Японии». Думал и о других пострадавших -- главном инженере этого комбината Вайсберге, начальнике технического отдела цеха сетей и подстанций предприятия, начальнике мартеновского цеха, а затем главном инженере комбината Шкляре, которого я встретил в 1961 году, уже после реабилитации, на Донецком металлургическом заводе.
В 1938 году мог пострадать и я. Когда в 20 лет я был мастером кабельных сетей цеха сетей и подстанций, в коксовом цехе Кузнецкого металлургического комбината произошел разрыв кабеля. Пытаясь найти вредителя, меня два месяца таскали для дачи показаний -- забирали в два часа ночи и «беседовали». Затем я отправлялся на работу. Никаких актов вредительства (тогда не только производственные аварии, но и случаи травматизма рассматривались органами внутренних дел не как следствие нарушения техники безопасности, а как вредительство) с моей стороны не обнаружили. К тому же выяснилось, что при прокладке сетей была нарушена технология.
Но нельзя говорить о XX съезде и умолчать об итогах послевоенного десятилетия. Уже в 1950 году наша страна достигла довоенного уровня внутреннего валового продукта, а через пять лет рост промышленного производства составил 185% относительно 1950 года. В настоящее время промышленное и сельскохозяйственное производство в России и Украине достигает лишь 60--65% от уровня 1990 года.
Незначительная реабилитация осужденных началась еще при Сталине. Во время войны были освобождены некоторые военачальники (маршал Рокоссовский), ученые, занимавшиеся секретными разработками, в том числе и знаменитый конструктор Сергей Королев. После смерти Сталина реабилитация приняла массовый характер. Делегаты XX съезда услышали о необходимости освобождения 600 тысяч человек…
-- Признание Хрущевым допущенных ошибок было для вас очевидным?
-- Для многих это стало шоком. Узнав, что после закрытия съезда планируется утреннее закрытое заседание, мы были очень удивлены. Хотя отдельные фразы об ошибках звучали. Может быть, только небольшая часть приближенных кое-что знала.
По неестественно звенящему голосу докладчика было ясно, что он волнуется. Ведь накануне закрытого заседания Никита Сергеевич имел серьезный разговор с членами Политбюро. Он настаивал на сообщении делегатам съезда о признании ошибок, допущенных руководством страны и партии. Маленков, Молотов, Каганович и Ворошилов возражали, соглашаясь только на проведение реабилитации. Некоторые члены Политбюро колебались. Хрущев сказал: «Не хотите -- ваше дело. Я же как первый секретарь ЦК КПСС выступлю с таким докладом». Члены Политбюро вынуждены были согласиться. Будь это известно до съезда, Хрущева могли бы посадить. Я такой возможности не исключаю.
-- Откуда вы знаете о несогласии членов Политбюро с Хрущевым?
-- Из рассказов Никиты Сергеевича во время наших встреч. Он почти ежегодно бывал в Украине.
Через полгода после XX съезда Хрущев приехал на Донбасс. Тогда руководство Донецкой и Луганской областей обратилось в Москву с просьбой рассмотреть наболевшие вопросы, тормозившие развитие донбасского региона. Из-за отсутствия жилья, низкой механизации угледобычи и невысокой оплаты труда (забойщик получал 250--300 рублей после реформы 1961 года) желающих работать на шахтах было мало.
Чтобы лично ознакомиться с трудом шахтеров, в составе московской делегации на Донбасс прибыли работники Госплана и Минфина СССР. В донецком институте «Гипроугольмаш» и на шахте Хрущев заинтересовался разработкой комбайнов по бурению шахтных стволов диаметром до пяти метров, а затем отправился на машиностроительный завод, где слесарил до революции. Проезжая мимо поселка в Рутченковском районе, кортеж машин по просьбе Хрущева остановился возле небольшого дома. Ни хозяева, ни соседи не вышли навстречу -- очевидно, никого не было дома. Немного постояв на улице, мы сели в машины и уехали. Никита Сергеевич рассказал, что здесь жила девушка, за которой он ухаживал в молодости.
Руководитель СССР раскритиковал наше решение по благоустройству центра Донецка. На месте стоявших здесь халуп появилась площадь с фонтаном и детской площадкой. Министр угольной промышленности страны Засядько пожаловался Хрущеву, что для отселения использовалась жилплощадь, предназначенная для шахтеров. На самом деле горсовет специально запланировал жилье под отселение горожан. Но Никита Сергеевич выразил недовольство по поводу сноса жилья. Вскоре мне позвонил первый секретарь Курского обкома партии и рассказал, что побывавший у себя на родине Хрущев отчитал руководство области: «Ни на что не способны! Поезжайте в Донецк и поучитесь, как надо решать проблему застройки центра!»
Через несколько месяцев вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР по развитию угольной промышленности Донбасса, удовлетворившее наши просьбы, в том числе и о повышении зарплаты шахтерам.
Начиная с 1960-го, я три года работал вторым секретарем ЦК КПУ и два -- председателем Совмина УССР. В Залесье, что под Киевом, любил отдыхать Хрущев. Он метко стрелял и охотился с двумя ружьями. После выстрелов Никита Сергеевич передавал помощнику ружье на перезарядку и брал готовое для стрельбы. За день добывал по 2--3 охотничьих трофея. Во время обеда подшучивал над мазилами и хвалил удачливых.
В один из таких визитов в начале 1964 года вместе с Хрущевым в Киев приехал Фидель Кастро. Лидера кубинской революции нарядили в зимнюю одежду, обули в валенки. Когда Фидель впервые убил лисицу и двух зайцев, он от радости танцевал вокруг дачи. Ведь на Острове Свободы подобная дичь не водится. После обеда на свежем воздухе лидеры двух стран уселись в сани, запряженные парой гнедых, и промчались по зимнему лесу. Фидель Кастро остался в полном восторге.
Летом Никита Хрущев одну--две недельки отдыхал в Конче-Заспе. Сюда, в двухэтажный коттедж на берегу Днепра, по его приглашению на обед приезжало руководство Украины: первый секретарь республиканской парторганизации Подгорный, председатель Совета министров Кальченко, председатель Президиума Верховного Совета Коротченко. Никита Сергеевич был хорошим собеседником. Много рассказывал о встречах с руководителями крупных стран и положении дел в союзных республиках. Обсуждал с нами свое решение о создании совнархозов вместо отраслевых министерств.
Еще в те времена руководство республик жаловалось, что вся промышленность сосредоточивалась в руках союзных министерств, а республики отвечали только за сельское хозяйство и местную промышленность. Эту проблему Хрущев пытался решить путем предоставления широких полномочий совнархозам, подчиненным республикам.
Летом 1965 года, через год после прихода к власти, генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев отдыхал в Алуште. Я тоже находился там и получил приглашение в гостевой домик. Приехав, застал брата Брежнева, Якова Ильича, и Дмитрия Устинова. Генсек поднял вопрос о ликвидации совнархозов и возрождении министерств. Практика показала эффективность работы крупных совнархозов в Украине, поэтому я высказался против. На это Брежнев сказал: «А Дмитрий Федорович за министерства!» Я рассмеялся -- что же тут удивительного -- еще до войны Устинов был министром. Старая закалка! Осенью, по решению пленума ЦК и сессии Верховного Совета, вместо ликвидированных совнархозов создали министерства. Я был назначен министром черной металлургии СССР и переведен в Москву. Но вопрос о самостоятельности республик снова возник в 1991 году, при Горбачеве… Все знают, что он закончился развалом СССР.
-- Приход к власти Брежнева в 1964 году и отставка Хрущева стали для вас неожиданностью?
-- Нет, я знал о грядущих переменах, которые предварительно обсуждались с Брежневым в Москве. Считаю отставку Никиты Сергеевича своевременной. Если бы лидер государства был помоложе (за полгода до отставки Хрущеву исполнилось 70), его могли бы и оставить… Ведь Никита Сергеевич согласился с замечаниями, высказанными в его адрес.
Руководители Украины неоднократно говорили Никите Хрущеву об ошибочности некоторых его решений. Поскольку я был самым молодым, чаще других начинал эти разговоры. Для меня было очевидным, что разделение обкомов на промышленные и сельские создавало большие трудности для сельского хозяйства. Непродуманным оказалось и решение о запрете содержания скота жителями городов и рабочих поселков. Считаю ошибкой и постановление о передаче сельскими жителями своих коров колхозам и совхозам -- с целью привлечь людей к работе там же. Ведь если в домашнем хозяйстве корова, дающая 6--7 литров молока в день, считалась кормилицей, то в колхозе такую выбраковывали на мясо. Поскольку тогда государство не имело возможности обеспечить всех горожан молоком, цена на него резко выросла. И хотя сам Хрущев помнил, как в шахтерских поселках держали коров и свиней, чтобы положить в «тормозок» домашнюю колбасу и сало, почему-то по запискам заведующего сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС Мыларщикова принимал скоропалительные решения.
Еще одним нововведением Хрущева было уменьшение до 15 соток огородов семей, живущих в селах и не работающих в колхозах и совхозах. Это также было сделано с целью освобождения членов семей от домашнего хозяйства и привлечения в колхозы. Отобранные у людей участки предлагалось отдать под обработку колхозам. К лету никем не обработанные земли густо заросли бурьяном, а в Совет министров Украины пришло более 16 тысяч жалоб от сельских учителей, врачей, инженеров, для которых огороды были немалым подспорьем…
-- Иван Павлович, 41 год назад, в марте 1961-го вы как второй секретарь ЦК КПУ возглавляли государственную комиссию по расследованию причин куреневской трагедии в Киеве. Сколько людей там погибло?
-- 150 человек. За погрузкой и разгрузкой ила с затопленной площади следили специально назначенные люди. Они же занимались установлением личностей пострадавших. Почти ежедневно по радио передавали сведения об их количестве. Не нашли только шестимесячного ребенка. Для 150 семей пострадавших было выделено 300 квартир. Большие семьи хотели расселиться, и комиссия удовлетворяла их желания.
Посмотрев в прошлом году по ОРТ передачу, в которой говорилось, что в 1961 году в Киеве погибли 1500 человек, я пытался выяснить, на каком основании сообщается увеличенное в 10 раз количество жертв. Ответы меня потрясли: «Так сказали бабульки-свидетельницы». Но есть же официальные материалы правительственной комиссии и прокуратуры. Стоит только сделать запрос. Очевидно, такое искажение необходимо для сенсации.
Виновниками трагедии оказались проектанты, решившие, что ил должен был полностью затвердеть. В марте, когда намывали сырецкую дамбу, затвердел только слой толщиной 70--80 см. Остальная закачанная масса оставалась в жидком состоянии. В результате ливней 13 марта дождевая вода размыла верхнюю перемычку и устремилась вниз, на Куреневку, разрушая нижние перемычки и увлекая за собой незастывшую жижу.