Озверевший питбуль, разъяренный душераздирающими криками жертвы и запахом свежей крови, вырывал куски мяса на шее беззащитной девочки. От болевого шока и повторной остановки сердца окровавленный ребенок скончался на руках у врачей
8 сентября в статье «Младший член семьи» -- агрессивный питбуль -- загрыз насмерть десятилетнюю девочку» «ФАКТЫ» сообщали о трагедии, разыгравшейся в Севастополе. На пятиклассницу Валерию Стеценко, которая находилась дома одна, напал домашний питбультерьер. Как зафиксировано в документе патологоанатомического вскрытия, в течение двух часов пес сжимал челюсти на горле девочки, наносил ей множественные рваные раны и укусы.
В тот же день собкор «ФАКТОВ» встретился с врачами, дежурившими при поступлении Леры в больницу, и родителями погибшей девочки. Их мнения по поводу трагедии диаметрально противоположны: отец и мать во всем обвиняют врачей, медики -- родителей, державших в одной комнате с двумя детьми агрессивных собак -- суку и ее выкормыша. Даже при самом тщательном расследовании трагедии журналист не вправе выносить свой вердикт. Окончательное слово остается за медиками и прокуратурой, куда родители направили жалобу на «не профессиональные действия врачей, повлекшие гибель ребенка». Поэтому, стараясь быть максимально объективными, мы приводим лишь диктофонную запись услышанного. Кто прав и кто виноват, судить вам, читатели. Только девочку уже не вернуть…
-- Это случилось вечером 5 сентября, -- рассказал «ФАКТАМ» старший хирург бригады медиков Севастопольской городской детской больницы Игорь Шавейко. -- В 20. 10 ребенка доставили в приемный покой. Вызвали дежурного анестезиолога и меня, дежурного хирурга.
-- Девочку доставила «скорая помощь»?
-- Нет, ее привезли родители на своей машине. Нам сообщили, что девочка находилась одна в комнате, где были еще две собаки породы питбуль. Мы так и не узнали, а теперь уже никто не узнает, грызла ребенка одна собака или две.
-- В каком состоянии была девочка?
-- В очень тяжелом. Во-первых, для нее это была колоссальная психическая травма. Вы только представьте, что пережила девочка, находившаяся одна в квартире.
-- Девочка дрожала, она вся была окровавлена, -- вступает в разговор врач-анестезиолог Мария Фаберовская. -- Получить от нее элементарные сведения о случившемся не удавалось, сказывался сильнейший шок.
-- Прослеживалось ярко выраженное расстройство дыхания, -- продолжает Игорь Станиславович. -- В тот момент это была основная причина, которая в любую минуту могла привести к смерти. Ранения трахеи сопровождаются попаданием воздуха в мягкие ткани шеи, лица и грудной клетки, из-за чего могла произойти остановка сердца. Такие пациенты могут умереть через несколько минут, не говоря уже о часах.
-- Это первые визуальные наблюдения, а при осмотре что обнаружили?
-- Сказать множественные раны -- ничего не сказать. Только при первом осмотре мы насчитали более 70 ран от куксов на голове, лице, шее, руках и ногах, грудной клетке, в основном слева, сильно пострадала левая нога и бедро. Понятно, что каждая рана, нанесенная на мягкие ткани, сопровождается кровотечением разной интенсивности. Большая кровопотеря тоже усугубила состояние пострадавшей. То есть сразу сработали три фактора -- психогенный, массивные травматические повреждения и болевой шок, сопровождаемый большой потерей крови. Еще в приемном покое мы поставили диагноз: ранение трахеи и нарушение функций дыхания. Решено было сразу же оперировать девочку. Реаниматологи выполнили весь комплекс необходимых процедур, и через 20 минут после поступления Валерии мы начали операцию.
Начали с передней и боковой поверхности шеи. Облегчало нашу работу то, что у девочки не были повреждены крупные магистральные сосуды шеи -- дуга аорты, сонная артерия и левая подключичная артерия, пищевод, нервы. Но была контузия и размозжение мышц шеи. Ранение трахеи ушили и начали проводить первичную хирургическую обработку остальных ран.
-- Насколько мне известно, собачьи укусы -- это особенные раны?
-- От любого укуса собаки в течение трех-четырех суток рана нестерпимо болит. Но самое страшное, что вместе со слюной собаки в мягкие ткани попадают микробы. Поэтому все раны мы ушивали и дренировали, чтобы избежать нагноения. Уже посередине операции, когда обмывали от крови лицо, обнаружили отрыв ушных раковин, именно хрящевой части. Можно себе представить бойцовские качества этой собаки. При вскрытии обнаружили еще множество ран на волосистой части головы. Но должен честно признать, что ушиба мозга или внутричерепной гематомы не было.
-- После операции девочка поступила в отделение реанимации, -- продолжает доктор Мария Фаберовская. -- У Валерии было спонтанное дыхание через вентиляционную трубку, адекватное аритмичное сокращение сердечной мышцы. На случай непредвиденных осложнений держали наготове аппарат искусственной вентиляции. В течение трех часов состояние ребенка было стабильным, мы восполняли объем плазмы в крови, провели необходимые анализы. Степень шока за это время чуть уменьшилась. И хотя девочка находилась в тяжелом состоянии, вся наша бригада была уверена, что ребенок выживет.
Увы, шоковые факторы продолжали действовать -- в полночь произошла первая остановка сердца. На сей раз, применив весь комплекс реанимационных мероприятий, мы восстановили кровообращение и применили искусственную вентиляцию легких.
Но где-то минут через десять произошла повторная остановка кровообращения. Опять же делали все возможное по запуску сердца. Но, к большому сожалению, безрезультатно. На 60-й минуте мы были вынуждены прекратить терапию, убедившись в ее безрезультатности.
-- Сколько времени отводится на запуск остановившегося сердца по медицинским канонам?
-- 15 минут. Но мы еще надеялись спасти Леру и в течение часа пытались оживить ее. В это время в палате находился практически весь медперсонал дежурной бригады.
-- Когда умирает пациент, тем более ребенок, врач переносит это тяжело. Думаешь: а все ли ты сделал, чтобы спасти человека? -- вступает в беседу Игорь Шавейко. -- По нашей просьбе утром мы собрали всех врачей больницы и проанализировали каждый шаг. И наши коллеги не нашли грубых, грозящих летальным исходом для больного ошибок. Все пришли к единственному выводу: причина смерти ребенка -- тяжелый травматический шок. Я более четырнадцати лет занимаюсь неотложной хирургией и такое количество ран увидел впервые. Удивительно, что в таком состоянии ребенка удалось довезти до больницы.
-- На работе мы еще держимся, -- говорит Мария Юрьевна. -- А когда пришла домой с этого дежурства -- упала на диван и целый час рыдала.
Подняться на третий этаж в доме N 18 по улице Гелованя было непросто. В малосемейную однокомнатную квартиру из морга только привезли гроб с телом девочки. У изголовья Валерии тускло горели свечи. Сквозь негромкий говор соседей и близких, собравшихся в тесной комнате, слышался надрывный плач матери. И все же в это совсем не подходящее для интервью время удалось поговорить с отцом погибшей девочки Александром Стеценко.
-- Саша, Валерия была вашей единственной дочерью?
-- Нет, есть еще младшая дочка Саша.
-- Как вы можете объяснить причину постигшего вас горя?
-- Во всяком случае -- не агрессивностью моих собак, как это уже написали в газетах. Мои питбули были для детей, как ласковые кошки. Саша и Валерия с ними игрались безо всякой опаски. Сегодня утром я пристрелил кобеля, но мне жалко эту собачку.
-- Для каких целей вы держали в такой тесной квартире двух собак?
-- В основном -- для охраны детей. Вы сами знаете, что творится сейчас на улице. Я хотел быть уверенным в безопасности моих дочек, чтобы они ходили, особенно по вечерам, только в сопровождении натасканных на охрану хозяина собак.
-- Но была какая-то причина нападения собаки на вашу дочь?
-- Собаку спровоцировали дети, гулявшие на улице, они ее дразнили через окно. Лера пыталась оттянуть кобеля в середину комнаты и нечаянно его шлепнула. Собака приняла это за агрессию и набросилась на девочку. Дочка сама позвонила мне на работу и попросила, чтобы я скорее приехал. Мы сразу отвезли ее в больницу, а врачи оказались не на высоте.
-- Я знаю, что вы уже подали заявление в прокуратуру, в котором обвиняете врачей в непрофессионализме. Чем вы мотивируете такой скоропалительный вывод, ведь у вас на руках нет даже документа о патологоанатомическом вскрытии?
-- Я за эти дни досконально изучил медицинскую энциклопедию и пришел к выводу, что врачи передозировали обезболивающее, что и послужило причиной смерти дочери. Ведь мы с женой тоже находились в больнице, ждали исхода операции. Вышли врачи и сказали: «Состояние девочки стабильное. Не волнуйтесь, езжайте домой». А потом вдруг -- умерла! Я что, по-вашему, не прав!? Мы отправим результаты вскрытия на повторную проверку в Симферополь.
-- А если и там назовут такую же причину смерти вашей дочери?
-- Ничего. Мы и до Киева дойдем, настоящую правду установим и накажем виновных. Кто-то должен ответить за смерть ребенка! По всем медицинским канонам -- ребенок должен был жить!
… Комментировать этот диалог, учитывая состояние отца, нет смысла. Единственное, с чем согласен автор этих строк, так это с высказыванием, что кто-то должен ответить за смерть ребенка.
Вместе с врачами Севастопольской детской больницы мы проанализировали статистику собачьих укусов за восемь месяцев нынешнего года. Оказалось, что не было такого дня (за редким исключением), чтобы в травматологическое отделение или отделение реанимации не поступал ребенок, пострадавший от укусов четвероногого друга. И это без учета обращений жителей Севастополя во взрослые больницы. Словом, есть над чем задуматься, чтобы оградить себя от звериного произвола братьев наших меньших.
Кстати, хирург Игорь Шавейко показал медицинскую карту мальчика, соседа погибшей Валерии. Ребенок проходил курс лечения в челюстно-лицевом отделении после укусов… того самого питбультерьера, который загрыз свою маленькую хозяйку. Владелец собаки обвинил во всем мальчика, который якобы дразнил «бедное и беззащитное животное». Родители пострадавшего ребенка обращались в правоохранительные органы, но дело почему-то спустили на тормозах. А жаль. Возможно, не было бы и этой трагедии. И другой, когда домашний пес породы мастиф прокусил голову годовалому ребенку, спавшему в коляске. Тогда малыша даже до больницы не довезли.